Измена. Боль моего сердца (СИ) - Янова Екатерина
– Почему ты плачешь? – хмурится Свят.
Сама не замечаю, что катятся слёзы.
– Я знаю, что это эгоистично, но я не хочу тебя терять. Но и простить не готова. Вот такой парадокс, – пожимаю плечами.
– Ты меня не потеряешь, – пересаживается ко мне ближе, обнимает за плечи. – Маш, я много думал обо всём, и вот что понял. Всякое такое дерьмо – это как проверка на прочность. Легко любить и жить счастливо, когда всё хорошо. И кажется, что так будет всегда. Потому мы и не замечаем первых звоночков, а потом и серьёзных сигналов в упор не видим. Потому что нам “хорошо”, и из этого состояния крайне не хочется выходить. А потом случается какой-то адский взрыв, который выкидывает нас резко и мощно на дно пропасти. И всё! Назад впрыгнуть в это “хорошо” уже не получится, как ни старайся. Но туда можно вернуться, если медленно подниматься в гору. Это сложно. Не все это могут, Маш. Кому-то проще всё бросить и идти искать по жизни новую “гору”. Ты понимаешь, о чём я?
– Смутно.
– Я не хочу никого искать, Маш. Я готов карабкаться к нашему с тобой “счастливо и хорошо”. Потому что я люблю тебя. А ты? Ты хочешь всё бросить, или готова проделать этот путь со мной вместе?
– Ты красиво и правильно говоришь. Но… Путь, любовь, гора… Я больше не могу тебе доверять, понимаешь?
– Я буду очень стараться заслужить твоё доверие, – ловит мою руку. – Я на всё готов.
– В том-то и дело, Свят. Я не знаю, что нужно делать. Я не знаю, как побороть это отвратительное чувство внутри.
Его глаза тухнут. Но он не останавливается.
– Маш, но давай искать выход вместе. Я тебя прошу, – смотрит так преданно, ранено. Вроде бы весь передо мной, как открытая книга. Но… Так ли это?
– Чтобы идти вперёд, нам надо разобраться с прошлым, там осталось многое из того, что мы так и не решили, – выдыхаю я.
– Ты просила меня подумать, – тяжело вздыхает Свят. – Да наверное, ты права, мои страхи сыграли с нами злую шутку. И они всё ещё живы, – признаётся он.
– Вот это меня и пугает, – судорожно втягиваю воздух. – Ты ведь не поборол их, а значит, и дальше будешь относиться ко мне, как больной игрушке. Твоей больной игрушке, которую ты можешь посадить дома, опекать, а сам будешь жить. Ты ведь понимаешь, что последние годы я практически не жила. Все эти больницы, диагнозы. Мне уже хотелось умереть, просто тихо закрыть глаза, и чтобы всё это прекратилось. Не жизнь это была, понимаешь! Я так больше не хочу! Даже если мне отпущено не так много, я хочу это время провести полноценно.
– Как ты это видишь? – смотрит непонимающе Свят.
– Я хочу не зацикливаться на болячках. Я хочу жить, как все, отдыхать, работать, посещать какие-то мероприятия.
– Но теперь у нас есть малыш, и это точно помешает тебе работать, – хмурится он.
– Ты прав, не сейчас. Когда Богдан немного подрастёт. И тем не менее мне бы хотелось чем-то заниматься.
– Почему ты не говорила об этом раньше? Неужели ты думаешь, что мы бы не смогли найти компромисс?
– Я пыталась говорить об этом. Вспомни. Но ты всегда засыпал меня вполне логичными аргументами о моей тяжёлой болезни, о том, что я не справлюсь, о последствиях и рисках.
– Да, это так, – соглашается Свят, напряжённо потирая лоб.
– Я так себя и чувствовала: слабой, больной, неполноценной, одинокой. Именно поэтому я так отчаянно захотела ребёнка. Да, это было эгоистично, да, это было беспечно, но я не знала, как ещё до тебя достучаться и что-то поменять в своей жизни.
– Да уж. Ты выбрала очень оригинальный способ долбануть мне по башке и по всем моим страхам одновременно, – невесело усмехается он.
Я только развожу руками.
– Теперь уже ничего не изменить.
– Теперь уже я и не хочу ничего менять. Я не мечтал о сыне, но сейчас даже не представляю жизни без него. Давай попробуем ради Богдана сохранить нашу семью, Маш, – смотрит так пронзительно, что у меня перехватывает дыхание. – Я тебя очень люблю и не хочу терять. Я готов менять и меняться. Но дальше всё зависит от тебя. Что ты выбираешь: сдаться или бороться за нашу семью?
