Жена на одну ночь (СИ) - Князева Анастасия

Я должна быть сильной! Ради ребенка. Ради нашего с ним будущего.

Закрываю глаза, собираюсь с духом и решительно нажимаю на кнопку звонка.

Обычно горничная или кто-то из охраны открывали уже через несколько секунд, а тут тишина.

Время идет, но никто не открывает.

Тревога постепенно закрадывается в душу, царапает острыми коготками.

Не случилось ли чего? Вдруг они уехали на очередной отдых и я попросту трачу свое драгоценное время?

Сердцебиение заметно учащается, я уже чувствую подступающее удушье.

Сильнее сжимаю металлические прутья забора, делаю несколько жадных глотков кислорода.

Мрачные предсказания Марины Викторовны отзываются во мне болезненным эхо.

Страшно... До ужаса страшно. Внутренности рвет на куски, робкая надежда тает на глазах.

Но я все равно не позволяю себе плакать! Несмотря на боль, несмотря на то, что душа моя уже давно выжжена и осыпается черной пылью.

Низ живота тянет, будто ножом режет.

– Тише... тише, мой маленький, – дрожащими руками обхватываю пока еще плоский живот. Жду, когда пройдет спазм. – Ты только не волнуйся. Не переживай, ладно? Все будет хорошо, вот увидишь! Я обязательно что-нибудь придумаю.

Не знаю, к кому больше обращены эти слова. К ребенку? Или все же к самой себе?

Они не помогут. Этого и следовало ожидать. Дядя ясно дал мне понять, что он думает обо мне и всей ситуации в целом. Я разочаровала его. Опозорила. Падшему ангелу уже никогда не взлететь...

Облокачиваюсь на еле теплую каменную стену, закрываю глаза. Пытаюсь заглушить в груди клокочущее пламя несправедливости.

Не получается.

Оно сжигает. Бьет по больному, заставляет постоянно думать о прошлом.

Слова Арсена раз за разом бьют в самый центр моего естества. Попадают в самую цель. Отправляют ядовитыми стрелами.

Мой муж мне не поверил, встал на сторону сестры, которая по сути никогда его не любила. Рузанна – ужасный человек, злой и жестокий. Ей ничего не стоило уничтожить меня, столкнуть на самое дно смертельного обрыва, откуда я до сих пор не могу выползти. Если бы не она...

Но ведь он сам поверил ей. Не захотел меня слушать.

Стоп! Я снова не о том думаю. Снова мечтаю о невозможном.

Сейчас главное – это мой ребенок! Я должна немедленно найти деньги на лечение, иначе...

Я даже думать не хочу, что будет иначе. Потому что тогда уже НИЧЕГО не будет. Ни меня, ни его.

Отталкиваюсь от своей временно опоры, открываю глаза и решаю попытаться в последний раз. Хуже все равно уже не будет.

Нажимаю на металлическую кнопку звонка, а сама отсчитываю секунды. Всяко лучше, чем медленно сходить с ума от волнения.

Как вдруг, динамик на звонке оживает. Сигнальный огонек приветливо подмигивает мне зеленым и знакомая трель глушит страшный голос рассудка.

Ворота легко поддаются, распахивая передо мной святая святых.

На негнущихся ногах дохожу до крыльца. Мне открывает тучная женщина с серьезным, непробиваемым лицом. Сканирует меня долгим, нечитаемым взглядом, от которого становится не по себе.

Странно. Я ее совсем не помню. Очередная новая домоправительница моей тетушки?

– Вы к кому? – спрашивает довольно грубо.

Смотрит волком, загораживает собой проход.

– Я... я к дяде, – на мгновение теряюсь. Старательно подбираю каждое слово. – К Левону Манвеловичу... Меня Лиана зовут, я жила здесь раньше.

Хмурится. Между густых с легкой проседью бровей выделяются глубокие морщинки.

Я уже почти готова, что меня вот-вот погонят прочь, но нет. Незнакомка едва заметно кивает, будто припоминая что-то подобное. Потом отходит в сторону и произносит совсем тихо:

– Точно, та самая...

– Что, простите?

– Да вы проходите, – громко, но чуть мягче. – Меня Ниной Петровной звать, а вот о вас я наслышана. Левон Манвелович, хоть и не говорит почти, но ваше имя произносит часто. Это хорошо, что вы пришли. Может после встречи с вами ему и полегчает, не знаю, – тараторит без остановки, я едва поспеваю за ходом ее мыслей.

