Измена. Боль моего сердца (СИ) - Янова Екатерина
Ну и я. Утка слишком жирная, а вот печёные яблоки из начинки я с удовольствием съем.
Режу салат. Заправляю майонезом. Чёрт, я не люблю майонез. Но… уже вот так.
Раздаётся звонок в дверь.
Открываю. Приехали.
– Вас отпустили раньше? – перехватываю у Свята автолюльку с малышом.
– Да. Мы очень хотели домой, – устало улыбается муж.
Богданчик спит. Несу люльку в детскую. Аккуратно достаю сыночка, снимаю с него тёплые вещи. Малыш кряхтит, причмокивает пухленькими губками, раскидывает в стороны ручки, но не просыпается.
– Пусть спит, – шепчет сзади Свят.
– Мне кажется, он поправился, – смотрю с теплом на сына, невесомо поглаживаю его румяную щёчку.
– Аппетит у него отличный.
Выходим из детской, останавливаю глаза на муже.
– А вот ты похудел, – брякаю зачем-то.
Это правда. Выглядит Свят уставшим, глаза покрасневшие, черты лица заострились.
– Я бы поспал, – вздыхает. – Ночью малой опять капризничал.
– Да, конечно.
– Я могу лечь в нашей спальне? – смотрит пристально.
– Э-э-э, да, ложись, – отвечаю после волны сомнений.
Это логично, на самом деле. В других комнатах Святу просто не удастся заснуть.
И все же странные бродят чувства от осознания, что мы с ним снова рядом, под одной крышей. И сейчас он будет спать в нашей кровати.
– Сначала душ приму.
И снова как будто ждёт разрешения.
Киваю.
– Полотенце только чистое возьми.
Эти осторожные взгляды, слова. Как будто каждый из нас чего-то ждёт друг от друга, боится сделать неверный шаг, прощупывает почву.
Но куда мы идём, совершенно непонятно. Вместе нам тяжело после всего случившегося, но и врозь не получается.
Свят уснул, уткнувшись в мою подушку. И вот я уже второй раз тихонько захожу в спальню, чтобы взять нужные мне вещи, и невольно залипаю на нём взглядом.
Он так привычно и гармонично смотрится в нашей кровати. Но… всё ещё есть большое, жирное “но”! Эти проклятые кадры, как вытравить их из памяти?
Снова они встают перед глазами. Но парадокс в том, что сейчас во мне уже не поднимается той жуткой удушающей волны. Она как будто стала меньше и тише. И вот этот Свят передо мной – он воспринимается родным и близким, а вот тот, на видео, со стеклянным взглядом и перекошенным лицом – чужим, незнакомым.
Какие-то необъяснимые метаморфозы психики.
Ухожу из спальни, как раз просыпается Богданчик. Сын в прекрасном настроении, улыбается мне, активно дрыгает ручками и ножками, агукает.
Как будто рассказывает мне что-то.
И я, забывая обо всём, воркую с сынишкой. Мы делаем с ним зарядку и массаж.
Звонит мой телефон. Аня.
– Привет, – отвечаю я.
После того вечера мы созванивались с Аней только один раз. Я узнала, всё ли у них с Гордеем в порядке. Конечно, после нашей вылазки буря была, но она уже утихла.
– Напоминаю, – радостно сообщает Аня, – в выходные у нас свадьба. Мы вас очень ждём.
– Оу, – хмурюсь я. – Уже в эти выходные? Я что-то потерялась во времени.
– Я так и подумала, поэтому решила напомнить. Вы будете?
– Не могу сказать, – отвечаю напряжённо. – Мне не с кем оставить сынишку, да и настроение, на самом деле, не слишком праздничное.
– Ничего не знаю. Настроение мы поправим, и остальные проблемы тоже решаемы. И кстати, матери моей не будет, так что это тебя смущать не должно.
– Ты всё же решила её не приглашать?
– Нет, она сама отказалась.
– Понятно. Я пока не готова ответить.
– Хорошо. Я позвоню завтра. Затем, чтобы услышать твой положительный ответ. Ничего не знаю, пока.
Отключается, я остаюсь в задумчивости.
– Кто звонил? – появляется в дверях детской Свят. – Аня? Насчёт свадьбы?
– Да. Но Богданчика я всё равно не смогу оставить. Так что, иди ты один.
– Для Богданчика мы найдём няню. Точнее, я её уже нашёл. Медсестра, которая с ним оставалась в больнице, готова иногда сидеть с малышом. Они неплохо ладят, так что проблем не должно возникнуть.
