Сандра Браун - Падение Адама
— Будьте добры, оставьте нас, — холодно произнесла она.
— Но ваше время закончилось.
Лайла взглянула на часы, стоящие на ночном столике.
— Вы что, не видите сколько сейчас? У нас есть еще пятнадцать минут.
— Вы, конечно, не намерены заставлять его снова вставать.
— Нет, мы займемся упражнениями, способствующими релаксации мышц.
— Тогда я останусь и буду наблюдать.
— Нет, мы должны заниматься этим наедине. Адам, ведь ты не хочешь, чтобы она присутствовала, не так ли?
Лукреция положила руку ему на плечо.
— Тебе не кажется, что я должна научиться этому?
Это еще больше взбесило Лайлу.
— Мы говорим не о том, как разливать чай, Белоснежка. За один день «этому» не научишься. Дипломированные специалисты несколько лет учатся и познают все на практике.
— Вы явно слишком усложняете, — сказала Лукреция с мягкой ироничной улыбкой. — Я должна знать, как это делать, чтобы самостоятельно заниматься с Адамом физиотерапией, когда мы поженимся.
Сердце Лайлы сжалось. Она перевела изумленный взгляд с Лукреции на Адама.
— Вы решили пожениться? — выдавила она, едва дыша.
— А вы не знали? — Лукреция любовно запустила пальцы в непокорную шевелюру Адама. — Действительно, до вчерашнего дня он мне этого не предлагал, хотя мы почти все уже обсудили в последнюю нашу встречу, всего за несколько дней до катастрофы.
Лайла с застывшим от боли сердцем недоверчиво пожирала его глазами.
— Ты сделал ей предложение?
— Да, мы всерьез подумывали об этом.
— Ты действительно хочешь на ней жениться? Почему?
— Но простите… — оскорбленно проговорила Лукреция. — Адам…
— Помолчи, Лукреция, — резко оборвал он. — Я хочу выслушать, что скажет Лайла. — Нахмурившись, он ни на минуту не упускал ее из виду. Его проницательные глаза неотступно следовали за ней, скрывая во взгляде удивление, даже, скорее, любопытство, но никак не враждебность. — Ты считаешь, что мне не следует жениться на Лукреции? Мы близко знаем друг друга вот уже несколько лет.
— И даже больше, дорогой, — вставила Лукреция. Предостерегающий взгляд Адама заставил ее замолчать.
Он снова обернулся к Лайле.
— Лукреция сочувствует моему нынешнему состоянию. Что бы ни случилось, она согласна жить со мной.
— Что ты подразумеваешь под словами «что бы ни случилось»?
— Мою сексуальную несостоятельность.
— Так ли уж необходимо обсуждать подобные интимные подробности с платной помощницей? — раздраженно спросила Лукреция.
И снова Адам взглядом заставил ее замолчать.
— Я поступаю так, как считаю нужным, Лукреция. А если тебя это сильно задевает, оставь нас.
Та не сдвинулась с места, но ее алые губки надулись, на лице застыла недовольная гримаса.
— Лукреция хочет выйти за меня замуж, несмотря на то что у меня, возможно, не будет детей, — спокойно продолжал Адам. — Она добрая. Несомненно красивая. Образованная, близка мне по духу. Да любой мужчина, особенно в моем положении, плакал бы от восторга, что она согласилась осчастливить его браком.
Лайла вздернула подбородок, резко тряхнув головой.
— Если тебе так не терпится совершить величайшую ошибку в своей жизни, то это не мое дело.
Лукреция вновь попыталась возразить, но Адам бросил на нее такой грозный взгляд, что ей пришлось закрыть рот и крепко стиснуть свои прекрасные белые зубы.
— Почему ты решила, что женитьба на Лукреции будет большой ошибкой?
— Имей в виду, ты сам спросил об этом, — предупредила Лайла.
— Хорошо.
— Ладно, — с глубоким вздохом произнесла Лайла. — Она совершенно не думает о тебе, о твоем здоровье. Она нянчит тебя, нежит, холит, балует.
— Что же в этом плохого?
— Да все.
— Считаешь, что мужей нельзя баловать?
— Мужей можно, но не в твоем положении и, конечно, не в той стадии лечения. Когда ты выздоровеешь, вновь будешь крепко стоять на своих ногах, тогда тебя можно будет баловать и тогда я дала бы зеленую улицу любой женщине, достаточно тупой, чтобы так обращаться с мужчиной. Но в данный момент тебя необходимо и заставлять, и ругать, и подгонять…
— Иными словами, шпынять меня, как ты.
— Именно так! То, что она делает, прекрасно в том случае, если ты собираешься валяться в постели, потягивая в нужный момент поднесенный ею мартини, и есть с ее рук. Если тебя устраивает такая жизнь, то я вовсе не собираюсь оспаривать твое решение. Если тебе нравится, как твой широкий и плоский живот зарастает жиром, ноги все больше высыхают, а руки становятся дряблыми от бездействия, не говоря уж о подбородке и грудной клетке, тогда пожалуйста. Иди с ней под венец и говори: «Согласен».
Но если ты хочешь быть Адамом Кэйвано, ходить, двигаться, кататься на лыжах, взбираться на горы, — сам же говорил мне, что речь идет именно об этом, — ты должен либо немедленно изменить ее, либо прямо сейчас расстаться с ней навсегда.
— Адам!
Лайла, не обращая внимания на яростный выкрик Лукреции, продолжала:
— Поэтому тебе надо все хорошенько обдумать, прежде чем принять решение. А в лыжный сезон, когда все ее любовники укатят в Сент-Мэрис, что, как ты думаешь, ожидает тебя? Ну? Могу открыть тебе тайну — одиночество. Затворничество. Потому что она тоже отправится в Сент-Мэрис. Ты сам будешь настаивать на поездке, чувствуя себя бесконечно виноватым из-за того, что она и так многим жертвует ради тебя. Ты останешься взаперти в душной спальне с непомерно чванливой прислугой, которая будет презирать и смеяться над тобой за твою слабость и наслаждаться, не отвечая на звук маленького колокольчика на твоем ночном столике.
В то время как твоя великолепная жена будет покорять склоны — и как знать, скольких лыжных тренеров, потому что к тому времени ее благородный поступок утратит свою новизну и она все более будет склоняться к мысли, что совершила негодную сделку, — ты будешь лежать беспомощный и бесполезный. Ты будешь изводить себя, гадая, с кем она и чем занимается. Ты с горечью будешь вспоминать те дни, когда ты сам водил к себе домой хорошеньких лыжниц. И будешь сокрушаться о тех днях, когда ты руководил огромной корпорацией, охватившей чуть ли не весь земной шар, и когда при виде тебя, твоей кипучей энергии у многих захватывало дух.
Она, несомненно, будет оставлять тебя все чаще и чаще, чтобы походить под парусом, пострелять куропаток, встретиться с любовником, а потом в один прекрасный день выяснится, что это вовсе не оригинально — быть замужем за каким-то полупаралитиком, и она разведется с тобой, прихватив напоследок пару-тройку твоих миллионов, которые она, по ее убеждению, заработала, посвящая тебе все свое время и силы.
