Нора Робертс - Тихий омут
Поскольку Кэм явно был склонен поболтать, Этан взял тарелку и сел на край причала. Мимо пролетела цапля, беззвучно, как призрак.
– Такая красавица, как она, может потрясти мужчину до глубины души.
– Да. А я и так был на взводе. Всего за час до этого я разговаривал с папой. Он сидел в качалке на задней веранде.
Этан кивнул:
– Он всегда любил сидеть там.
– Я не вспоминал его. Я хочу сказать, я видел его там. Так, как вижу тебя сейчас.
Этан очень медленно повернул голову и посмотрел Кэму в глаза.
– Ты видел, как он сидел в качалке на веранде?
– И я разговаривал с ним. Он разговаривал со мной. – Кэм пожал плечами, уставился на покрытый рябью залив. – Я решил, что у меня галлюцинации. Что это последствия стресса. Я многое должен был сказать ему, мне нужны были ответы на кучу вопросов, и я подумал, что вообразил его. Только это не была игра воображения.
Этан осторожно ступил на зыбкую почву:
– Как ты думаешь, что это было?
– Это был он. В тот раз и во все остальные.
– Остальные?
– Да. В последний раз я видел его утром перед свадьбой. Он сам сказал, что это в последний раз, так как я понял все, что должен был понять. – Кэм потер лицо. – Мне снова пришлось расставаться с ним. Только на этот раз было немного легче. Я не получил ответы на все свои вопросы, но, думаю, самое главное мы выяснили.
Кэм вздохнул, почувствовав себя гораздо лучше, и потянулся за чипсами к тарелке Этана.
– Теперь одно из двух: или ты скажешь, что я сумасшедший, или ты понимаешь, о чем я говорю.
Этан автоматически разломил сандвич и протянул половину Кэму.
– Когда живешь на воде, то начинаешь понимать: жизнь гораздо многообразнее, чем мы ее представляем. Не все можно увидеть или потрогать руками. Русалки, морские змеи. Моряки знают о них, хотя не все их видели. Я не думаю, что ты сумасшедший.
– Больше ничего не хочешь мне сказать?
– Я видел сны. Я думал, что видел сны, – поправил себя Этан. – Только в последние два раза я не спал. У меня тоже есть вопросы, на которые пока нет ответов. Так здорово было общаться с, отцом, слышать его голос, видеть его лицо. У нас не было времени по-настоящему попрощаться перед его смертью.
– Может, в этом и заключается часть разгадки. Но это не все.
– Я тоже так думаю, – согласился Этан. – Мне кажется, что он хочет, чтобы я что-то сделал, но я не понимаю – что.
– Я думаю, он будет рядом до тех пор, пока ты не поймешь. – Кэм откусил кусок сандвича и почувствовал себя удивительно умиротворенным. – Так что он говорит о нашей яхте?
– Что мы молодцы и он гордится нами, что у нас получилась красивая яхта.
– Он прав.
– Мы скажем обо всем Филипу? – спросил Этан.
– Не-а. Но я жду не дождусь, когда это случится и с ним тоже. Готов поспорить, что он бросится к какому-нибудь модному психоаналитику с кучей дипломов на стене его офиса в самом фешенебельном районе.
– Ее офиса, – поправил Этан, расплываясь в улыбке. – Если Фил уляжется на кушетку перед психоаналитиком, то это обязательно будет красивая женщина.
Они помолчали.
– Чудесный день, – добавил он, вдруг заметив и теплый бриз, и яркое солнце. Кэм встал.
– Даю тебе десять минут. Потом тащи свою задницу обратно.
– Есть, командир. Твоя жена делает отличные сандвичи – Этан поднял голову. – Как ты думаешь, мы сможем заставить ее шлифовать доски?
Кэм представил себе Анну за шлифовкой досок, и картина ему очень понравилась. – Давай попробуем уговорить ее.
Глава 9
Анна любила свою работу и искренне верила в необходимость и полезность государственной системы социального обеспечения, хотя не все вокруг придерживались такой же точки зрения. Она получала истинное удовлетворение, помогая людям, понимая, что может изменить их жизнь к лучшему, и ей нравились отношения, сложившиеся с коллегами, отношения взаимного уважения и доверия.
Она была нужна. Юной одинокой матери. Брошенному ребенку. Одинокому старику. Она всей душой стремилась помочь им найти выход из тупика, и это желание никогда не гасло в ее душе. Анна очень хорошо понимала их нужды, их отчаяние, понимала их даже в те минуты, когда они отталкивали протянутую руку помощи.
Даже в самые тяжелые моменты, даже когда опускаются руки, нельзя сдаваться. Иногда труды вознаграждаются стократно. Помогая Сету Делотеру, она нашла Кэма. Новую жизнь, новый дом.
Все ее желания, явные и неосознанные, все самые сокровенные мечты словно воплотились в этом чудесном старом доме на берегу залива. В белом доме с голубыми рамами, с качалками на веранде, с цветами во дворе.
Анна вспомнила тот день, когда впервые увидела этот дом. Она мчалась по этой самой дороге, среди этих самых полей в своем новом автомобиле, с включенным на полную громкость радиоприемником. Только тогда крыша автомобиля была поднята, чтобы ветер не растрепал тщательно заколотые в узел волосы. Она хотела предстать перед Куинами во всеоружии, в образе строгой деловой женщины.
Дом очаровал ее с первого взгляда, очаровал своей простотой и надежностью. А когда на стук в парадную дверь никто не ответил, она обошла этот чудесный дом и увидела хмурого, неприветливого и чертовски сексапильного мужчину, чинившего ступеньки задней веранды.
Мужчина произвел на нее ошеломляющее впечатление, но она была полна решимости не выходить за рамки официального визита.., за рамки официальных отношений. Только после того дня ничто уже не было таким, как прежде. И она не уставала благодарить бога. «Теперь это и мой дом, дом с садом, о котором я всегда мечтала», – подумала Анна с самодовольной улыбкой. А хмурый, неприветливый, сексапильный мужчина? Он тоже принадлежит ему, причем так безраздельно, что совсем недавно она бы в это не поверила, даже вообразить бы не смогла.
Уоррен Зиван вопил об оборотнях в трущобах Лондона, ветер трепал ее волосы, но сейчас ей было все равно. Она мчится домой, и настроение у нее чудесное.
С утра было столько дел, но они так неожиданно закончились к обеду, освободив полдня. Выходной! Непредвиденный выходной посреди недели! Что может быть лучше?
Конечно, кое-что еще нужно сделать, но – да здравствуют современные технологии! – она закончит отчеты дома на портативном компьютере, пока на плите будет шипеть ее фирменный красный соус. Сегодня все Куины будут лакомиться лингвини, а Кэм к тому же вспоминать медовый месяц.
Правда, похоже, с возвращением из Рима на Восточное побережье этот изумительный отрезок ее жизни не закончился. Их влечение друг к другу, бушующая между ними страсть не утихли ни на йоту, и Анна надеялась, что так будет вечно.
«Какая же я неисправимая идеалистка», – подумала Анна, молнией вылетая на подъездную дорожку. Она чуть не врезалась в серый седан с проржавевшим задним бампером. Когда ее сердце, ухнувшее в пятки, вернулось на законное место, Анна начала размышлять.
