Моя чужая. (не)вернуть любовь - Диана Орфей
Киваю, чтобы показать свою осведомленность.
- Так вот, поддержка друга была очень нужна Артуру. Но в это время я и сам погряз в сердечных делах, - мужчина чуть заметно морщится. Очевидно, эта тема ему неприятна. – В общем, я совершил ошибку. Между нами состоялся неприятный разговор… Что толку теперь об этом вспоминать. Очень жаль, что я не успел поговорить с ним.
Да, мне тоже жаль… Только не Владислава, а своего упущенного шанса.
- Понимаю, сейчас вам не до этого, но, может, вы согласитесь на несколько встреч? Хочется узнать, как жил Артур все это время.
- Наверное потом, - наконец разлепляю губы.
Погода держится солнечная и теплая, но мне холодно. Внутри ледяная космическая пустота. А этот мужчина рядом вызывает только одно желание – уйти. Он мне не нравится. И вообще ничего не нравится – ни это чертово солнце, ни щебет птиц.
Хочется бежать отсюда. Закрыться в доме, упасть на кровать и разревется уже наконец. Но я не могу. Будто замерзла вся.
- Возьмите, - мужчина протягивает мне визитку. – Тут мой номер. Я занимаюсь тем же, чем и Артур при жизни. Строительная компания, только не в России.
Да плевать. Но визитку я беру.
- Вас подвезти? – делает еще одну попытку навязать свое общество, но я только головой мотаю.
Не надо меня никуда подвозить. Транспорт с водителем есть.
Мужчина кивает, словно прочитав мои мысли и удаляется.
Еще некоторое время я смотрю на широкоплечую фигуру, а потом отворачиваюсь. Побуду еще пять минут. А потом и мне пора уходить. Как бы не было паршиво – дела не станут ждать. Я обязана позаботиться не только о фирме, но и о будущем ребенке. Через семь месяцев Ульяна должна родить.
***
Демьян
- Ну и ну, сам Демьян Ястребовский. Какая честь.
Генрих Вольфович Шнайдер откровенно забавляется. Скалит лошадиные зубы, блестит очками, а взгляд – словно у питбуля, который след взял.
Стискиваю кулаки, только чтобы не ответить ругательством.
- Вижу я, не вовремя, - киваю на чашку дымящегося кофе. – Могу уйти.
Мужчина жмет плечами.
- Уходите. Я насильно никого не держу.
И ведь ему реально все-равно. А я сейчас поставил себя в глупое положение.
- Вот и договорились. Только прежде вы мне кое-что поясните насчет Ал… Елены Николаевны.
Психолог откидывается на спинку кресла. Очень дорогое, кожаное, да и весь кабинет прямо-таки орет о благосостоянии владельца, хоть и оформлен в выдержанном неброском стиле.
- Зачем вам что-то пояснять? Вы сделали выводы при первой нашей встрече. В любовники к Елене Николаевне определили.
Сказать мне нечего. Но и смущаться не собираюсь. Если перед кем и виноват – то только перед Аленой, в своих грязных подозрениях. Сам не понимаю, откуда эта чушь в голове взялась.
- Мне нужна ваша помощь, - перехожу к цели своего визита. – Совет насчет общения с… Еленой Николаевной.
Немец удивленно выгибает бровь.
- Полагаю, вариант оставить девушку в покое вы не рассматриваете?
Нет, не рассматриваю. Я действительно и хочу помочь. Алене сейчас плохо. От моего присутствия рядом – еще хуже. Но я должен отвадить Оболенского. Не ради увещевания совести. Просто должен.
Немец снимает очки с аккуратно кладет их на стол. Золотые дужки тускло поблескивают… Алена тоже теперь в очках. Наверное, после случившегося в больнице.
- Хорошо, я помогу вам, - произносит после недолгого молчания. – Но на определенных условиях.
- Каких?
- Для начала, не стану работать свахой, и тем более – распространяться о прошлом девушки. Мои советы будут исключительно во благо Елены Николаевны, и только для того, чтобы вы сделали еще хуже из-за своей неуклюжести.
Очень профессионально, черт возьми. Но Шнайдер, очевидно, тоже понимает, что я не отступлюсь – с его помощью или без.
- Еще что-нибудь? – интересуюсь сквозь зубы.
- Да, оплата.
- Сколько?
Цена меня не интересует. Могу хоть сейчас на банковский счет отправить.
- Десять…
Я хмурюсь, не понимая, о чем сейчас идет речь. Десять чего? Тысяч, миллионов? Рублей или уважаемый доктор предпочитает валюту?
- …сеансов, - с ухмылкой заканчивает немец. – Вы – любопытный экземпляр, Демьян Викторович. И отлично дополните мою коллекцию.
От нахлынувшей ярости не нахожу, что сказать. Какая, к чертям, коллекция?! Я ему что, подопытная крыса?!
- Вы слишком импульсивны, Демьян Викторович, - мягко замечает психолог. – Любую фразу воспринимаете в штыки. Не стоит. Мне просто интересно разобраться, какие чувства вы испытываете к Елене Николаевне. И почему в свое время так отчаянно рвались на волю. Тяжелое детство, полагаю?
Протяжно выдыхаю и все-таки усаживаюсь в ближайшее кресло.
- Паскудное, если быть точным. Но я в порядке и до сих пор не понимаю, чем мог вас заинтересовать. По-моему, это нормально – пытаться изменить свою жизнь к лучшему.
- При этом отказавшись от великолепной девушки. Она понравилась вашим родителям?
«Х-хороша-ая девка. Невеста тебе будет!»
Вздрагиваю, словно мне между лопаток нож загнали. Пьяный голос матери скрипит над ухом, словно живой. Я натурально чувствую запах перегара и вонь сгнивших зубов.
- Откуда я знаю, нравилась или нет? – огрызаюсь нервно. – Они разное по пьяни болтали.
- Расскажите мне.
Психолог поудобнее устраивается в кресле. А я делаю глубокий вздох. Ладно. Я, черт возьми, расскажу о своих «чудесных» родителях. Немного. Не собираюсь здесь засиживаться.
***
Опять он.
Я смотрю на широкоплечую фигуру и не могу припомнить, чтобы среди списков присутствующих на поминальном вечере был этот… Владислав Агатов.
Мужчина о чем-то беседует с Витко. Рядом с ними еще несколько людей из совета директоров.
Мне это не нравится, но подойти нет ни сил, ни желания.
Во всяком случае, он Агатов имеет полное право прийти и простится с другом. Пусть и бывшим. А то, что мужчина мне глубоко несимпатичен – это только мои проблемы.
Словно почувствовав внимание, Агатов слегка поворачивает голову. Его строгий профиль можно было бы чеканить на монете, но я бы никогда не взяла их в руки.
Отхожу к окну, надеясь избежать более тесного контакта. К счастью, Агатов или понимает мое напряжение, или ему плевать. Он возвращается к беседе.
А я с тоской рассматриваю отвратительно-прекрасное небо.
Словно в издевку, закат горит самыми нежными перламутровыми и золотыми цветами. К ночи наверняка будет дождь, вот только мы с Артуром не посидим на веранде, любуясь всполохами грозы.
