Моя чужая. (не)вернуть любовь - Диана Орфей
Сердце делает кульбит, а вместо озноба кидает в жар. Меня опять начинает трясти, но на этот раз от злости.
Ястребовский!
А он какого хрена тут забыл?!
***
Демьян
Не знаю, на что я рассчитывал, но точно не на игнор. Алена абсолютно точно была не рада меня видеть, вот только послать по матери не позволяло воспитание.
Ладно… Мне нужно успеть хотя бы слово вставить. Иначе вот тот охранник, которого я еле уболтал, пинками спустит с лестницы. Я ему не понравился с первого взгляда, а попытка подкупить с треском провалилась.
Снова давлю на кнопку вызова.
Спустя несколько томительных минут, когда охранник уже готов вытолкать меня взашей, Алена все же поднимает.
- Убирайся.
Ну что ж, заслужил. Но все это потом.
- Оболенский… - произношу как можно тише. Не хватало, чтобы охранник что-то услышал.
Но если сейчас Алена повесит трубку… Стискиваю кулаки, запрещая себе об этом думать.
- … Есть очень важная информация, - продолжаю скороговоркой. – Пожалуйста.
Секунды кажутся вечностью.
Алена продолжает хранить ледяное молчание. Оно настолько выразительное, что я прекрасно понимаю, насколько сильно девушка хочет видеть мою рожу.
Будь я последним человеком на земле, Алена бы в мою сторону головы не повернула.
Охранник двигается в мою сторону, но, к счастью, раздается щелчок замка. Калитка приоткрывается.
- У меня оружие, парень, - угрожающе ворчит здоровяк. – Только попробуй что-нибудь выкинуть.
Очень хочется съязвить в ответ, но сдерживаюсь – не в том я положении.
Киваю охраннику и тороплюсь внутрь – пока меня не развернули.
Мимоходом отмечаю, что дом у Бесстужева довольно большой. Три этажа, с огромными окнами и мансардой. Дизайн отличный. Здесь можно вырастить десять детей и каждому по комнате достанется.
«Не люблю большие дома», - шепчет в ушах ласковый голос. – «Неуютные они какие-то».
Аленка как-то делилась мыслями насчет домика своей мечты. А я слушал в пол уха – ерундой казалось. М-да… Какой же я придурок.
Взбегаю по лестнице, но на звонок нажать не успеваю – дверь распахивается, и я опять стискиваю кулаки.
Первым желанием было сграбастать Аленку в охапку и прижать к себе – настолько подавленной она выглядела.
Лицо прямо как мрамор белое, под глазами круги и губы искусаны. Я, конечно, понимал, что она переживает, но настолько… Стискиваю зубы, пытаясь избавиться от гадливого ощущения собственной ненужности. Я для Алены такой же урод, как Оболенский.
- У тебя минута, - сухо произносит Аленка.
Лучше бы пощечину залепила, и то приятнее было бы. Но вместо ответа я включаю диктофон.
Там весь наш разговор с Оболенским записан, как он меня уламывает контракты нужные пропихнуть.
Алена слушает, но словно бы не слышит – никаких эмоций, будто передо мной восковой манекен, завернутый в плед. Ей плевать на летнюю духоту и меня в том числе.
Запись обрывается и опять повисает тишина. Она давит на барабанные перепонки, заставляет нервничать и чувствовать себя с каждой секундой все паскуднее.
А чего я ждал, собственно? Радостных воплей благодарности? Только не от этой девушки.
- Спасибо, что предупредил, - наконец отмирает Аленка. – Это все?
Хочу сказать, что да. Я предупредил, теперь Аленка и близко Оболенского не подпустит. И, возможно, вообще оборвет с ним контакты. Но вместо того, чтобы извиниться за поздний визит и уйти, выдаю тихое:
- Прости, Алена. Я повел себя как мудак…
Девушка вздрагивает. В темных глазах мелькает что-то такое, от чего на секунду перехватывает дыхание, но я продолжаю:
- … Это я виноват, что не сдержался. Дал шанс надеяться на… - проглатываю сухой комок, - на отношения. Ты ведь еще совсем девчонка была. Неопытная, чистая. Я понимал и должен был остановиться. Но…
Алена молчит. Только глаза блестят ярче, может, из-за подступающих слез или мне просто кажется.
- … Я только хотел сказать, что не изменял тебе. Хоть это уже и не важно.
- Не важно, - эхом повторяет девушка.
А потом захлопывает дверь.
Вот и весь разговор. Хочется треснуть кулаком об стену или налакаться до беспамятства. Как мне теперь общаться с Аленой? Не знаю.
Оболенский наверняка не оставит меня без надзора, по любому кого-то успел науськать и денег всунуть. Придется отыгрывать попытки сближения.
Иду к своей машине под конвоем охранника.
Кажется, он сожалеет, что не смог приложить меня чем-нибудь тяжелым.
Я тоже.
Может, тогда не было бы так паскудно. Я словно пытался склеить тонкую фарфоровую чашку, но выходило только хуже.
Сажусь в машину, но не сразу завожу мотор.
В голове словно камни ворочаются – тяжело и медленно.
Нужно что-то придумать… Не знаю… Хотя бы как-то наладить диалог. Или не сделать хуже…
Идея приходит настолько неожиданно, что я на мгновение престаю дышать.
Психолог!
Тот самый, который общался с Аленой. Наверняка он сможет подсказать несколько правильных поступков.
Завожу мотор и тороплюсь прочь из коттеджного поселка. Мне нужно постараться найти этого врача. Хорошо, что я помню, как выглядит мужчина.
Глава 17
День похорон смазывается в одно безликое серое пятно. Я вижу себя будто со стороны. Вокруг какие-то люди, они что-то говорят, то исчезают, то появляются снова… Много знакомых, коллег, сочувствия и неискренних слез.
А у меня до сих пор глаза сухие.
Стою у свежей могилы и отрешенно смотрю на огромный холм их венков. Заботу об организации погребения взял на себя Витко, за что я ему искренне благодарна. Сама бы я ни за что не справилась.
- Елена Николаевна? – раздается за спиной незнакомый голос с чуть заметным акцентом. – Примите мои соболезнования.
Буквально заставляю себя развернуться и взглянуть на говорившего.
Первое, что бросается в глаза – эффектная внешность. Мужчине около сорока, может, немного меньше. Чем-то похож на Кристиана Бэйла, когда он в «Эквилибриум» снимался, только черты лица грубее и резче. Наверняка за таким шлейф из разбитых женских сердец, но мое и так все переломано – ничего не дрогнет.
- Спасибо, - произношу сухо.
Мне не интересно, кто этот красивый незнакомец. Ужасно хочется остаться одной, но мужчина не торопится уходить.
- Я Владислав Агатов – давний друг вашего мужа.
Жму плечами.
- Никогда о вас не слышала.
Мужчина хмурит темные брови.
- Понимаю. В последние несколько лет мы с Артуром редко общались. По правде сказать, я виноват перед ним. Из-за аварии, - мужчина замолкает и смотрит внимательно.
