Снегурка для опера Морозова (СИ) - Бигси Анна
— Что, совсем не ревнуешь? — тихо спрашивает она.
— Тебя это так сильно расстраивает? — усмехаюсь.
— Раньше ревновал... — улыбается. — Карьерой рискнул. А сейчас не ёкает?
— А сейчас я поумнел. И жениться собираюсь.
— Ты и на мне собирался, — напоминает бывшая.
— Дурак был, думал у нас семья, — хмыкаю, засунув руки в карманы.
— А у нас что было? — бывшая вопросительно ведёт бровью.
— А мы просто иногда трахались, — равнодушно пожимаю плечами. Макс выводит Коновалова из спальни, толкает в сторону прихожей.
— Но ведь шикарно трахались, Денис, — смеётся бывшая.
— Я никогда и не говорил, что ты плохая любовница. Жены бы из тебя не вышло. Прощай.
Разворачиваюсь и ухожу.
— Это ещё почему? — заводится она.
Не вижу смысла отвечать. Не к месту продолжение этого разговора. Да и не нужен он мне. Я ей всё сказал и для себя всё решил. Не моя это больше женщина. Вон пусть Коновалов с ней мучается, если выживет.
— Денис! — бывшая невеста догоняет меня в прихожей. Парни уже вывели её мужика, и я шагнул одной ногой через порог. — Какого хрена ты опять уходишь от разговора? Почему из меня не вышло бы жены?
— Потому что холодно с тобой, уюта в доме нет. Понимаешь? Ты... как фарфоровая кукла. Красивая, но пустая. Из рук в руки легко переходишь.
— Козёл! — злобной коброй шипит она.
— Какой есть. Пора мне. Коновалова на завтрак не жди. На ужин он тоже вряд ли придёт. Доброй ночи, — склонив голову, ещё раз мажу по ней взглядом и, снова ничего в себе не отыскав, ухожу из квартиры.
Догоняю парней. Они спокойно курят у тачки.
— Как поговорили? — спрашивает Макс.
— Как всегда. Дай сигарету, у меня закончились, — выбрасываю пустую пачку в урну у подъезда.
Садимся в машину. Коновалову рот закрыли, чтобы не орал. Я о Насте думаю. Где там моя девочка сейчас? Страшно ей, наверное.
— Сука! — с локтя разбиваю подполковнику нос. Так хорошо сразу внутри становится. Правда, ненадолго...
Доезжаем с парнями за херову тучу времени назад до арестованных ангаров. Мы их используем иногда под свои, скажем так, нужды. Коновалов знает, начинает дёргаться активнее. Вытаскиваю его из машины. Шаман открывает замок и стучит ботинком по замёрзшей металлической двери. Она грохочет и всё же поддаётся. Входим внутрь. Закрываем за собой дверь, включаем свет и начинается самое интересное.
— Где Настя? — снова повторяю свой вопрос.
— Кхмхмк, — мычит подполковник.
— Да, точно, — ржу, выдёргивая кляп у него изо рта. Бросаю обслюнявленную тряпку под ноги, отшвыриваю в сторону носком ботинка. — Так что? Мне ещё раз спросить или сразу приступим ко второму акту нашего театрализованного представления?
— Ты долбоёб, Морозов?! Я же тебя уничтожу! Сгною на зоне. Знаешь, что зэки с ментами делают?!
— Кто ж тебе даст меня к зэкам посадить? — обхожу его по кругу и врезаюсь кулаком в солнечное сплетение. Мне снова на несколько секунд становится хорошо. А вот Коновалову не очень. Кашляет бедняга, глаза слезятся. — Постучать? — оказываюсь у него за спиной и со всей дури луплю ладонью между лопаток.
Коновалов вынужденно делает несколько шагов вперёд и оказывается прямиком перед Шаманов.
— Товарищ подполковник, — загробным голосом интересуется друг, перебирая свои любимые чётки, — а сколько обрядов на крови вы знаете?
Подпол отчего-то дёргается всем телом.
— Я тебя эту хрень сожрать заставлю! — кидается на него Коновалов. Тут же оказывается перехвачен. Чётки Шамана ловко превращаются в удавку и давят на горло подполковнику. — Самый страшный обряд, это проклятие целого рода, — шепчет друг на ухо Коновалову, пока тот хрипит, пытаясь сделать вдох. — Хотите, проведу для вас? Бесплатно.
Отпускает, и Коновалов оказывается на коленях. Отдышавшись, поднимается и даже отряхивает штаны.
— Так где Настя, товарищ подполковник? — интересуюсь я.
