Разводимся! Моя на тридцать дней (СИ) - Лесневская Вероника
Растворяюсь в любимой работе. Сегодня я с особым азартом занимаюсь с детками, а сама любуюсь ими и невольно фантазирую, какой родится и вырастет моя малышка. Несмотря на то, что еще рано определять пол, я чувствую, что это девочка. С темными волосами и синими глазами. Похожая на Матвея. Мы с ним мечтали о дочке. Пока он меня не предал.
- Оксана Артемовна, музыка закончилась, - дергает меня в реальность детский голосок.
- Ой, точно, - наклоняюсь к колонке. Я так погрузилась в свои переживания, что не сразу заметила, как в зале воцарилась тишина. Кажется, я совсем потеряла счет времени. Вздыхаю, покосившись на фитнес-браслет. – И занятие тоже. Так, крошки, вы сегодня умнички! Улыбнулись в зеркало, похлопали себе! – комментирую, подавая им пример.
Секунду спустя помещение заполняется звонкими аплодисментами, радостным смехом и топотом маленьких ножек. Такие же могли бегать по большому дому Матвея, а теперь… Я даже не знаю, где мы с малышом будем жить. Скорее всего, придется вернуться к родителям. Они единственные никогда не предадут.
- До свидания, Оксана Артемовна, - восклицают дети и подлетают ко мне по очереди, чтобы обнять и чмокнуть в щеку.
- Маруська, а ты опять папу ждать будешь? – притягиваю к себе девчушку. – Опаздывает?
- Он всегда занят, - жалуется малышка, когда в зале больше никого не остается, кроме нас. – Вот если бы у нас была мама. Ты не хочешь?.. – неожиданно предлагает, ввергая меня в ступор.
- Марусь, не доставай Оксану, идем, - появляется в дверях Олег.
Девочка отлипает от меня и с ликующим воплем: «Па-апа!» - мчится к мужчине. Он подхватывает дочь, усаживает на локоть и дает обхватить себя за шею. Невольно любуюсь этой милой картиной – и на глазах наворачиваются слезы.
Я всегда представляла, что Матвей будет таким отцом. Деловым и важным, но внимательным по отношению к ребенку, заботливым и любящим. Мне казалось, он станет идеальным папочкой, и я беспощадно корила себя за то, что все никак не могла ему родить. Но Мэт, как настоящий мужчина, взял ситуацию в свои руки и все решил сам. Даже без моего участия.
- Хотел бы извиниться за то, что произошло в прошлый раз, - тихо произносит Олег, приближаясь ко мне вместе с дочкой. Не сразу понимаю, о чем речь. – Вы мне правда очень нравитесь, но я не хотел вас подставлять. Надеюсь, у вас не было проблем с вашим… - запинается и скользит прищуренным взглядом к моей ладони, на которой нет кольца. Лишь слабый, едва заметный след остался. Скоро сотрется и исчезнет вместе с нашим браком.
- Не берите в голову, мы разводимся, - удивляюсь, как легко эти слова слетают с моих губ.
- Надеюсь, не из-за меня?
- Разумеется, нет, - улыбаюсь сквозь тупую боль. – Мой бывший муж сам сделал выбор.
Олег непонимающе выгибает бровь, но я молча отмахиваюсь. Не хочу вдаваться в подробности и открывать душу чужому человеку. Я теперь ни одному мужчине в принципе довериться не смогу.
- Дорогая, ты закончила? – тишину просторного зала разрывает стальной голос.
Несмотря на ласковое обращение, звучит оно как проклятие. Эхом прокатывается по опустевшему помещению, заполняет его мраком и кипучей ревностью.
Олег оборачивается на звук, а я выглядываю из-за них с Маруськой в сторону входа.
В дверном проеме, опершись плечом о косяк, стоит Матвей. Возвышается черным мраморным памятником, а цветы в его руках дополняют образ. Огромный букет небрежно опущен и печально смотрит бутонами в пыльный пол. Муж держит его как веник, которым готов вымести конкурента из зала.
- Не буду вам мешать, - понимающе кивает Олег.
Мэт грозно преграждает ему путь, но обращает внимание на девчушку в его руках – и отступает. Провожает Олега испепеляющим взглядом, а потом поворачивается ко мне.
- Как давно он к тебе яйца подкатывает? – не выдерживает. Закипает от злости и безысходности. - Морда знакомая.
- Грубо, Мэт, очень грубо, - цокаю неодобрительно. - Олег, между прочим, известный ресторанный критик, так что ты бы помягче с ним.
