Горький вкус предательства (СИ) - Янова Екатерина

Подъезжаем ближе к указанному адресу. Места здесь глухие, редкие дома, гаражи. Вдалеке вижу большие ворота сервиса. Паркуюсь на обочине в кустах, так чтобы машину было не видно. Тянусь к бардачку, достаю ствол в кобуре.

– Ты сиди, а я пока осмотрюсь.

– А если… – со страхом смотрит девчонка на оружие.

– А “если”, то ты позвонишь по вот этому номеру, – диктую номер Димона. Это наш безопасник, пока не хочу его дёргать, но если что, он шороху быстро тут наведёт. – Скажешь, что звонишь от Никиты, скинешь ему адрес и объяснишь ситуацию. Это если я через час не вернусь, поняла?

Кивает.

Я вылезаю из машины, крадусь к воротам. Всё закрыто и на первый взгляд кажется, что здесь вообще никого нет. Притаиваюсь за углом, слышу, как со скрипом открывается железная дверь. Выглядываю, двое пацанов молодых, стоят, курят.

– Ну и где этот поздний клиент? – спрашивает один.

– А хрен его знает, Кир звонил, сказал ждать.

– А может, это засада? Может, это жмурика того ищут?

– Даже если так, мы тут не при делах. Здесь у нас всё чисто. Ты ж его надёжно спрятал?

– Ну как, в посадке выкинул и уехал. Я ж не нанимался трупаков хоронить.

– В смысле выкинул? – возмущается пацан, а у меня кровь стынет. Надеюсь, это не про Игната?

– А что я должен был сделать?

– Ты дебил? – продолжает сокрушаться пацан. – Его ж найдут. Начнут копать, кто его грохнул.

– Ну мы-то при чем? Пусть Кирюха разгребает.

– Да Кирюха наразгребает. Он вон, бухой спит, а нам опять может прилететь. Достало меня всё это. Если бы не долг, уже свалил бы я в закат.

– Ладно, не причитай, иди, а я отолью пока.

Пацан идёт прямо ко мне за угол. Отлично. Встречаю его неожиданным точным ударом по голове. Он теряется, хватаю его за шею, приставляю к башке оружие.

– Тихо! Пикнешь, пришью!

Пацан смотрит огромными перепуганными глазами.

– Ч-ч-то вам нужно?

– Ты про жмурика сейчас базарил, я слышал. О ком речь была?

– Да не знаю я, – трясётся пацан. – Это я так… шутил.

– Жить хочешь, шутник?

– Д-да.

– Поехали, покажешь, где его выбросил. Только тихо!

– А вы из полиции? – сипнет его голос.

– Нет.

– А вам это в-все зач-чем? – начинает сильнее заикаться.

– Друга ищу.

– А он вам точно друг?

– А что? – рассматриваю паренька внимательнее. Вроде не похож на бандюка, хотя, кто его знает.

– Просто…

– Говори, не бойся. Если поможешь мне друга найти, отблагодарю.

– Он живой был, и…

– Ну, где он, – встряхиваю его.

– Я его спрятал.

– Мля, так веди меня скорее, где ты его спрятал! Он ранен?

– Да. У него пулевое.

– Писец. Быстрее давай! – но внутри немного отпускает. Живой, это уже хорошо.

– Нет, я с вами не пойду. Меня сейчас здесь кинутся, начнут вопросы задавать. Я вам адрес дам, это рядом здесь. Там бабка моя жила раньше, а сейчас хата пустая стоит.

– А если ты мне врёшь?

– Да не вру я. Мне бы самому от этого мужика избавиться, но я ему помочь обещал. Он мне денег дал, да и вообще…

– А почему в больницу его не отвёз?

– Чтобы его там добили?

– Так, ладно. Это уже не твои проблемы. Давай адрес!

Диктует.

– Я пошёл? – порывается смыться.

– Стой! – ловлю его за шкирку, хлопаю по карманам куртки, нахожу во внутреннем паспорт, раскрываю. – Холодов Илья Станиславович, – читаю вслух.

Убираю паспорт себе в карман.

– А зачем вы…

– А это пока побудет у меня. Как гарантия. Если узнаю, что ты соврал, держись тогда, Холодов Илья.

Еду по указанному адресу. Нина рядом тихо рыдает. Я ей пока ничего толком не рассказал, но она, похоже, и так поняла, что всё плохо.

Подъезжаем к старому заросшему дому. Вроде здесь.

Нину уговариваю остаться в машине, сам иду к покосившейся калитке. Света нет нигде.

