Мне страшно любить тебя (СИ) - Эммануэль Ласт
— Я не нашлась, что ответить…
— Почему я не удивлена?
— Не злись, мне и так плохо.
— Нет, Поля, я буду злиться! За нас двоих буду рвать и метать, если ты не в состояни. Доколе, скажи мне? Ты кормишь его ужинами, отдаешь себя за просто так, чуть ли не в рот заглядываешь, и ради чего? Он в состоянии обеспечить тебя и дочь?
— Мне с ним хорошо…
— Что он может тебе дать? — Кира повысила голос и Полина поняла, что подруга на грани. — Как мужчина? Или ты теперь мыслишь, как подросток, поверхностно? Потрахались и ладно, в этом теперь заключается твое женское счастье?
Ругаться с Кирой совсем не хотелось и Полина ответила тихо:
— Я по-другому не умею, — а потом и вовсе расплакалась.
Кира пожала губы, но злые слова так и остались на языке. Она встала, обняла Полину и вздохнула:
— Прости, я не сдержалась. Хреновый из меня психолог.
— Зато подруга самая лучшая, — Кира хмыкнула недовольно.
— Я не понимаю, почему ты так боишься его потерять? Почему ставишь себя на последнее место? Только не говори мне про “разведенок с прицепом” и прочую шовинистскую муть — не поверю. И ты знаешь, почему.
Полина задумалась и после долгого молчания прошептала:
— Потому что я привыкла заслуживать любовь…
Душа при этих словах вытянулась по струнке и завибрировала, отозвавшись болью во всем теле. Словно Полина достала изнутри самое сокровенное. То, что она знала и так, но приняла только сейчас.
— Потому что не умею по-другому. Привыкла выкладываться на полную, а в ответ получать чуть-чуть.
— Ты же понимаешь, что неосознанно выбираешь мужчин, которые не могут дать тебе все? А только это пресловутое чуть-чуть!
— Наверное, я не знаю… я так устала.
— Может, пришла пора принять решение?
Полина вспомнила про подарок, который заказала для Данилы. Недатированный ежедневник ручной работы из натуральной кожи и перьевую ручку с индивидуальной гравировкой на латыни “primus inter pares” (“первый среди равных” — лат., прим. Автора) — как кирпичик в основании его успеха на юридическом поприще.
Наверное, старомодно, все сейчас ведут заметки в телефонах или планшетах, но ей хотелось сделать для него что-то особенное.
То, что он наверняка запомнит.
— Поздравлю с днем рождения и там видно будет.
— Ты уже залезла, — сурово констатировала Кира.
— В смысле? Куда? — не поняла Полина.
— На его качели. То он плюшевый зайка, бежит к тебе с роллами, когда дочка болеет, то пропадает на неделю, чтобы потом опять запудрить мозги ресторанами и сладкими речами.
— Это не качели, а жизненные обстоятельства, — возразила Полина, но как-то неуверенно.
— Ладно, называй как хочешь. Но спорим, ты ему подарок подаришь, еще и сексом полирнешь, а приглашения отметить день рождения вместе так и не получишь?
Глава 37
Я бы на тебе женился. Отвечаю.
Данила вышел из подъезда, закурил и достал из кармана телефон. Такси кружило по району и никак не могло найти указанную им точку. Специально или водитель прикалывался?
Он выпустил в морозный воздух облако дыма и покачал головой.
Я бы на тебе женился…
Да, он имел в виду именно то, что сказал. Впервые за долгие месяцы душевного одиночества произнес вслух то, что мучило. Честно и без прикрас.
С Полиной Данила чувствовал себя нужным, значимым. Приходил на порог, зная, что она его ждет. Ждет с улыбкой, вкусным ужином и телом, которое он находил чертовски сексуальным.
И он бы попробовал, если бы не эти железобетонные “но”…
А вдруг это подстава? Вдруг, она просто притворяется, чтобы заполучить его? И, как только они официально объявят о своих отношениях, Полина изменится и повесит ему на шею ярмо забот по поддержанию собственного благополучия?
Станет злой и грубой, начнутся претензии, потом манипуляции сексом… он знал, как штамп в паспорте меняет людей из рассказов своих друзей, уже успевших побывать по ту сторону “семьи”. Искренне не хотел, чтобы отношение Полины к нему изменилось, но и сближаться не видел смысла.
Из-за перекрестка показалось такси и Данила сел на заднее сидение. Хотел высказать водителю претензию, но зазвонил телефон. Номер незнакомый, хотя после потери смартфона, инициатора каждого второго звонка приходилось заново вбивать в записную книжку.
— Привет, куда пропал?
Кристина. Он узнал ее веселый, пробивной голос сразу.
— Да так, работы было много.
— Что-то скучно дома, как насчет того, чтобы встретиться?
Она задавала вопрос, но по сути никогда не спрашивала, не ждала его одобрения, а сама предлагала и брала в оборот. Данила, который никогда не страдал от недостатка женского внимания, воспринимал это как должное и поэтому легко соглашался.
Но только не сегодня.
— Устал, неохота.
— Тогда завтра? После обеда?
— Хорошо.
Они договорились о встрече на главном городском катке под открытым небом. Кристина в короткой белой шубке и голубых джинсах в обтяг, что подчеркивали все прелести ее фигуры, и белой шапочке с пушистыми помпонами на длинных веревках — чисто Снегурочка двадцать первого века, встретила его улыбкой и поцелуем в щеку.
Данила оплатил аренду коньков и, ступив на лед, Кристина намертво вцепилась в его руку.
— Ты что, первый раз что ли?
— Ага, — она лукаво улыбнулась и прижалась теснее.
— Что же сразу не сказала? Могли бы другое место выбрать.
— А я хотела, чтобы ты меня научил, — она сделала неловкое движение ногами и совсем провалилась в его объятия.
В отличие от Полининого, у Кристины парфюм был резким и терпким, но Даниле все равно понравился.
Перехватив ее за талию, он оттолкнулся и увлек горе фигуристку за собой. Раз или два Кристина заваливалась на него, и Данила никак не мог понять, она специально так делала или правда не умела кататься? В любом случае, держать в руках эту шуструю, как лисичка, девочку было приятно.
После катка Данила отвел Кристину в кафе и напоил глинтвейном.
— Я совсем замерзла, вот, потрогай, — она взяла его ладонь и приложила к лицу.
Щека румяная и совсем не холодная.
— Вроде нормально все…
— Можно я о тебя погреюсь? — спросила Кристина и, прежде чем Данила успел ответить, пересела, прижалась грудью к его боку и опустила голову на плечо.
Он обнял ее в ответ и закрыл глаза.
Она играла красиво, даже профессионально, а он поддавался, потому что… а действительно, почему? Потому что у них могло получиться.
В двадцать пять еще не думаешь о семье и детях, но Данила думал. Хотел видеть рядом красивую, верную себе женщину, которая подарит ему
