Разводимся! Моя на тридцать дней (СИ) - Лесневская Вероника
- Мама в больнице, но за ней есть кому присмотреть. Она себе сиделку наняла. Мы ей больше ничего не должны, - жестко отрезает. – Не перезванивай. Я сказал ей, чтобы не трогала тебя. И вообще, нас…
- Поссорились? – морщусь виновато. Привыкла, что я обычно становлюсь их камнем преткновения.
- Ксю, время, - постукивает по циферблату часов. – Поехали.
Намекает, что тема закрыта. Как обычно, не посвящает меня в подробности. Раньше бы я обиделась, но сейчас на меня накатывает апатия. Пусть он дальше молчит. Отныне мне неинтересна его жизнь. Все равно мы разводимся - и никакой дипломированный психолог нам не поможет.
Спустя час мы сидим в неуютном кабинете на твердой кушетке. От приглушенного, тусклого света щиплют глаза. В помещении воняет чем-то побочным, отчего меня начинает подташнивать. А женщина средних лет, милый божий одуванчик, со сладкой улыбкой протягивает нам какие-то листки:
- Я вам буду показывать картинки, а вы будете говорить о своих первых ассоциациях.
Нехотя фокусирую взгляд на очертаниях, наклоняю голову - и резко округляю глаза. Толкаю в бок скучающего рядом Мэта, который, кажется, тоже не верит в успешность терапии. Передаю ему карточку, улавливаю недоуменный смешок, переходящий в надрывный кашель, беру следующую.
- М, - мычу, не размыкая губ, пока дама-одуванчик ждет ответа.
То ли я стала слишком озабоченной из-за гормонов, то ли это какой-то неправильный психолог.
*** Муз. Трек Елена Темникова «Наверно»
Глава 20
Матвей
В кабинете царит эротичный полумрак, воздух наполнен дымом ароматических свечей, в отдалении чуть слышно разливается слабая мелодия, будто мы пришли не к психологу, а на свидание. Ксюша послушно сидит рядом, сложив ладони на коленях, и слегка прижимается ко мне плечом. От нее пахнет пионами, с которыми она не расставалась на протяжении всего пути, и особым сладким ароматом ее тела. От духов она почему-то отказалась, но так даже лучше. Я чувствую ее настоящую. Остро хочется прикоснуться. Обнять. Приласкать.
Обстановка совершенно не располагает к беседе. Наоборот, слова лишние.
Делаю глубокий вдох, закашливаюсь и напряженно смотрю на женщину-психолога напротив, у которой на бейдже выведено: «Алпатова Л.П.». Она что-то вещает и показывает, как старый телевизор без звука. Не вникаю. Начинаю жалеть, что повелся на авантюру Кости.
Боковым зрением слежу за взволнованной Ксюшей. Краснеет, кусает губы, изучает какую-то картинку, шумно дышит. Она так близко, что ладонь сама ложится на ее бедро. Невесомо поглаживает, но мне и этого хватает, чтобы возбудиться.
В принципе, не такой уж и плохой прием. Кабинет уютный. И атмосфера приятная. Только мешает эта надоедливая женщина в очках. Прогнать бы ее и остаться с Ксюшей наедине. Прямо на этой кожаной кушетке. Не слишком удобно, но когда нас останавливали трудности? Малышка была согласна на любые эксперименты, и сама нередко выступала их инициатором, пока в нашей жизни не началась вся эта хрень, которая привела нас к гребаному психологу.
- Посмотри, Мэт, - шепчет Ксюша, толкая меня в бок.
Накрывает мою руку своей, придвигается ко мне вплотную. И я на полном серьезе собираюсь попросить третьего лишнего выйти. Иначе взорвусь.
Я дурею без жены. У меня натуральная ломка – все тело сводит.
- Во-от, - заговорщически выдыхает и вкладывает какую-то картонку мне в ладонь.
Импульсивно сминаю уголок, опускаю взгляд, фокусируюсь.
- Кхм-кхм, - прочищаю горло. И выдаю хриплый смешок.
Кажется, я перевозбудился. У меня нет другого объяснения тому, почему я вижу в этих черных кляксах обнаженную пару в позе 69. Надо бы выдать адекватную ассоциацию, а у меня они все ниже пояса. Судя по пунцовой Ксюше, у нее тоже. Моя смущенная жена заставляет меня улыбнуться.
- Неужели никаких ассоциаций? – подгоняет нас Алпатова.
Никогда я не понимал эти идиотские психологические тесты. Что ни скажи, все равно получишь диагноз.
