Л. Аделайн - Что хотят женщины
– Поздравляю! С открытием.
Прежде чем Уилл протянул руку в ответ, его взгляд остановился на моем браслете – раз, другой. Обними его, поцелуй. Покончи с этим противостоянием, с этой глупостью. Но пока я набиралась храбрости, в зал вошел коренастый звукооператор, тащивший здоровенный микрофон и прочее оборудование.
– Это «Кэсси»? – спросил он, слегка задыхаясь.
– Да, – хором ответили мы с Уиллом.
– Я из «Вечерних новостей».
– Отлично! – воскликнул Уилл, явно слегка ошеломленный.
Матильда говорила мне, что собирается попросить Соланж прислать к нам команду для того, чтобы отснять открытие ресторана, и они действительно пришли!
– Вы мне только скажите, где я могу включить все это – в смысле, освещение, – с раздражением сказал парень, явно недовольный тем, что ему приходится работать в канун Нового года.
Уилл показал ему розетки рядом с баром.
Я посмотрела на часы:
– Черт побери! Пора уже! Пойду открывать входную дверь.
– Да, пора. Вау! – воскликнул Уилл. – Ох… Кэсси?
Уже стоя на верхней ступеньке лестницы, я оглянулась.
– Ты выглядишь потрясающе! – сообщил Уилл, прижимая ладонь к сердцу и делая вид, что у него подгибаются ноги.
Я невольно улыбнулась. И ощутила себя сексуальной. Да, мне хотелось это услышать, мне необходимо было это услышать, и Уилл меня понял.
Я спускалась по лестнице с новой энергией и буквально ринулась к парадной двери. И уже через минуту-другую появились первые гости, в основном местные рестораторы, которые желали выяснить, насколько мы хороши, попробовать блюда Делл. Между закусками и разговорами я поглядывала на Уилла, который никогда не обладал искусством приема гостей и пустой болтовни. Но этим вечером и в нем проявилось нечто новое – это была гордость и уверенность в себе. Думаю, мы оба ею обзавелись, и каждый в отдельности занимался гостями, и лишь примерно через час этой толкотни мы наконец подошли друг к другу, чтобы обменяться впечатлениями.
– Думаю, все идет неплохо, – кивнул Уилл.
– Да. А еда как тебе? Жареные креветки просто улетают с тарелок!
– Я так и знал, что они будут иметь успех.
– Делл просто гений!
– Нет, это ты гений, так как настояла на том, чтобы она была шеф-поваром.
Я снова улыбнулась Уиллу, и мне инстинктивно захотелось взять его за руку, но тут он отвел от меня счастливый взгляд и уставился на кого-то за моим левым плечом. Я обернулась – и увидела, что в зал входит Трачина с малышкой Нико на руках, а следом шагает ее жених, единственный и неповторимый Каррутерс Джонстоун.
Вот уж кого не ждали.
– Иди поздоровайся с ними, Уилл. Покончи с этим.
– Дай мне секундочку, – пробормотал он, отворачиваясь от них.
Он не видел ни Каррутерса, ни Трачину с той самой ночи, когда родилась их дочка Нико. Но то, что они приглашены на открытие, не было для него новостью. Я затронула этот вопрос несколько месяцев назад, когда мы с Уиллом мучительно воссоединились, заговорила как-то ночью в постели, после упоительного секса.
Уилл высказался тогда весьма недвусмысленно:
– Нет! Разве мы не можем начать все сначала, без того, чтобы нас преследовало прошлое? Почему наше будущее должно включать в себя прощение Трачины?
– Тебе незачем ее прощать, но ты должен чувствовать себя спокойно, если она появится в кафе. Мы все хотели бы увидеть малышку. В конце концов, ее назвали в честь твоего кафе!
Девочку звали Роза Нико, а кафе было, в свою очередь, названо в честь первой афроамериканской предпринимательницы в Новом Орлеане, рабыни, которая продавала кофе с тележки, которую сама же и толкала взад-вперед по Френчмен-стрит. Она постепенно заработала достаточно денег, чтобы купить себе свободу. И история ее подвига была напечатана на обороте каждого листка меню.
– Уилл, это кафе очень много значит для Трачины! Ее подруги здесь работают. Пора уже все наладить. И мы сможем спокойно двигаться вперед.
– С каких это пор ты стала так заботиться о Трачине? Когда она превратилась в твою подружку?
Вопрос был хорош, и на него было нелегко ответить.
– Не знаю. Просто так уж случилось.
И это было правдой. Мы действительно стали подругами. Все началось с того дня, когда Трачина родила дочку. Младенцы сродни магнитам. Они притягивают к себе людей, а уж эта девочка обладала особой притягательной силой. Мы с Трачиной отправлялись на прогулку в Одюбон-парк, болтая обо всем, и никто не мог быть счастливее Трачины в тот день, когда я сказала ей, что мы с Уиллом наконец-то вместе. Она радовалась искренне, потому что это смягчало ее чувство вины из-за того, что она бросила Уилла ради человека, которого любила по-настоящему, отца ее ребенка.
Но когда позже я сообщила ей, что мы с Уиллом расстались, она рассердилась. И разгневалась еще сильнее, когда я объяснила, почему это произошло.
– Да что это за двойные стандарты у мужиков, черт побери! Значит, ты не можешь заниматься сексом без того, чтобы он не почувствовал себя ущемленным? Да если бы он не ненавидел меня так, я бы прямо сейчас отправилась к нему и врезала бы ему по башке бабулиной чугунной сковородкой!
Трачина давно уже догадывалась о том, что я каким-то образом причастна к той «маленькой сексуальной группе», в которую входили ее давние подруги Кит и Анджела.
– Иначе с чего бы им постоянно о чем-то шептаться? – сказала она однажды без всякой злобы, просто в обычной своей откровенной манере.
Трачина даже призналась мне, что, когда Кит и Анджела рассказали ей о своем членстве в обществе С.Е.К.Р.Е.Т., она очень просила и ее тоже вовлечь, хотя бы для организации фантазий.
Но ей объяснили, что для этого ей недостает подготовки.
– И что? Если дело доходит до секса, я не подведу! Разве это плохо?
Нет, сказала я Трачине, наоборот, она из тех женщин, на каких мы все хотим быть похожими, и именно в том, что касается секса и отношения к собственному телу. Сегодня она выглядела просто невероятно, поскольку расцвела после рождения ребенка и все линии ее тела смягчились. Видя, как Трачина нежно ласкает дочку, вышагивая при этом на высоких каблуках, в коротком блестящем платье, я восхищалась тем, какой сексуальной сделало эту женщину материнство.
– Иди, – велела я Уиллу, мягко подталкивая его навстречу Трачине, младенцу и их красоте.
Глубоко вздохнув, Уилл пересек зал и храбро протянул руку Каррутерсу, не как старому другу или возможному новому приятелю, а с таким выражением, словно они были противниками в некой яростной схватке, и не ясно, кто выйдет из нее победителем. Потом Уилл повернулся к Трачине и быстро чмокнул ее в щеку, а его взгляд при этом уперся в сверток на ее руках. Когда Трачина приподняла угол одеяльца, чтобы показать Уиллу малышку Нико, он впервые за несколько недель улыбнулся настоящей открытой улыбкой, от уха до уха.