Захожу, поднимаюсь по скрипучим ступеням, дёргаю дверь. Закрыто изнутри. Толкаю несколько раз, хлипкая дверь поддаётся. Вхожу, освещаю дорогу впереди фонариком.

Никого не вижу внутри, только старая мебель, бардак на полу. Похоже, обманул меня этот уродец.

Вдруг сзади раздаётся щелчок. Замираю. До меня доносится чьё-то хриплое дыхание, а потом слабый голос:

– Стой! Руки подними и медленно повернись, или пристрелю.

Выдыхаю с облегчением.

– Ну привет, дружище, – поворачиваюсь я к еле живому Игнату.

Глава 19.

Ариша мирно спит в своей кроватке, а я всю ночь не нахожу себе места. Мне страшно, одиноко, больно. Этот дом снова кажется мне враждебным. Долго ворочаюсь в холодной постели, но не могу уснуть. Иду на кухню выпить молока, на обратном пути захожу в кабинет, замираю над портретом Элизабет. Он всё ещё вызывает у меня страх, хоть теперь я слишком хорошо знаю трагическую историю этой женщины и уверена, что она была очень светлым человеком.

Вспоминаю, с какой тоской и любовью на этот портрет смотрел Марк Адамович. Знаю, он до последних дней считал себя виновным в том, что случилось с его обожаемой женой и ещё не родившимся ребёнком, хотя на самом деле в их гибели виновато стечение обстоятельств.

Почему-то следом в памяти всплывает сегодняшний тоскливый взгляд Никиты. Марк Адамович когда-то говорил, что самое ценное, это жизнь. Пока мы живы, есть шанс изменить все, а вот смерть никак нельзя исправить.

Но мне кажется, что он был неправ. Как исправить то, что произошло тогда между нами с Никитой? Он ведь всё разрушил, старательно измазал наши светлые чувства в чёрный цвет, и на таких руинах уже точно ничего не построишь.

Жаль, что он вернулся сейчас и пытается делать шаги в нашу сторону, лучше бы он забыл обо мне, женился, завёл своих детей и не бередил прежние чувства.

Слёзы катятся по щекам. Я ощущаю себя сейчас настоящим привидением в этом огромном доме. Одиноким, никому не нужным.

Но я не имею права на жалость к себе. У меня всё не так уж и плохо. Спасибо Марку Адамовичу, он обеспечил меня всем необходимым, и ради дочери я не имею права на слабость. Пора взрослеть и принимать свои решения.

Иду к столу, открываю ящики, пытаюсь найти наши документы. Где-то же они должны быть? Я не верю, что Игнат их спрятал намеренно. Документов не нахожу, но зато в шкатулке на столе лежит приличная сумма денег. Кручу её в руках.

А что, если…

Просто исчезнуть на какое-то время?

Да, мне хочется позорно сбежать от всех. Никиты, Игната, проблем.

Просто побыть вдвоём с дочкой в спокойной обстановке.

Дверь в кабинет медленно открывается, заглядывает любопытная чёрная морда.

– Принц, иди ко мне, мой хороший.

Пёс тут же подскакивает, подставляет голову под мою ладонь, выпрашивая ласки.

Глажу его по голове и вдруг понимаю. Никуда я не поеду. Вот куда я потащу дочку? А Принца что, брошу тут? А с нами куда его?

Да и не в месте дело. Нужно наводить порядок в мыслях, чувствах, тогда везде будет комфортно.

Злюсь на Игната снова. Я всё понимаю, обиделся, поехал погулять, я ж не предъявляю. Но телефон ведь можно включить? Живы мы тут вообще, или ему всё равно?

Поднимаюсь в свою комнату, беру телефон, чтобы проверить время и замечаю два пропущенных от Игната.

Да неужели?

Только странно, что мой загулявший муж решил позвонить посреди ночи. Это ещё что такое?

Набираю его номер, но трубку никто не берёт.

Звоню опять.

– Алло, – отвечает вдруг незнакомый женский голос.

– Алло, это номер Игната? – переспрашиваю с сомнением. Может, он телефон потерял.

– Да, – неуверенно отвечает девушка.

– А почему его телефон у вас? С ним что-то случилось? – начинаю нервничать.

– Да. Он в больнице, – огорошивает меня её ответ.

– Что? – срываюсь с места. – Что с ним? Что случилось?

– У него пулевое ранение, – всхлипывает девушка. – Сейчас как раз идёт операция.

– О боже! – мне становится нехорошо. – Как это случилось?

– Я не знаю…

– А вы сотрудник больницы? – пытаюсь сообразить я.