Черные розы - Саманта Кристи
Пайпер уже два раза пыталась отменить свидание, и я подозреваю, что сестры на нее надавили. Мне не особо важно, зачем она это делает или кого я должен за это благодарить, потому что у меня осталось всего двадцать дней. Двадцать дней до свадьбы. Двадцать дней до того, как Пайпер соберет чемоданы и вернется к своей кочевой жизни.
Двадцать дней на то, чтобы убедить ее остаться.
Я звоню в дверь и в предвкушении заглядываю в боковое окно. Пайпер выходит из кухни, и на ее лице я вижу нерешительность. Она сомневается. Она переговаривается с кем-то, кого я не вижу. Она даже качает головой и идет по направлению к лестнице. Потом что-то заставляет ее обернуться. Тут-то она и замечает, что я наблюдаю за ней через маленькое окошко.
Она прикрывает глаза. Ее грудь вздымается, потом она медленно выдыхает.
Всего один шанс! – кричит все у меня внутри. – Не облажайся!
В поле зрения оказывается Скайлар, она протягивает Пайпер ее телефон и слегка подталкивает сестру в моем направлении. Я напряженно слежу за тем, как Пайпер медленно идет по паркетному полу. Она, конечно, нервничает. Возможно, она даже не хочет идти на свидание. Но это не мешает ей выглядеть ошеломительно прекрасно. Мое сердце на самом деле на секундочку остановилось. За двадцать два года такого со мной не происходило ни разу. Даже когда меня взяли в команду «Нью-Йорк Джайентс».
Вообще-то кажется, что оно остановилось больше чем на одну секунду, потому что я чувствую слабость. Я чувствую себя сумасшедшим при мысли о том, что это миниатюрное, удивительное создание способно поставить меня на колени с большей легкостью, чем стотридцатикилограммовый полузащитник.
Пайпер открывает дверь, и я упиваюсь ее красотой. Волосы у нее мягкие и волнистые – словно она только что провела весь день на пляже, они выглядят так, словно она и не пыталась сделать никакую прическу, – но в то же время идеально. В ее изумрудных глазах отражается глубокий цвет ее блузки, и от этого они приобретают еще более глубокий оттенок зеленого, чем обычно. Сделанный со вкусом макияж подчеркивает ее глаза, и я улыбаюсь от осознания того, что она все же уделила время для подготовки к нашему свиданию.
– А это что? – кивает она, и я вспоминаю, что пришел не с пустыми руками.
Я снова обретаю дар речи и протягиваю ей «букет» из шоколадных батончиков, который мне собрали в магазинчике неподалеку.
– Я слышал, ты скучала по американским шоколадкам.
– Ты принес мне букет из конфет? – изумленно спрашивает она, не в силах сдержать улыбку.
– Ну, я хотел быть оригинальным, поэтому решил не приносить цветы, как все остальные парни, с которыми ты ходишь на свидания.
– Я не хожу на свидания, – произносит она, приподнимая брови.
– За исключением сегодняшнего дня, – напоминаю я ей.
– Не обольщайся. Я просто выполняю условия нашего пари.
Она хочет казаться стервозной, но я вижу ее насквозь. Пайпер для меня – открытая книга, словно мы близнецы, которых разлучили при рождении. Я знаю, что она только напускает на себя суровый вид, чтобы казаться сильнее.
Я не знаю, что с ней произошло, что сделало ее такой. Но я знаю, что я день за днем работаю с самыми большими, самыми спортивными, самыми накачанными парнями в стране. Я владею спортзалом, в котором тренируется несколько лучших спортсменов мира. Но я думаю, что эта девушка – эта сломленная, неидеальная, необычайная женщина – самый сильный человек из всех, кого я знаю.
* * *
– Что вам предложить из напитков, мисс? – спрашивает официант.
Пайпер прячется за меню, используя его как перегородку между нами и пытливым взглядом официанта.
– Это одно из тех мест, где нам принесут бутылку вина и откроют ее прямо тут за столиком? – шепотом спрашивает она.
– Это одно из тех мест, где тебя сопроводят в туалет и вытрут попу, если ты их об этом попросишь, – хихикаю я в ответ.
Пайпер роняет меню на стол и заливается смехом. Ее смех прекрасен. Он кружит голову. Утягивает меня за собой. Я тоже начинаю смеяться. Мы пытаемся прекратить, но потом один из нас смотрит на другого, и мы снова начинаем хихикать. Я еще никогда не видел Пайпер такой прекрасной. Словно все то напряжение, которое она обычно испытывает, ненадолго рассеялось. От смеха у нее слезятся глаза, и она вытирает их уголком льняной салфетки.
Официант откашливается, напоминая, что он все еще ждет наш заказ.
Я беру в руки винную карту и спрашиваю у Пайпер:
– Шардоне подойдет?
Она кивает, и я делаю заказ.
Другой официант приносит нам теплый хлеб и наполняет стаканы водой из хрустального кувшина. Я разламываю хлеб и кладу половину на тарелку Пайпер.
– Как ты сейчас себя чувствуешь, через пять дней после марафона?
– Неплохо. Сегодня утром у меня была первая пробежка после марафона. А ты?
– У меня в среду начались межсезонные тренировки. – Я непроизвольно потираю гудящие мышцы бедер. – Мне сделали поблажку из-за марафона, но я, кажется, слегка перестарался, пытаясь произвести впечатление на власти предержащие.
– А что именно вы делаете на межсезонных тренировках? – Пайпер отрывает кусочек хлеба и закидывает себе в рот.
– Это двухмесячная программа, которая не дает нам растерять мышечную силу и ловкость, наработанную в предыдущем сезоне. Первые несколько недель посвящены силовым тренировкам, общему развитию и восстановлению – что мне определенно было крайне необходимо.
Я продолжаю подробно рассказывать о тренировочной программе, но Пайпер вдруг поперхнулась кусочком хлеба.
Она отрывисто дышит и кашляет, при этом она крайне смущена тем, что привлекает к себе внимание.
– Ты в порядке? – Я протягиваю ей стакан с водой: – Вот, попробуй попить.
Она отталкивает стакан и вместо этого достает из сумочки бутылку с водой. Я заметил, что у нее всегда с собой есть бутылка воды. Интересно, это привычка, которая у нее выработалась во время путешествий? Никогда нельзя быть уверенным в качестве воды в разных странных местах.
Пайпер перестает кашлять, и я шутливо спрашиваю, указывая на бутылку:
– Ты просто сноб или гермофоб[14]?
Пайпер кивает, закручивает на бутылке крышку и кладет ее обратно в сумочку.
– Мне просто нравится именно эта марка воды, вот и все.
Она неловко ерзает на стуле.
– Так, значит, ты хочешь
