Ребекка Форстер Ребекка Форстер - Грезы
— Замечательно.
С этими словами, бросив последний лукавый взгляд на Сасс и Курта, женщина удалилась на своих красивых ногах, то прикасаясь к какому-нибудь мужчине, то оглядывая женщин, ничего не пропуская; ее сдержанные жесты казались властными и загадочными. Странное дело, у Лизабет возникло впечатление, что все гости инстинктивно сторонятся этой женщины, почти бегут от нее, словно боятся как-то ее обидеть и надеются, что она их не заметит.
— Интересная особа, верно?
Ричард незаметно занял только что освободившееся место за плечом у Лизабет.
— Кто она такая? Подружка Курта?
— Нет. Не думаю, что у этой особы есть друзья.
— Тогда что она тут делает?
— Не знаю; но мне не хотелось бы быть на месте того бедняги, которого она заставила взять ее с собой. Эта женщина всегда плохая новость, с ней лучше не иметь дело.
— Неужели? А что она делает? Владеет половиной Голливуда?
— Ты почти угадала, Лизабет. Эта женщина при деньгах. Слоан Маршалл. Если тебе нужны деньги на картину, и ты нигде не можешь их достать, ступай к Слоан. Если у тебя крупные игорные долги, обратись к Слоан. Если хочешь откупиться от одной из бывших жен, проси Слоан.
— Правда? Она банкир?
— Ростовщица.
— Забавно, что я никогда о ней не слышала.
— Благодари свою счастливую звезду, если твое знакомство с ней этим и ограничится. Контакты со Слоан не самые полезные. Много денег, никаких тонкостей и весьма странные способы собирать долги. Да, поистине мы должны благодарить счастливую звезду, что Сасс это Сасс. Если бы не это, мы все могли бы зависеть от такой, как Слоан. Крючок, леска и грузило.
С этими словами Ричард отошел от Лизабет. Уже было поздно, и он устал. Сасс и Курт впорхнули в гостиную и приступили к привычному ритуалу прощания с гостями. Вечеринка подошла к концу. Лизабет понимала, что должна присматривать за уборкой и прислугой. Но вместо этого ждала, надеясь где-нибудь увидеть Шона Коллиера. Она чувствовала, что он где-то там, в темноте. Ждет Сасс.
Лизабет пошарила глазами по уезжающим гостям. Сасс и Курт, обняв друг друга, произносили прощальные слова, улыбались, как и в любой другой вечер. Глупцы, подумала Лизабет. Даже Сасс не понимает, что произошло сегодня. Даже она не сознает, что появление Шона Коллиера все переменит в ее жизни. Рано или поздно, но обязательно переменит.
8
Курт Ивенс был настоящим счастливчиком. С самого рождения — а он младший из шести детей — судьба его была предопределена. Немолодые и состоятельные родители, испуганные и гордые своей поздней плодовитостью, осыпали свое чудо-дитя всем самым лучшим, что могли дать.
В старших классах его блеск стал ярче. Его осаждали светловолосые хохотушки, находившие его внешность неотразимой, а его автомобиль подходящим местом для того, чтобы выразить свое отношение к его обаянию.
Дальше был колледж. Курт покинул Миссури и отправился в Калифорнию, в колледж Лос-Анджелеса. Счастливые мама и папа попрощались с ним. Хотя они и безумно любили Курта, но на старости лет устали от девочек и телефонных звонков и от неуемной, порой бездумной энергии сына. Впрочем, в колледже жизнь Курта переменилась. Тысячи разных людей учились в нем. Все были поглощены собственными планами, и лишь немногие были готовы дарить Курту поклонение, к которому он уже привык. К счастью, Курт оказался находчивым парнем. Он нашел себе молодых, красивых приятелей, думавших и живших как и он, и все они делали ровно столько, чтобы держаться в колледже на плаву. Благополучно угнездившись в этой небольшой компании, Курт снова наладил свою жизнь.
В колледже он наконец-то задумался о некоторых вещах. Кое-кто из приятелей выбыл из колледжа из-за низкой успеваемости. Один или двое женились и остепенились. От их рассказов о новой жизни по спине у Курта бежали мурашки. Не сказать, что он так боялся ответственности и солидности в будущем. Нет, он не сомневался, что справится со всем неплохо. Просто пока что картина будущего представлялась ему слишком туманной, а цель жизни весьма расплывчатой.
И тогда произошло то самое. В одну из особенно прекрасных суббот весной Курт помахал рукой друзьям, отправившимся в велопробег по побережью, а сам остался в кампусе и задумался о будущем. Он сидел под деревом на одном из наиболее безлюдных холмов и прикидывал, что делать дальше. Он размышлял об отсутствии у себя амбиций и о том, как бы ему сделать карьеру на своей привлекательной внешности, когда неподалеку появилась группа людей с кинокамерой.
Камера должна была снять для рекламного ролика случайных прохожих, носивших кроссовки одной обувной компании. И как раз такие кроссовки оказались на его ногах. К тому времени, когда им попался Курт, киношники уже устали. Не так уж много людей ходили в тех самых кроссовках, они искали их все утро. Встретив такого потрясающе красивого и пластичного парня, они пришли в восторг и пригласили его на ленч. Там он заполнил нужные бумаги и узнал, что будет получать чек всякий раз, когда реклама пойдет по телевизору. Легкие баксы. Съемочная группа выбрала блюда, а руководительница группы выбрала себе Курта. Он был на седьмом небе от радости.
Курт до сих пор посмеивается, вспоминая о той встрече. Как он ликовал, получив свой первый чек. Но когда он увидел себя на экране, в колледже стало меньше на одного платного студента.
Его дела тут же пошли в гору. Тут реклама, там небольшая роль. В двадцать один год Курт Ивенс уже считался звездой. Как ни удивительно, но он оказался неплохим актером. Что еще более удивительно, Курт нашел дело, которым охотно занимался. Он чертовски гордился своей работой и становился лучше с каждым фильмом.
Впрочем, теперь он начинал думать, что стоит перед своим Ватерлоо. Ему никак не удавалось преодолеть гнев и разочарование и, о да, ревность, которые он испытывал всякий раз, когда видел темноволосую голову Шона Коллиера рядом с золотисто-рыжей Сасс Брандт.
— Господи, Марсия, что с тобой сегодня? Ты убить меня хочешь? — пробормотал Курт. Уткнувшись подбородком в массажный стол, он говорил глухо, ведь страшно неудобно говорить, когда над твоим телом работает массажистка. Лицо у Марсии не слишком красивое, но на этот недостаток можно не обращать внимание, когда есть все остальное. Крошечные белые шорты обтягивают тугие ягодицы, а белая майка с большим вырезом, полные, пухлые груди, на крошечных ногах белоснежные теннисные тапочки и спущенные носки. Ноги длинные, великолепный загар, шелковистая кожа. К тридцати годам она либо умрет от рака кожи, либо станет морщинистой как чернослив. Но пока что он в совершеннейшем восторге от ее беспощадных рук, ему нравится общаться с ней, так тонко чувствующей человеческую природу. Это и ее невероятная преданность делали ее весьма привлекательной.