Глава 42.
Повисает долгая пауза. Я понимаю, Свят ждёт ответа, и от него действительно многое зависит.
Но я не знаю, что сказать. У меня нет решения. Голова снова разрывается от мыслей.
– Я хочу ещё немного времени подумать, – вздыхаю я наконец. – Я должна как-то примирить внутри своих демонов. Я не хочу сходить с ума от ревности каждый раз, если ты не ответил на звонок или где-то задержался. А ещё… Ты правильно говорил про путь, но… Я его не вижу. Я не понимаю, что нам нужно изменить, чтобы в будущем мы избежали повтора ошибок. Я боюсь сделать неправильный выбор, поэтому… Пока так, – окончательно просаживается мой голос.
Не выдерживаю разочарованного взгляда мужа, убегаю в спальню, закрываюсь там.
Сползаю по стене, зажимаю рот рукой, чтобы подавить рыдания. Не выходит. Дотягиваюсь до подушки на кровати и зарываюсь в неё лицом.
Слышу шаги по коридору, замираю настороженно.
Не хочу сейчас его рядом! Не заходи! Не трогай меня!
И он не трогает.
Но не уходит. Я слышу, как опускается на пол рядом, по другую сторону двери, и замирает там.
Накатывает отчаяние. Мне кажется, что мы так и останемся в этой точке. Рядом, но не вместе, навсегда разделённые ледяной стеной недоверия, страхов, обид.
Прокручиваю все его слова ещё раз в голове.
И понимаю – я ему верю! Верю в его раскаяние, в чувства ко мне и к сыну, верю в желание вернуть нашу крепкую семью.
Но проблема во мне. Я не знаю, как отпустить свои обиды, как вытравить из сердца эту боль, которая застряла там ржавым гвоздём. А если я не справлюсь? Если не смогу выбраться из липкой паутины сомнений? Что будет?
Я боюсь, что мы превратимся в двух разочарованных людей, и наш союз, даже если сохранится, будет тяготить нас, отравляя постепенно. Нужна ли такая семья нашему сыну? Нам?
Уверена, что нет.
Только… Отпустить мужа я тоже не могу. Эта мысль полосует душу ещё более острыми шипами.
И я знаю, что должна принять решение. Болезненное, тяжёлое, но… должна.
Встаю, распахиваю дверь. Свят замирает на мне тяжёлым взглядом снизу вверх. Он мне сейчас напоминает заключённого, который ожидает приговора.
– Мы сходим на свадьбу Ани и Гордея. А потом я дам тебе ответ.
Сама не знаю, почему беру для себя именно этот срок. Но так мне проще прочертить в своей голове черту, которая решит всё между нами.
И снова мы бродим потерянными тенями по квартире. Но у нас есть один очень важный фактор, который невозможно игнорировать. Сын.
Он требует внимания нас обоих, и как будто специально заставляет общаться, сглаживая острые углы.
Я замечаю важную вещь: мне стало легче с ребёнком. Богдан как будто поймал мою волну, понял, что сейчас меня уже не взрывает, как раньше, что мы взяли паузу, что мамочка в глубоких раздумьях, и он помогает мне принять правильное решение.
Но внимание папы он требует не меньше. Ему важно знать, что оба родителя рядом. Свят уезжал на пару часов в офис, и нам пришлось несколько раз набирать его по видеосвязи, чтобы Богданчик видел папу или хотя бы слышал его голос.
И как тут разводиться?
Ловлю себя на мысли, что тоже не хочу отпускать Свята во внешний мир. Но это же вообще ненормально. Чёрт, как же сложно! Я же не могу привязать его к себе. Это бред в чистом виде! Но эти сомнения разрывают мозг.
Если он не на работу поехал? Если он опять где-то, с кем-то?
Порвать с ним? И как жить дальше?
На этих проклятых качелях меня продолжает болтать все последующие дни до свадьбы. Бросает от твёрдой решимости развестись и видеться со Святом как можно реже, до дикого желания простить его и больше никогда не отпускать.
– Маш, что ты наденешь? – выдёргивает меня из раздумий муж.
– Что? – растерянно поднимаю на него глаза.
– На свадьбу, что ты наденешь? Она уже завтра, Маш. И я хотел подобрать галстук в цвет твоего платья.