- Плевать мне, кто он, - выплевывает ядовито. - Если претендует на мою жену, то он просто труп.
Его слова ранят и одновременно будоражат кровь. Заставляют верить, что я все еще дорога ему.
- Нет у тебя жены, пора привыкать к новому статусу завидного холостяка.
Опускаю взгляд на цветы. Мои любые пионы. Такие же были в свадебном букете. И часто появлялись на тумбочке в нашей спальне, особенно, после того как я ляпнула Мэту, что пионы повышают сексуальную энергию между мужем и женой. На удивление, это работало. Впрочем, между нами всегда пылал пожар. Наверное, кроме интима, у нас и не было больше ничего общего. Поэтому он так легко променял меня на другую.
- А что, у любовницы аллергия? – дерзко выплевываю, когда Мэт протягивает мне цветы.
Глухо выругавшись, он ищет место, куда бы пристроить букет. Со злостью поворачивается к мусорке в углу, но я перехватываю пионы.
- Нет уж, я их сегодня заслужила, - забираю себе тяжелую охапку, прижимая к животу. Пусть это будет его поздравлением с беременностью. – Почему ты не в ресторане?
- Дела были, которые сорвались, - абстрактно сообщает Матвей, будто опять что-то скрывает. - Оказалось, что могут и без меня прекрасно справиться.
- Жаль, так бы я успела спокойно домой уехать, - пожимаю плечами с показным равнодушием.
- У нас психолог, - холодно напоминает Мэт, и я вспыхиваю, как спичка.
- Я же сказала, что не пойду, - отталкиваю его, чтобы выйти в коридор. - Он не лечит измены, - кидаю на ходу.
- Я ими не болею, - летит мне в спину, а следом доносятся тяжелые шаги. – Уверен, что ты тоже.
Матвей невозмутимо заходит за мной в раздевалку, закрывает дверь, упираясь в нее спиной. Оставив цветы на лавке, вплотную приближаюсь к мужу.
- А чем мы, по-твоему, болеем? – ловлю каждую эмоцию на его волевом лице.
- Друг другом, Ксю, - бережно заправляет выпавшую из тугого хвоста прядку мне за ухо. – И еще какой-то хренью извне, которая отравляет нам жизнь. Мы подхватили вирус, любимая, - аккуратно охватывает пальцами подбородок, наклоняется к губам. – Я выясню, кто нас заразил, и размажу его по стенке, - угрозу он озвучивает так ласково, что я не сразу вникаю в суть. Млею от близости желанного мужчины. Все мое естество тянется к нему.
Я совершу ошибку, если позволю ему поцеловать себя. Как бы я ни скучала по нему, но это неправильно. К чему тогда было подавать на развод, если я плавлюсь и готова все простить, стоит лишь ему обнять меня?
Моим спасением становится жужжание, доносящееся из глубины рюкзака. В другой ситуации я бы притворилась, что я не слышу вибрации, но сейчас хватаюсь за любую возможность, лишь бы сбежать от мужа. И от себя самой. Судорожно ищу телефон, будто это самый важный вызов в моей жизни.
- Оксана Артемовна, почему вы игнорируете мои звонки? – в динамике грохочет требовательный голос Воскресенского.
- Я не… - теряюсь, испуганно покосившись на Мэта.
- Вы должны явиться сегодня к психологу. Прием начнется через час, - чеканит юрист строго. – В случае неисполнения предписаний я буду ходатайствовать об увеличении вашего срока на примирение.
- Не надо больше! Месяца и так слишком много, - перебиваю его. – Мы едем уже.
- Пр-рекрасно, - довольно мурчит Воскресенский, будто лично заинтересован или что-то задумал.
Поджав губы, многозначительно смотрю на Мэта. Киваю на дверь, чтобы вышел и дал мне переодеться. Нахал не двигается с места. Прячет руки в карманы, недоуменно сводит брови и застывает, будто корни пустил. Действительно, что он там нового увидеть может? Животик еще не вырос, а остальное муж исследовал вдоль и поперек. Отворачиваюсь спиной, стягиваю с себя плотный топ, слышу хриплый кашель позади – и быстро накидываю кофту.
- Нина Евгеньевна звонила, - сообщаю как бы между прочим.
- Что хотела? – мгновенно отзывается. Чересчур взволнованно.
- Не знаю, я пропустила вызов. У нее все в порядке? – оглядываюсь на хмурого Мэта. Напрягаюсь вместе с ним. – Что-то случилось?
