Ты моя надежда - Уиллоу Винтерс
— Она моя! — выкрикиваю я, и глаза Лиама расширяются от страха.
Должно быть, я кажусь сумасшедшим. Даже для моих собственных ушей выкрикиваемые слова звучат как слова сумасшедшего. Хуже всего, самое отвратительное, что мне все равно. Может, я уже потерял разум. Может, я становлюсь сумасшедшим, когда дело касается Джулс. Меня это, чертовски устраивает.
Я дергаю его за воротник, мои колени погружаются в ледяной снег, а толстая шелковая ткань брюк костюма медленно впитывает тающий снег. Лиам наносит еще один удар кулаком мне в лицо, так низко над подбородком, что чуть не хватает меня за горло, и я отвечаю ударом головы ему в нос.
Он кричит от боли, и я бросаю его на землю.
Мое дыхание прерывистое, перед глазами все расплывается. Я знаю, что выиграл, но не могу остановиться, потому что никогда в жизни не испытывал такой ярости из-за того, что Джулс дрожит от страха, что я проиграю. Я теряю все.
Я отстраняюсь, чтобы снова ударить кулаком по его челюсти. Услышать приятный треск, но крепкие руки обхватывают мою грудь и прижимают спину к твердой стене мышц.
— Это всего лишь я. Просто успокойся, — говорит кто-то у меня за спиной.
Гневный рык вырывается из моей груди, когда я откидываю голову назад, чтобы разбить нос ублюдку. Он отстраняется, и я сбрасываю его с себя, готовый выбить из него всю дурь.
Пока не увижу, кто это. Эван, и я слышу, как Кэт кричит ему, чтобы он нас разнял. Им нужно держаться от этого подальше.
— Он пытался причинить ей боль! Он притронулся к ней своими гребаными руками!
Вся кипящая ярость вырывается на поверхность, и я вымещаю ее на Эване. Всем нужно держаться подальше, черт возьми.
Лиам заслуживает всего, что с ним происходит.
Я наношу еще один удар, когда Лиам наклоняется ко мне, и его голова откидывается назад. Резкий удар приходится прямо на его подбородок, и я чувствую боль в костяшках. У Лиама разбита губа, и он сбит с толку. Когда я бросаюсь вперед, Эван перехватывает мой кулак, и поворачивает свой корпус так, что я вынужден упасть вперед.
У меня перехватывает дыхание, и я борюсь еще сильнее, когда слышу крик Джулс. Я не вижу ее и не вижу Лиама. Я отталкиваюсь назад, но Эван — сильный ублюдок.
— Прекрати, — произносит Эван сквозь зубы, когда звук подъезжающей машины привлекает мое внимание. Я поднимаю глаза и вижу фары, но никто не выходит. Никаких сирен. Это не копы… пока.
— Подумай о Джулс, — говорит он мне в затылок, пока я пытаюсь избавиться от его хватки. — Это только ради Джулс, хорошо? — говорит он, когда я перестаю сопротивляться.
Я смотрю вниз на землю, на Лиама, лежащего на снегу, испещренном красными пятнами. Он приподнялся на локте и лежит на боку. В ярких полосах света от фар лимузина кровь сияет ярко-красным на фоне чистого белого снега.
Лиам плюет, и еще один всплеск красного окрашивает землю.
— Мейсон, — кричит Джулс, подбегая ко мне, и в ту же секунду, когда я обращаю на нее внимание, Эван отпускает меня.
Мои мышцы все еще напряжены и я готов к схватке. Мои кулаки все еще сжаты, даже когда она утыкается мне в грудь. Я целую ее в волосы, когда слышу, как открывается дверь лимузина. Вокруг собирается слишком много людей — слишком много свидетелей.
— Уходи, — говорит мне Эван тихим голосом. — Я разберусь.
Он кивает мне за спину, и я бросаю взгляд на белый лимузин, прежде чем кивнуть в ответ. Жесткой щетиной подбородка касаюсь волос Джулс.
— Иди! Просто убирайся отсюда к чертовой матери, — говорит Эван сквозь стиснутые зубы, когда я встречаюсь взглядом с его кристально-голубыми глазами.
Глава 18
Джулс
Намерения бывают разные
Жестокие, беспомощные иль полные надежд.
У них нет одного оттенка.
Они в ночи сияют ярким светом
И затачивают самые тупые лезвия.
А воля, планы- все подчинено лишь им.
Под их влиянием ты делать можешь то, что плохо.
Они не меняют результат,
Но правосудие не остановишь ты.
Я прохожусь ногтем большого пальца по остальным пальцам. Я не стала наносить лак, хотя сейчас жалею об этом, так как был бы повод его снять. Я всегда так делала, когда нервничала.
Я возвращаю свой взгляд к Мейсону. Он откинул голову на подголовник, и она слегка вздрагивает, когда лимузин наезжает на лежачего полицейского. Его руки сложены на коленях, костяшки пальцев разодраны и в крови, а взгляд устремлен в потолок. На щеке проступает синяк, губа разбита. Мне так хочется прикоснуться к нему, чтобы утешить.
Он не произнес ни слова. Мы едем в полной тишине.
Я тяжело сглатываю, когда он поворачивается ко мне и пристально смотрит мне в глаза. У меня начинает покалывать кожу и мне хочется отвести взгляд, но не могу. Это безнадежно.
Он облизывает нижнюю губу, кончик его языка скользит вниз по порезу, одновременно Мейсон кладет руку мне
