Жена на одну ночь (СИ) - Князева Анастасия

Я болезненно сглатываю и произношу вполголоса, потому на большее у меня просто не хватает сил:

– Но мне всего девятнадцать...

– Тем лучше, – бодро парирует врач, словно не видя моего страха. – Это значит, что у вас молодой и сильный организм. Не волнуйтесь вы так, мы уже много лет проводим успешное лечение щитовидной железы.

– Но ведь риски все равно есть? Я имею ввиду...

Марина Викторовна кивает, по-прежнему не поднимая на меня глаз. Ее лицо все такое же безмятежное и ничего не выражает.

– Риски есть всегда. Если кровь слишком загустеет и появится тромб, это может привести к инфаркту. Однако, я ещё раз повторю: вы не первая и не последняя, у кого расширенная щитовидка. Все будет хорошо. Не переживайте вы так!

Я стараюсь, правда.

Только получается у меня очень плохо.

– Мы пропишем для вас индивидуальный план лечения, подберем программу, которая подходит именно вам. Благо, мы живем в двадцать первом веке и у нас есть из чего выбирать.

Последующие минут сорок Марина Викторовна в красках рассказывала мне об особенностях функционирования щитовидной железы и ее влиянии на состояние сердца.

К концу содержательной лекции я уже совсем ничего не понимала и только, когда услышала о возможных рисках, уличила секунду и спросила ее о том, что беспокоило меня все это время:

– А можно ли получать эту терапию беременным женщинам?

– Вы беременны?

– Я не знаю...

Марина Викторовна недоверчиво щурится и одаривает меня таким взглядом, что мне хочется уменьшиться до размеров букашки и спрятаться под ближайшим камнем.

– Но вы сомневаетесь? – наконец, снова заговаривает она, но уже другим, далеко не радужным тоном.

– Ну, у меня проходила менструация после... – запинаюсь, так как не могу произнести этого вслух. Ощущаю себя до невозможного уязвимой, а немая претензия во взгляде женщины не располагает к откровенности. Я чувствую, как мои щеки начинают полыхать еще сильнее, а ладошки становятся совсем мокрыми от волнения. – Она была очень слабой, продлилась всего три дня. И больше в течение двух месяцев ничего не было. Я думала это из-за стресса... проблемы с гормонами...

– Думала она, – раздается брезгливо за спиной, из-за чего я сжимаюсь еще больше. – Совсем никакой ответственности! Сначала нагуляют, а потом только думать начинают. Тьфу на вас таких! – скрипучим голосом бросает санитарка и выходит, громко хлопая дверью.

Я невольно вздрагиваю и крепче обнимаю себя за плечи.

Так стыдно мне не было уже давно. Ощущение, будто меня только что окатили ведром помоев, не меньше.

Больно и противно до тошноты.

– Не обращайте на нее внимания, – советует врач, видя что я вот-вот заплачу. – Давайте лучше вернемся к вашей проблеме. Есть много причин приостановления цикла помимо беременности.

Ее слова вселяют немного уверенности, дают крошечную надежду.

Все это время я твердила себе тоже самое.

– Знаю. Я как раз собиралась обследоваться...

Вот только я не ожидала, что узнаю новость про Арсена и упаду в обморок прямо в кафе.

И уж тем более я не планировала услышать от врача, что все мои проблемы и плохое состояние во многом зависят от сбоев в работе щитовидной железы.

– Тогда я предлагаю сделать тест на беременность и если она подтвердится, провести еще ряд дополнительных обследований. Проходите в процедурную, я сейчас подойду.

Я молча киваю и на негнущихся ногах иду в соседнюю комнату.

В голове ни единой мысли. Лишь оглушающий металлический звон в ушах и рябь перед глазами.

Я уже ни о чем не думаю.

Хочу только, чтобы этот ужас поскорее закончился...

Хочу домой, в свою комнату.

И покоя.

Чтобы никто меня не трогал и не смотрел так, будто я не живой человек, а противное никому не нужное насекомое.

***

Сжимаю дрожащими руками маленький черно-белый снимок УЗИ и почти не дышу, стараясь отогнать непрошенные слезы. Я смотрю на него и боюсь поверить. Кажется, я сплю и мне снится странный сон. Желанный и пугающий одновременно. Сон, который как мне казалось уже никогда не станет явью.

