Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

Я хочу попробовать его на вкус, прижаться к нему ртом, но боюсь, что если сделаю это, то не смогу остановиться. Я все еще чувствую, что не должна позволять этому зайти слишком далеко, что секс с ним здесь, в моей постели, станет близостью, которую я не смогу вернуть. Что я принимаю решение, к которому совершенно не готова.

Поэтому вместо этого я обхватываю рукой его пульсирующий член и поглаживаю.

Я чувствую его реакцию всем телом. Я вижу, как напрягаются мышцы его бедер и живота, как сжимается его челюсть, и слышу его стон удовольствия, когда я провожу рукой вверх, потираясь ладонью о набухший кончик.

— Господи, — ругается Данте себе под нос, его бедра дергаются, когда я снова глажу его. — Твоя рука ощущается так чертовски хорошо...

Он стонет, как будто я его трахаю, а я провожу ладонью по головке его члена и снова поглаживаю вниз. Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что он притворяется, не думала, что мужчины получают столько удовольствия просто от прикосновения руки. Но я не думаю, что Данте из тех, кто притворяется. И выражение его лица выглядит несомненно настоящим.

Это заставляет меня еще больше задуматься о том, что он будет делать, если я действительно воспользуюсь своим ртом.

Я провожу большим пальцем по кончику, собирая больше его возбуждения и используя его для смазки своих движений. Его бедра подрагивают, и я чувствую тепло собственного желания между бедер, эту распирающую боль. Часть меня хочет раздеться, оседлать его и скакать на нем, пока мы оба не кончим, но вместо этого я продолжаю гладить его, наслаждаясь тем, как он испускает дрожащий выдох каждый раз, когда моя рука касается его кончика, как его бедра подрагивают и содрогаются.

Изучать его тело - удивительное удовольствие. Меня завораживает то, что заставляет его реагировать: как он задыхается и напрягает пресс каждый раз, когда я провожу большим пальцем по кончику и спускаюсь к мягкой плоти под ним, как он стонет, когда мой кулак наталкивается на основание его члена и рука сжимается. Через несколько минут его ствол покрывается спермой, моя рука становится влажной, и я испытываю непреодолимое желание просунуть вторую руку между ног и снять с себя напряжение.

Никогда еще мне так сильно не хотелось стать амбидекстром (Прим. человек, который владеет обеими руками одинаково).

— Позволь мне прикоснуться к тебе, — хрипит Данте, как будто он снова находится в моей голове. — Я хочу, чтобы ты тоже кончила, Эмма. Пожалуйста.

То, как он говорит "пожалуйста", словно способно разрушить почти все мои защитные механизмы. Я сдвигаюсь с места, прежде чем успеваю подумать об этом, придвигаюсь ближе, чтобы он мог коснуться меня, продолжая поглаживать его член в медленном, ровном ритме, который, как я могу сказать, подталкивает его все ближе к грани. Я чувствую, как его рука проводит по полоске кожи между майкой и поясом пижамы, и меня накрывает внезапная волна той близости, которой я так старательно пыталась избежать.

Мы в моей постели. Я в пижаме, он голый. В том, как я сейчас выгляжу, нет ничего запланированного или даже особенно сексуального. Мы могли бы быть парой, просыпаясь вместе...

Этого почти достаточно, чтобы заставить меня остановиться. Но я тоже хочу этого, тепла его руки между моих бедер, чтобы он успокоил эту распространяющуюся боль, чтобы увидеть, как он разрывается на части ради меня. Его рука скользит в мои трусики, пальцы умело проникают между складок, и я издаю задыхающийся стон, когда его кончики пальцев касаются моего клитора. Моя рука на мгновение замирает на его члене, сжимая его, и бедра Данте выгибаются навстречу моим прикосновениям.

— Прости, — вздыхаю я, и он испускает низкий, хриплый смех.

— Все, что ты делаешь, мне приятно, — бормочет он, его пальцы обхватывают мою чувствительную плоть. — Боже, ты такая мокрая...

Я чувствую, как между нами возникает напряжение, готовое вот-вот сорваться. Его челюсти сжаты, пока его пальцы гладят мой клитор, и я чувствую, как он пульсирует в моей ладони, твердый, толстый и почти на грани разрядки. Было бы так здорово иметь его внутри себя, чувствовать, как он наполняет меня, пока мы вместе падаем за грань...

