Поцеловать первого встречного - Ирина Муравская
Говорят, Москва — вечно строящаяся старушка. Скажу так, до Дубая ей далеко. К тому же у Москвы, с её историческим колоритом, есть особый шарм. ОАЭ же — это небоскрёбы, небоскрёбы, пустыня и… строящиеся небоскрёбы. Возвышающиеся башенные краны сильно портят эстетическую картинку.
Не особо понимаю, чем конкретно стоит восхищаться и на что должны вестись приезжие. Да, Бурдж-Халифа, ок. Самое большое здание в мире, не спорю. Восемьсот с лишним метров в высоту, прекрасно. Имеет самую высокую смотровую площадку, чудесно, безмерно за него рад. Делает световое шоу — ну допустим. И?
Тоже самое касается танцующего фонтана. В чём конкретно его прикол? В том, что он считается снова-таки самым большим фонтаном в мире? В том, что струя вода не просто стреляет на сто с лишним метров, а ещё и дёргается в конвульсиях под музыку? Или в том, что тоже подсвечивается цветными проекторами?
Хз, возможно дело во мне, но всеобщего восторга разделить не получается. Такое чувство, что толпа на мостовой, прилипшая к парапету, явно знает больше меня. Может там в финале какой-то нежданчик? Кракен выскочит и сожрёт кого-нибудь? Вот это будет реально эпично.
— Я, конечно, сторис замутила, но просто так он ни о чём, — замечает Софа, сворачивая любительскую съёмку.
— А как о чём?
— Чтоб с движухой. Чтоб наши фейсы мелькали. Давай парочку селфи на фоне сделаем?
— Куда встать?
— В смысле? Ты чё, согласен?
— Ну я ж сам тебя сюда позвал.
— Ого, — вот это человек словил шок. Но надолго растерянности не хватает. — Тогда сдвинься на четыре шага вправо и три шага назад, — тут же деловито начинает командовать она, выискивая выгодный фокус. — Нет. Ещё полтора шага вправо. И ещё шаг. Ага, — юрким зайчиком подпрыгивают ко мне. — Лицо попроще, улыбку шире. Обнять даже не прошу, — моя ладонь молча ложится на её бедро, привлекая к себе. Такое невинное движение, а вызывает настоящий ступор. На меня смотрят как на медведя, выскочившего из леса с балалайкой. — Ты как, здоров? — для надёжности проверяют температуру, трогая лоб. — Ничего не болит? Шумы в ушах? Путанность сознания?
— Путанность сознания была вчера у тебя.
— Потому и спрашиваю. Вдруг тоже что принял.
— Просто делай что хотела.
— О. Прям всё можно?
— Только быстро.
— Фига се добрый. Тогда не шевелись, — подтянувшись на цыпочках, Каминских льнёт ближе, для удобства придерживаясь за моё плечо. Правую щеку накрывает тёплое дыхание. Поворачиваю голову, оказываясь в миллиметре от приоткрытых губ. — Не шевелись, — шепчут мне, не отводя взгляда от включённой фронталки, замершей на вытянутой руке. — Я не домогаюсь. Это исключительно вот имя статистики.
— Ты записываешь видео или фоткаешь? — я же смотрю только на неё. Вернее, на одну из её частей.
— На таймере снимки щёлкает. Потом сделаю коллаж в ретро стиле. Если несложно, улыбнись будто ты мне рад.
— Есть вариант получше.
— Какой?
Вместо ответа сокращаю то небольшое расстояние, что между нами имеется. Это сложно назвать поцелуем. Всего лишь невинное касание. Продолжительное, неторопливое, едва уловимое. Соблазн развить его есть, но вместо этого отстраняюсь.
Софа подвисает с опущенными веками, но телефон держит стойким оловянным солдатиком. Вот он, профессионализм. И не надо спрашивать, зачем я это сделал. Не знаю. Просто сделал. Захотел.
— Годится? — возвращаю её в реальность. Если не начнёт шевелиться, отвечаю, продолжу.
Нет. Ступор закончился.
— Г-годится, — сглотнув, оживает она, торопливо отворачиваясь и утыкаясь в экран.
— От меня ещё что-то требуется?
— Нет. Спасибо. Можно возвращаться. На ближайшие сутки запас есть.
— Уже нагулялась? Мы ведь даже на смотровую площадку не поднимались.
— Это не обязательно. Ребята, по-любому, оттуда уже на все триста шестьдесят задокументировали.
И сейчас, больше чем уверен, они именно там. Или же в помпезном ресторане на сто сорок каком-то этаже. Ни туда, ни туда мне не хочется. А чего хочется… Лезу в карман за сигаретами и ответ приходит сам.
— Знаешь главную боль курильщика? — уныло декларирую я. — Когда заглядываешь в пачку и понимаешь, что там пусто. Пошли табачку искать?
Не самое простое это дело, в центре, ночью, откопать круглосуточный магаз. Общепитов как тараканов в общаге, а обычного продуктового, ещё не закрывшегося, день с огнём не сыщешь. Приходится подключить GPS поиск на картах, чтобы отыскать нужный закуток, торгующий раковыми палочками.
Очередная проблема — моих в наличии нет, а в этом плане я придирчив.
— Дрянь, — уже выйдя обратно на улицу из душного помещения делаю пробные затяжки. — Наши той же марки менее забористые и так не горчат. И как теперь неделю этой соломой давиться?
— А ты не взял с собой в поездку блок? Какой из тебя курильщик? Любой хоть раз ездивший в ту же Турцию знает, что такие вещи лучше брать впрок.
— Ну простите. Я не так часто путешествую. А в другую страну вовсе впервые.
— О, так Дубай лишил тебя туристической девственности?
Тьфу, блин. Аж давлюсь.
— Тебя бы кое-чего лишить.
— Поздняк метаться. Уже того, чпуньк.
Я просто хирею с её оборотов. "Чпуньк" она.
— Да я не про то. Язык-то тебе ещё никто не отрывал.
— А язык зачем трогать? Кому он что сделал? Оставьте хоть какой-то бонус, если и так природа поглумилась.
— Это чем же тебя природа обидела?
— Аллё, забыл? Тем что я появилась на свет. Или думаешь, клёво жить, зная, что ты последствие сектантских оргий, а не плод большой светлой любви?
Озадаченно посматриваю на деланно-равнодушную Софу и меня озаряет такая, казалось бы, очевидная истина. Несмотря на самоиронию и упрямство она же насквозь пропитана комплексами. Не касающимися внешности, с этим