Двенадцать недель...

Ровно столько прошло со дня моей свадьбы и, последовавшего за ней, немедленного развода.

Снова вглядываюсь в заключение врача, а кажется, будто заглядываю в бездну. В самое дно Марианской впадины.

Мир вокруг меня, и без того хрупкий и расшатанный последними событиями, теперь разваливается на глазах, а я ничего не могу сделать. Ни-че-го.

– То есть, – слова больно царапают горло, но я заставляю себя произнести их все, – вы хотите сказать...

– Именно, – Марина Викторовна захлопывает свою рабочую папку и смотрит на меня в упор. В ее глазах читается неприкрытое осуждение. За последние время на меня только так и смотрят. – Вы беременны. Мы должны обсудить детальный план наших действий.

Я машинально киваю, хотя мыслями нахожусь далеко.

Вот уже три месяца я ношу под сердцем ребенка... нашего с Арсеном малыша. Крохотное живое существо.

Единственное напоминание о том, что меня когда-то любили...

– Вы контактируете с отцом ребенка?

Вопрос врача снова заставляет оторваться от разглядывания снимка.

Я непроизвольно вздрагиваю и, вскинув голову, пытаюсь сфокусировать взгляд на своей собеседнице.

– Нет, – звук собственного голоса кажется чужим. Привычный холод болью проносится по венам, заставляя тело предательски заледенеть. – Мы с ним в разводе...

– Тем лучше. У вас срок двенадцать недель. Конечно, для медикаментозного аборта уже поздно, но мы спокойно можем прервать беременность хирургическим путем. Время у нас еще есть, – без эмоций выдает женщина.

Все внутри меня покрывается ледяной коркой.

Руки машинально тянутся к животу в попытке защитить маленькую жизнь, которую так безжалостно собирается оборвать госпожа врач.

Мое естество отчаянно сотрясается в немом протесте.

– Я против аборта!

Марина Викторовна укоризненно поджимает губы.

– По крайней мере, мы обязаны рассмотреть такую возможность...

– Нет, – я непреклонна. – Я отказываюсь обсуждать убийство своего малыша! Даже в теории.

– Лиана Араратовна, кажется, вы не совсем осознаете всю серьёзность своего положения. Если вы не будете лечить щитовидную железу, ваша аритмия усилится, что в разы увеличивает риск сердечного приступа или инфаркта. Медикаменты, которые на данном этапе вам жизненно необходимы, могут отрицательно повлиять на ход беременности. Следовательно, под угрозой окажется не только ваша жизнь, но и жизнь вашего ребенка...

– Тогда я просто не буду их принимать, – нервно пожимаю плечами, стараясь не поддаваться натиску медленно подступающей паники. – Разве нет иного способа лечения? Какие-нибудь другие... безопасные лекарства.

Выражение ее лица говорит лучше любых слов.

Внутри меня будто что-то обрывается, и перепуганное сердце, пропустив удар, бросается диким галопом.

Не дожидаясь никаких объяснений, я поднимаюсь и выхожу из кабинета с полной уверенностью, что больше никогда сюда не вернусь.

Уеду, вернусь в Москву и проверюсь в нормальной клинике, у нормальных специалистов. Конечно. Сама ведь говорила, мы живем в двадцать первом веке, когда медицина может практически ВСЁ. Люди лечатся и спокойно живут с куда более серьезными, опасными диагнозами.

А у меня всего лишь щитовидка.

Это не может быть так страшно, как рисует Марина Викторовна!

Не может же?..

Надо будет, я и к дяде обращусь, объясню ему ситуацию.

Он поможет. Обязательно поможет. Я знаю! Дядя не откажет мне, не имеет права.

Я все испробую, пойду на любые риски, но я никому не позволю убить своего ребёнка!

Это крошечное существо – все, что у меня осталось в память о прошлом. Моя единственная семья. Я не могу потерять и его!

Проношусь мимо той зловредной санитарки и захлопываю дверь палаты прямо у нее перед носом. Слышу приглушенные ругательства, но не реагирую.

Плевать на неё!