– Хорошо, но это ведь не единственная проблема, – вздыхаю я.
– Что ещё?
– Аня и Гордей приглашают “нас”. И вот с этим проблема, – сглатываю тяжело, потому что как только мы касаемся острой темы, предательская дрожь поселяется внутри.
– Так давай эту проблему тоже попробуем решить? – смотрит пристально, открыто Свят.
– У меня нет рецепта, как это сделать, – пожимаю плечами.
– У меня его тоже нет. Но если просто молчать, то она точно не решится. Мы ведь это уже проходили, Маш, не так ли?
– И что ты предлагаешь?
– Давай попробуем разговаривать. Просто озвучивать друг другу свои чувства и мысли. Что ты чувствуешь прямо сейчас? – делает шаг ко мне.
Задумываюсь. Судорожно вздыхаю.
– Это сложно описать.
– Давай я попробую.
– Давай.
– Я чувствую себя на своём месте. Дома, понимаешь? Такого чувства во мне не было давно. Вот с той самой проклятой ночи. Даже когда ты всё так же была рядом, разговаривала со мной, так же готовила, но я как будто не чувствовал вкуса. Мне было тошно ото лжи, которая между нами стояла. А сейчас я очень голоден, покормишь меня? – тёплая улыбка трогает его губы.
– Да. Я приготовила твою любимую утку и салат с майонезом, – отвечаю хриплым от волнения голосом.
– Если ты мне наложишь еду сама, она станет просто непередаваемо вкусной.
– Богданчик уже засыпает, – сглатываю.
– Я его уложу, хорошо?
Киваю, выхожу из комнаты. В груди дрожит. И мне кажется, это от зародившейся там надежды.
Я не знаю, лелеять её или лучше задавить на корню. Факт измены мужа всё ещё стоит между нами. Этого нельзя изменить.
Но… если нельзя изменить ситуацию, нужно изменить своё отношение к ней?
И мне кажется, именно это сейчас со мной и происходит…
Глава 41.
С трепещущим сердцем я накрываю на стол. Слышу сзади шаги. Это Свят медленно подходит, останавливается в шаге от меня, чувствую, как он втягивает воздух рядом с моей шеей, по телу бегут мурашки.
– Спасибо, – шепчет тихо. И что-то такое слышится в его тоне тёплое, родное. – Давай поедим вместе, как раньше?
– Давай, – киваю я. – Богдан уснул?
– Да. Думаю, он даёт нам время побыть наедине.
Мы садимся за стол друг напротив друга, забывая ненадолго обо всех наших проблемах. Есть я не хочу, но зачем-то ем. И мне вкусно.
Свят с удовольствием съедает всё, что я ему положила в тарелку, просит добавки.
– Чёрт, это бесподобно вкусно, – нахваливает он, с аппетитом прожёвывая утку и заедая салатом.
– Я поставлю чайник, – хочу встать.
– Нет-нет. Чай сегодня с меня, – вскакивает, опережая меня.
И вот чай налит. Мы снова напротив друг друга, и, мне кажется, дымимся, как чай в чашках. Между нами как будто происходит молчаливый диалог, и в нём сказано сейчас намного больше, чем за пару предыдущих лет.
– Маш, – нарушает тишину Свят. – Мы договорились не молчать. Скажи, что ты чувствуешь.
– Это сложно описать словами, – пожимаю плечами. – Боюсь, у меня не получится.
– И всё же? – в его словах слышится настороженность. Как будто он боится моих слов.
– Во мне борются разные чувства, – судорожно выдыхаю. – Обида, любовь, ревность, ярость, желание всё разрушить и в то же время сохранить. Я не знаю, как правильно поступить.
Свят не сводит с меня глаз. Беспокойство в них усиливается.
– Представь, что мы все же все разрушили. Нет у нас больше семьи, мы не вместе. Ты одна, с сыном на руках. Всё также живёшь здесь. Нет, я есть где-то там, за пределами. Но ты одна. Что ты чувствуешь?
От картины, нарисованной Святом, сердце захлёбывается от боли. От этого его “одна”.
Но ты ведь этого хотела совсем недавно, разве нет?
Нет. Я не хочу терять его. Я знаю, что это будет серое, безрадостное существование. Как бы там ни было, Свят для меня стал самым близким и родным за эти годы.
А с ним? Жить как на вулкане? Вариться в подозрениях и недоверии?
