Сюзанна Форстер - Муж, любовник, незнакомец
— А как насчет того, чтобы вкрутить? — спросил он, обхватывая ладонями ее ягодицы. — Я могу сделать это сам, и тебе это ничего не будет стоить.
— Ты действительно неисправим. — Теперь перед ней встала другая дилемма: если она уберет ладони с лица, чтобы схватить его за руки, кожа на лбу снова опустится, а ей весьма нравился ее новый, свежий облик. «Тщеславие превыше всего, — подумала она, и, по-прежнему придерживая пальцами кожу на лбу, вжалась спиной в жадные руки Эла. — Но я должна что-то предпринять.
— Несомненно, предпринять что-то... вместе со мной. — Он ткнулся носом ей в шею, исторгнув вздох из ее груди.
— Ты бессовестно пользуешься своим преимуществом, — сообщила она ему, все еще не желая отнять пальцы ото лба.
— Прекрасная мысль. — В зеркале отразился его волчий оскал, и Эл развернул ее к себе.
— Нет! — беспомощно вскрикнула Уоллис, не имея возможности защитить грудь и прочие драгоценные части своего тела от его порочного взгляда.
— Я думаю, тебе следует выбрать вот какой путь в жизни, — комкая и задирая подол шелкового кимоно, он со смехом наблюдал за выражением ужаса на ее лице. Обхватив Уоллис за талию, он кинул ее на туалетный столик.
— Какой бес в тебя вселился? — задыхаясь, воскликнула она, чувствуя, как он, обнажив ее ноги, стал мягко внедряться между ними. — Нам нужно поговорить о Джее. Ты еще не рассказал мне о своей встрече с ним.
— Я могу одновременно говорить и вкручивать, Уоллис. А ты просто следи за ходом моих мыслей.
— Ты что, совсем рехнулся? — Откинувшись назад, Уоллис, подозрительно сощурившись, посмотрела на него. — Разрабатываешь новый стимулятор половой активности, что ли? Наверняка оседлал какого-то конька.
— Я хочу оседлать тебя...
— Эл! — Уоллис действительно была потрясена.
Она полагала, что у них просто легкий флирт. Такое и прежде случалось и ограничивалось лишь короткими прикосновениями — мимолетным касанием плеч, поглаживанием рук. Но сегодня это вовсе не походило на игру. Такая агрессивность была ему несвойственна, и уж точно он никогда прежде не говорил так грубо и откровенно. Никто не позволял вести себя так с Уоллис Бэбкок.
Следовало, однако, признать, что сердце ее бешено колотилось, а это явно означало, что она находила происходящее в определенной мере возбуждающим, но о том, чего он добивался, не могло быть и речи. Она не могла...
— Поцелуй меня. — Это прозвучало как требование, не как просьба. Таким тоном говорят: «Черт возьми!»
Дрожащие руки Уоллис беспомощно упали, когда он в пароксизме непреодолимого желания склонился над ней, впился в губы и сильно стиснул в объятиях. Сквозь ткань брюк Уоллис ощутила тяжело напрягшуюся мужскую плоть и задохнулась от потрясения.
Она резко увернулась от его губ и рук, ищущих ее грудь.
— Эл, — вполне серьезно взмолилась она, — что ты себе вообразил?! Мы не можем! Я все еще замужем. Ной пока жив.
— Ноя здесь нет, — тяжело дыша, возразил он. — Здесь — я.
Вновь водворив ее, словно капризное дитя, на туалетный столик прямо перед собой, он повел себя гораздо мягче, чем она ожидала. Губы его по-прежнему дрожали от желания, но, похоже, он готов был дать задний ход. По его неуверенности Уоллис поняла, что и Эл борется с собой. Ведь Ной был его другом и коллегой.
Уоллис хотелось вернуться к прежним отношениям — к флирту.
— Не вынуждай меня прибегнуть к этому, — пригрозила она, хватая щипцы для завивки. — Немедленно прекрати комедию и расскажи о Джее.
Эл поднял руки, притворно капитулируя. Но, когда он отодвинулся, Уоллис увидела, что сделала с его телом короткая вспышка страсти, и встревожилась не на шутку. У нее у самой на шее отчаянно пульсировала артерия, и в горле стоял обжигающий ком. Уоллис боялась, что Эл поймет, как возбудило ее случившееся.
Ощущение было скорее болезненным, чем приятным, но Уоллис знала, что всегда будет вспоминать его со странным, но именно приятным чувством. Что-то произошло сегодня между ней и Элом, и как бы втайне ей ни хотелось ответить на его порыв, она опасалась, что отныне их отношения уже не смогут быть прежними.
— Жизнь или информация, — потребовала она, неловко улыбаясь.
Она хотела, чтобы он подхватил ее игру, потому что слишком многое зависело от того, сумеют ли они работать вместе теперь, когда Джей вернулся. Уоллис с ужасом думала о том, что на карту поставлено фактически все — «Бэбкок фармацевтикс». Будущее компании висело на волоске.
Тихое журчание фонтанчика всколыхнуло дремавшие в ней мечты. Надежду. Ради нее она воскресла вновь. Временами Уоллис действительно в это верила. Закончились ее пятилетние блуждания в мире теней. Она, словно Лазарь, была возвращена к жизни, но ради одной-единственной цели — вернуть семье компанию.
Ной и даже Колби хотели бы этого. Да, тело говорило ей, как нуждается она в остром наслаждении, которое мог дать Эл. Об этом же кричало ее сердце. Но ей это было не суждено.
— Джей встретился со всеми, с кем ему надлежало встретиться на сегодняшний день, — говорил между тем Эл. — И кое с кем, кого видеть было не обязательно, просто он на этом настаивал. Счастлив сообщить, что он произвел на всех чертовски сильное впечатление. Но твой сын себе на уме, Уоллис.
— Это осложняет дело?
— Это ничего не осложняло бы, если бы я знал, каковы его намерения. На первый взгляд кажется, что он на нашей стороне, но у меня есть ощущение, что он готовит сюрприз.
— Уверен, что не нам?
— Кое-кому, — уклончиво ответил Эл.
Уоллис не понравилось, как он это произнес. Замысел состоял в том, чтобы Джей встретился с главными фигурами в совете директоров и попечителей и постарался завоевать их поддержку. Технически все было просто: получив контроль над акциями Колби и Ноя, он становится крупнейшим держателем ценных бумаг. Но и лидеру требуется демонстрация поддержки. Это похоже на политическую кампанию. И никаких сюрпризов здесь быть не может.
— Он еще не спрашивал о Ное? — Вопрос Эла, произнесенный шепотом, заставил Уоллис резко тряхнуть головой. — Что ты собираешься сказать, когда он спросит?
— Что ему лучше запомнить отца таким, каким тот был, особенно учитывая то, что Джей еще не окончательно пришел в себя. Это было бы для него слишком сильным потрясением.
Эл задумчиво наблюдал за ней.
— Ты не собираешься сообщить ему, что Ной приходит в ярость при одном упоминании его имени? И о том, что именно Джея он винит во всем, что случилось?
— Господи, нет, Эл! Зачем? Если Джей не будет об этом знать, это не сможет и навредить ему — или нам.
— Но он все равно узнает о суде, Уоллис. Пусть он состоялся несколько лет назад, но о нем писали все газеты, он был главной новостью, для страны.