Ксюша резко выпрямляется, хлопает ресницами и складывает руки, как школьница.
- Ну, здесь двое… - осторожно произносит, краснея еще сильнее. – Целуются.
- Угу, взасос, - мычу, прокручивая пошлую картинку в пальцах. Переворачиваю ее, прищуриваюсь. - И не факт, что в губы.
- Пф-ф, Мэт! – фырчит Ксю и выхватывает карточку, разглаживая ее и возвращая психологу. - Извините.
- Хорошо, следующая картинка, - не унимается та. А ведь на вид приличная женщина. – И сразу еще несколько, если у вас опять возникнут проблемы.
С милой улыбкой чуть ли не всю Камасутру перед нами раскладывает. Она будто специально отобрала самые порочные кляксы. Каждая - словно кадр из черно-белого порно. Эта вообще на женские половые органы похожа во всей красе, как в кресле у гинеколога. А вот и мужской подтянулся для полного комплекта.
- Так, ну все, хватит, - не выдерживаю, взметаю ладонь к Ксюшиному лицу и закрываю ей глаза. – Нельзя ей такое смотреть, - усмехаюсь, когда жена возмущенно пыхтит, царапает мое запястье.
Алпатова пристально наблюдает за нами, поправляет очки на переносице, делает какие-то пометки в блокноте.
- Так, ясно, - убирает Камасутру от греха. - Перейдем к тесту на сексуальный аппетит и личностные проблемы.
Исходя из названия, я заранее не ожидаю ничего хорошего. Однако, к нашему с Ксюшей удивлению, на этот раз на листке нет ничего провокационного. Правда, все равно неясно, что изображено. Какие-то схематические очертания. Восемь вариантов.
- Вам просто нужно выбрать один из рисунков, - инструктирует Алпатова. – Тот, который понравится больше остальных.
Чувствую в задании подвох – и не спешу отвечать. Мне заведомо ничего не нравится. Замирает и Ксюша, внимательно изучая картинки.
- На вареники похоже, - шепчу ей чуть слышно, чтобы разрядить атмосферу.
- У тебя все с едой связано, шеф, - цокает и прячет улыбку, но ямочки на щеках выдают ее. Красивая моя.
- Ладно, а что это, по-твоему? Вареники. И две сосиски, - указываю пальцем на рисунки в самом низу листка, и Ксюша, не сдержавшись, мило хихикает. Совсем как раньше, когда у нас все было хорошо. Не шевелюсь, не дышу, чтобы не спугнуть, ловлю момент.
В следующую секунду я осознаю, что совершил роковую ошибку. Психолог, о котором мы успели забыть, резко выходит из спячки.
- Смотрю, вы определились, - подается вперед Алпатова. Кивает, листает блокнот, находит нужную трактовку. – Итак, восьмой рисунок говорит о вашем непостоянстве, - невозмутимо зачитывает мне смертный приговор. – Вам недостаточно одного партнера. Вы склонны к изменам и не считаете их грехом.
- Стоп, я вообще наугад ткнул, - выставляю ладони перед собой. – Что за чушь, - отрицательно качаю головой.
Помогла так помогла. Закопала меня еще глубже. Я сначала придушу эту Алпатову, а потом и Косте достанется, который ее рекомендовал.
- Нет-нет продолжайте, - ехидно тянет Ксюша, усаживается на кушетке поудобнее, скрещивает руки на груди, дышит часто и недовольно. – Пока что все очень подходит. Непостоянный, говорите? Партнер один надоедает? Да-да, я заметила. Последняя неделя особенно ярко все показала, - намекает на дни, когда я вообще к ней не притрагивался. Знала бы она, как я мучился при этом...
Закатываю глаза, проклинаю себя за то, что исполнял рекомендации врача. Один хрен они семью не спасли. А прямо сейчас второй медик добивает ее. Как будто все сговорились против меня.
- Ксюнь, ты не права, - негромко, но строго зову.
Беру ее за локоть, а она отбивает мою руку. Разошлась. Теперь не остановить.
- Спокойно, - гипнотизирующим тоном произносит психолог, напоминая о себе. – Сделайте глубокий вдох. Медленно выдохните, - руководит, и Ксюша выполняет ее рекомендации с хмурым выражением лица. Следую ее примеру. – Пожмите друг другу руку в знак примирения.
Заключаю аккуратную ладошку жены в свою лапу, обхватываю крепче. Не хочу отпускать.
- Задержитесь так, - неожиданно приказывает Алпатова, а я только рад этому. Хоть какой-то от нее толк. – Что вы чувствуете?