Застываю на миг. В ушах звенит от такого потока информации.

– Подождите, – касаюсь ее руки, останавливая.

Краем глаза подмечаю внезапную перестановку в доме, некое опустошение, которого раньше не было. Отсутствие картин, тетя всегда так ими дорожила...

Под ложечкой неприятно посасывает, странные мысли лезут в голову.

Перехватываю вопросительный взгляд Нины Петровны и спрашиваю полушепотом:

– Что... что с моим дядей?

Но отвечает мне уже другой голос, ледяной тон которого немедленно вонзается в мое сознание болезненным до ужаса уколом.

– У тебя еще хватает смелости спрашивать об этом?!

Сердце тут же замирает, я непроизвольно задерживаю дыхание.

Сглатываю всю свою решимость, страх и гордость. Поворачиваюсь и мру под натиском бешеной ненависти, что плещется в нетрезвом, слегка поплывшем взгляде моего двоюродного брата...

***

– Меня Софи защитила, представляешь? Она чудом оттащила его от меня. Чудом, Ксень!

Перевожу невидящий взгляд на подругу и плотнее укутываюсь в тёплый плед.

Тело по-прежнему сводит судорогами, адреналин бьёт в сердце мощным разрядом, не давая расслабиться. Щеку неприятно саднит от удара, наверняка синяк останется.

До сих пор не понимаю, как выбралась оттуда живой. Если бы не милая Софи...

– Жена Манвела?! – Ксюша удивлённо хлопает ресницами. – Ну ничего себе! Вот от кого я точно не ожидала такого героизма. Она же его боится, как черт ладана!

– Именно, – морщусь от неприятных воспоминаний. Манвела всегда её обижал. Всегда. Даже беременную не жалел, хоть они и долго к этому шли, готовились. Брат буквально грезил о сыне, постоянно только об этом и говорил. А теперь, когда до родов осталось всего ничего, если он снова ударит жену, толкнет сильно или ещё что-нибудь... – Господи! Надеюсь ему хватит ума не трогать её в таком положении.

– А ведь этот может...

Мы с подругой переглядываемся, и по моему телу проносится мерзкий холод беспокойства. Пальцы немеют от напряжения и страха. Теперь уже не за себя. За Софи.

– Позвони Мане! – первой приходит в себя Ксюша, её голос долетает до меня как сквозь толщу воды. – Попроси, чтобы присмотрела за ними. Манвел сейчас совсем оборзел, возомнил себя невесть кем... Пока твой дядя в таком состоянии, его никто не сможет контролировать. Твоя тётка уж точно не станет ему мешать, бесчувственная фурия! Что мать, что сын – таких ничтожеств еще поискать стоит. И как вообще таких земля носит?!

Философский вопрос.

Хотела б я знать на него ответ.

А пока меня волнует лишь одно – Софи. Я не прощу себе, если Манвел снова навредит ей!

Трясущимися руками беру телефон и отыскиваю номер сестренки. Несколько бесконечно долгих секунд слушаю монотонные длинные гудки, а когда Мане наконец отвечает, выпаливаю без приветствия:

– Милая, ты дома?

– Минут через десять доеду, – отвечает неуверенно. – Что-то случилось? У тебя такой голос...

– Я недавно только от вас уехала. Манвел... он сильно пьян.

– Да он вечно пьяный, – в тоне младшей сестры сквозит отвращение. – Я уже привыкла.

– Ты не понимаешь, – вздыхаю обреченно. Меня снова колотит. Стоит вспомнить, какими глазами он на меня смотрел, внутренности леденеют. – Он ударил меня, грозился, что убьет. Якобы это из-за меня дядя сейчас в таком состоянии...

– Но это неправда!

– Мане, прошу тебя, – перебиваю ее, сейчас это уже неважно. – Пожалуйста, немедленно езжай домой. Убедись, что с Софи все в порядке. Что он ничего ей не сделал...

Впервые слышу, как моя сестренка ругается матом. Я бы и сама так отреагировала, услышь подобную новость.

Пообещав мне что сделает все возможное, чтобы защитить невестку, Мане отключилась.

К этому времени Ксюша уже заварила чай с мятой и принесла мой любимый ванильный зефир. Вкусные запахи вызвали незамедлительную реакцию организма. Желудок протестующе заурчал, напоминая, что в последний раз я ела рано утром.