Линн Грэхем - За что ты меня любишь?
Эти слова польстили Макси. И то, что он назвал ее умной и острой на язык, тоже было приятно. В его словах чувствовалось уважение. Возможно, это прозвучало не слишком изящно, но Макси уже успела достаточно изучить Ангелоса, чтобы понять, как сильно изменилось его мнение о ней по сравнению со злополучной ночью. Ей даже пришло в голову, что Ангелос с достоинством принял брошенный ею вызов… И тут ее словно осенило, Макси так и застыла на месте.
– Что ты так притихла? – недоверчиво спросил Ангелос. – Мне это не нравится.
Макси томно улыбнулась ему.
– Мы ведь не собираемся подавать на развод?
– Ради Бога, женщина… Мы только вчера поженились!
Встретив его страстный взгляд, Макси вспыхнула. Его по-прежнему влекло к ней. Судя по всему, страсть его нисколько не уменьшилась. Это поразило Макси. А потом он поцеловал ее, и она уже не могла совладать с собой.
– На этот раз я не сделаю тебе больно… Обещаю, – проговорил Ангелос, незаметно раздевая ее. Затем сжал в ладонях ее лицо, глядя в затуманенные глаза. – Быть твоим первым мужчиной… Какой неожиданный подарок судьбы! И незачем сочинять нелепые истории, чтобы отомстить мне. Тебя тоже влечет ко мне. Я же читаю это в каждом твоем взгляде, каждом жесте.
Нелепые истории? Ах да, завещание крестной. Очевидно, после недолгих размышлений он не поверил ни единому слову. Однако сейчас Макси была уже не в состоянии думать об этом.
– Зачем ты противишься мне? – жарким шепотом проговорил он, снимая с нее бюстгальтер и восхищенно разглядывая ее тело. Лежа рядом с ней, Ангелос игриво провел языком по ее губам. Поглаживая ладонями стройные бедра, стянул полоску кружев, все еще прикрывавшую ее. Коснулся умелыми пальцами золотых колечек волос внизу живота, отыскав самую чувствительную точку. Из уст Макси вырвался стон. Пламя страсти охватило ее, она больше не владела собой. И, лаская ее в лучах солнечного света, проникавшего в комнату, Ангелос призвал весь свой опыт, чтобы разжечь ее желание до предела. Наконец он приподнялся над нею. Не сводя с нее глаз, он проник внутрь, делая над собой усилие, чтобы сдержать порыв. Это было заметно по тому, как напряглось его смуглое, влажное лицо. Теплая волна наслаждения подхватила ее. Теперь она вся была во власти этого чувства.
– Ангелос! – простонала она.
Он замер, Макси едва не задохнулась, отчаянно протестуя, и Ангелос с улыбкой продолжил. Ее возбуждение росло с каждой минутой, страсть дошла до предела. И когда чувство удовлетворения захватило ее, словно вихрь, из уст вырвался радостный стон. Теперь она смотрела на него по-новому.
– Потрясающе! – выдохнула Макси.
Ангелос тяжело дышал, на лице его играла блаженная улыбка.
– Вот такой должна была быть наша брачная ночь.
Макси все еще не могла прийти в себя. Потрясающе, снова подумала она, замирая от восторга в кольце его сильных рук, всем своим существом ощущая близость, нежность. Она с трудом сдерживала слезы. Нет уж, не хватало только расплакаться сейчас. Смахнула с ресниц слезу, изо всех сил стараясь овладеть собой.
– Думаю, настало время кое-что прояснить насчет нашей свадьбы, – небрежно произнес Ангелос.
Макси так и застыла, широко раскрыв глаза. Было ясно, что Ангелос не видит причины и дальше держать их отношения в секрете.
– Тебе так не кажется? – спросил он. Затем с мечтательным вздохом разжал объятия и энергично поднялся. – В душ, а потом завтракать… Никогда в жизни я еще не был так голоден!
Тут только Макси вспомнила, что он говорил про «нелепые истории», перед тем как они занялись любовью. Лицо ее стало серьезным, она внутренне сжалась.
– Ангелос!
Обернувшись, он снова улыбнулся. Она нервно вцепилась в простыню.
– То, что я тебе говорила… насчет завещания моей крестной… Это вовсе не небылица, это правда.
Ангелос остановился, улыбка мгновенно сошла с его лица, в черных глазах появилось тревожное выражение.
Макси снова рассказала о завещании. Она подробно объяснила, как верила старушка в необходимость брака, как не одобряла ее отношений с Лиландом. Однако при этом Макси избегала смотреть Ангелосу в лицо.
– Понимаешь, тогда… после того, как ты сделал мне предложение… Я хочу сказать, я разозлилась на тебя и подумала, почему бы и мне не использовать его, ведь мне это было нужно, чтобы получить свою долю наследства…
В нерешительности Макси умолкла. То, что раньше было просто и ясно, теперь смущало. А решение, казавшееся некогда простым и мудрым выходом из создавшейся ситуации, неожиданно предстало в совершенно ином свете. Наступила неловкая пауза.
Медленно, с опаской Макси подняла голову. Глаза Ангелоса сузились, он презрительно смотрел на нее.
– Ты просто расчетливая, хитрая стерва, – проговорил он, задыхаясь от ярости. – Когда я предложил тебе выйти за меня, я был честен. Малейшая ложь была недопустима, потому что, в отличие от тебя, у меня все-таки есть понятие о достоинстве и чести!
Макси побледнела как полотно.
– Ангелос, я…
– Замолчи… Слышать тебя больше не желаю! – Его взгляд был полон негодования. – Подумать только, ведь тебе было обещано огромное содержание, как только наш брак будет расторгнут. У тебя не было ни малейшей надобности изощряться, чтобы урвать долю наследства какой-то доверчивой старой дамы!
Макси почувствовала, что вот-вот разрыдается. Сдерживая слезы, она поспешно отвернулась. Он смотрел на нее, как на змею, выползшую из придорожной канавы. Макси охватил стыд.
– Неужели человек может быть таким жадным? – неистовствовал Ангелос. – И как тебе могло прийти в голову обманывать меня, когда я всегда был так честен с тобой и ни разу не пытался тебя использовать? Как это низко!
– Все совсем не так. Ты меня не понял, – отчаянно запротестовала Макси. Сейчас она жалела о том, что открылась ему на берегу, но ведь тогда казалось таким важным не уронить своего достоинства. – Эта мысль возникла у меня сгоряча… Я была обижена, я так злилась на тебя, я…
– Когда мужчина надевает тебе на палец обручальное кольцо, он этим оказывает тебе честь, а не унижает! – прорычал Ангелос.
– Но откуда же мне было об этом знать? – ощетинилась Макси в ответ. – Ведь я имела честь носить это кольцо всего пять минут.
– Ты сама мне его вернула…
Смело взглянув ему в глаза, она вздернула подбородок.
– А ты не возражал! – поспешила напомнить она. – И не думал надевать мне его снова… И делать какие-либо официальные заявления по поводу нашей свадьбы. Не желаю, чтобы кто-то знал, какую глупость я совершила!
– Теперь все ясно, – холодно заключил Ангелос, глаза его метали молнии. – И уж конечно, я разведусь с тобой прежде, чем истекут шесть месяцев! – И он направился в ванную.