— Не трогал я твою Настю! Не трогал, Морозов! Но теперь, если найду, обязательно трону. Лично. Во всех позах!
Вырубаю его с одного удара. У Макса мобильник звонит. Разворачивает к нам.
— Упс, — усмехаюсь.
— Да, Стас, слушаю, — отвечает одно начальство другому, немного вышестоящему. — Кто тебе сказал такую чушь? Ааа, невеста его. Ну, ясно. Понял, скоро будем, — отключается. — Погнали, парни, на «ковёр». А этот пусть подумает пока. Ему полезно.
Сажаем Коновалова на стул. Хорошенько связываем, затыкаем рот новым кляпом и едем на отчёт к Стасу. Нет, мы бы по любому ему всё рассказали, но утром. По ночам даже такое начальство, как Стас, очень злой зверь. И мы убеждаемся в этом, как только перешагиваем порог его кабинета.
— Вы охуели?! — рявкает он. — Что за несанкционированный пиздец вы тут устроили?! Вам террориста на вокзале было мало для развлечения и вы решили угондошить подполковника?! Морозов, с тебя давно звёзды не срывали? Ты хочешь сесть?
— Я хочу невесту свою спасти, — честно отвечаю Стасу.
— Настю, что ли? — хмурится начальство.
— Другой у меня нет. Настю. Этот мудак угрожал ей лично и через меня, — приходится признаваться.
— И какого хера ты раньше молчал?
— Думал, сам смогу решить.
— Решил? — нервно ухмыляется Стас.
— Почти, — улыбаюсь.
— Блядь, вы когда-нибудь меня доведёте. Я вас лично всех перестреляю. Да сядьте вы уже! — хлопает ладонью по столу. — Есть на него что дельное? Или только угрозы?
— Найдём, — включается Макс.
— Уверен? — хмурится Стас, перебирая пальцами по столешнице.
— Должны.
— Если не найдёте, даже я вас не отмажу. Он, блядь, вам не сраный лейтенант после училища. Он подполковник! Дело заводите о пропаже Насти. Заявление, всё, как полагается. Коновалова главным подозреваемым. Дэн, все угрозы его дословно в письменном виде мне под подпись. В протоколе допроса дату пока не проставляйте, я сам потом поставлю. Стволы подотчётные с собой не брать. Потом с хлоркой не отмоетесь. И найдите на него что-то такое, чтобы вам за сегодняшнюю выходку вместо пиздюлей медаль дали! — снова заводится Стас.
— Сделаем, — подаёт голос Шаман.
— У вас теперь вариантов нет, — хмыкает начальство. — Валите отсюда. Поспать не дали. Дебилы!
— Мы то здесь при чём? — праведно возмущается Макс.
— Уйди! — в него летит органайзер вместе с ручками, карандашами и ножницами. Макс уворачивается, а всё это добро рассыпается по полу, закатываясь то под стул, то под длинный кожаный диван, стоящий вдоль стены.
Угорая, сваливаем ещё быстрее, пока нас не заставили собирать. Из нашего сейфа берём ствол, за который не придётся отчитываться. Едем обратно к ангару. Светает уже. Небо над полукруглыми крышами становится грязно-серое. Входим внутрь. Коновалов сидит и трясётся от холода.
— Ну что, не надумал рассказать, куда Настю дел? — спрашиваю в последний раз.
Мы устали за последние сутки. Адски просто! У меня больше нет сил церемониться с этим гондоном. Вынимаю ствол и от всей души всаживаю пулю в ногу подпола. Он орёт в кляп, мычит что-то. Больно ему, наверное. Мне тоже за Настю больно. Я же пока терплю.
Освобождаю рот Коновалова. Мужик смотрит на меня слезящимися глазами. Лицо искажено в гримасе боли и злости.
— Да не трогал я твою Настю! Не трогал! — надрывает голосовые связки. — Ммм, твари...
— Дэн, — Макс кладёт ладонь мне на плечо, — а может, это реально не он?
— А кто, блядь? Не помню, чтобы в последнее время мне кто-то ещё открыто угрожал.
— Помнишь чела, что мы отправили в запрещённый всеми законами нашей страны клуб? Может, он так сильно впечатлился и решил отомстить? — предполагает он.
— Миша? — провожу ладонью по волосам. — Да ну нах! А хотя... Макс, я детализацию звонков просил с её номера. Неофициально.
— Понял. Сейчас узнаю, — кивает он и делает дозвон в отдел.
Десять минут, и на его электронку присылают файл. Свежак, так сказать. Макс отдаёт свою трубу мне. На своём открываю номер Миши, ищу знакомые цифры, сверяю и киваю парням.