Я ускоряю темп. Мне нужно, чтобы он кончил до того, как кто-то из нас потеряет контроль. Я прижимаю большой палец к кончику его члена, поглаживая его быстрыми, короткими движениями, которые заставляют его громко ругаться, а его рука отвечает моему ритму, когда он сильно теребит мой клитор. Я смутно понимаю, что мы собираемся кончить вместе, еще одна близость, которую я не хотела допускать, но теперь я не могу этому помешать. Каждый мускул в моем теле напрягается, и у меня не хватает силы воли, чтобы сдержаться. Особенно когда я чувствую, как он снова пульсирует в моей руке, его бедра вздымаются вверх, а голова со стоном откидывается назад, и я вижу горячую струю его спермы, разбрызгивающуюся по моей руке и его прессу.

— Эмма, блядь... — стонет он, кончая, одной рукой хватаясь за одеяло, а другой трепеща на моем клиторе, и я вскрикиваю от удовольствия, когда тоже начинаю кончать. Я чувствую, как его сперма стекает по моим пальцам, как его оргазм пульсирует в его теле, а мой прокатывается по мне ответной волной. Это чертовски приятно, и я, не задумываясь, тянусь вниз, хватаю его за запястье и бьюсь о его руку, пытаясь получить от его пальцев все до последней капли сладкого, ноющего удовольствия. Я тянусь к нему, продолжая поглаживать его член, пока трахаю себя об его руку, и когда его пальцы опускаются ниже, чтобы на мгновение войти в меня, я издаю задыхающийся стон и сжимаюсь вокруг него.

— Блядь... — задыхается Данте, просовывая в меня свои пальцы. — Боже, я хочу трахнуть тебя...

— Ты не можешь. — Слова наполовину состоят из стона, наполовину из хныканья. — Ты сделаешь себе больно.

— Это того стоит. — Его рука надавливает сильнее, подушечка скребется о мой набухший клитор. — Кончи для меня еще раз, птичка.

Мое тело повинуется ему так, что мне почти хочется, чтобы оно этого не делало. Его пальцы загибаются внутри меня, он делает толчки, его ладонь прижимается к моему клитору, доводя меня до второго оргазма почти сразу после первого. Моя рука лежит на его бедре, его размякший член упирается в бок, а я сжимаю его запястье, извиваюсь на его пальцах и кончаю для него снова и снова. Я не могу стесняться своей потребности, мне это чертовски приятно. Я бесстыдно кончаю на его руку, вжимаясь лицом в одеяло, и не чувствую румянца на щеках, пока он не освобождает свою руку и не подносит пальцы ко рту.

— О, Боже. — Я зарываюсь лицом в подушку, пока он слизывает мое возбуждение, и стонет так, словно я самое сладкое, что он когда-либо пробовал. — Данте...

— Я проведу час со своим ртом у тебя между ног, когда мне станет лучше, — простонал он. — Два, если ты будешь со мной спорить.

Я открываю рот, но ничего не выходит. Мне нужно сказать ему, что этого не будет, что то, что только что произошло, не должно было произойти, что мы не собираемся продолжать это делать. Что ночь в его пентхаусе должна была быть одноразовой.

Как оказалось, сложно сказать такое это мужчине сразу после того, как он заявил о своем намерении провести длительное время, поедая тебя.

Я едва могу дышать. Я откидываюсь на подушки, смутно соображая, что же нам теперь делать. Мне нужно работать сегодня вечером, и я не могу провести длительное время, лежа в постели с Данте Кампано. Это нарушает запрет на интимную близость, на которой я была так сосредоточена до того, как он заставил меня кончить дважды.

— Мне нужно принять душ. — Я облизываю пересохшие губы и вижу, как его взгляд мгновенно переходит на мой рот. — И мне нужно проверить порез на твоем боку.

— У меня есть врач, который выезжает на дом. — Данте начинает подниматься на ноги, его лицо напрягается от боли, когда он делает это. — Уверен, она с радостью приедет, стоит мне только позвонить.

Я чувствую неконтролируемую искру ревности при мысли о том, что за ним ухаживает другая женщина, что совершенно нелепо. Я не имею на него никаких прав, я неоднократно говорила себе, что не хочу на него претендовать, а женщина, о которой идет речь, его гребаный врач. Но что-то в мысли о том, что кто-то еще может прикасаться к нему, заставляет меня мгновенно впадать в ярость.