Темный полдень - Весела Костадинова
— Ну, что ж, — пожала плечами. — где наша не пропадала….
Наталья чуть заметно улыбнулась, но это было не то её саркастическое выражение, к которому я уже привыкла. Она выглядела немного… смущённой. Даже удивительно, как эта девушка так быстро менялась в зависимости от ситуации.
— Спасибо, — сказала она. — Ты скажи, когда будет удобно. Мне не горит.
Я кивнула, чувствуя, как разбирает смех. Местная красавица, фотосессия на мыльницу, психованный мужчина, бегающий в магазин каждый день…
— Ты знаешь, кто этот ненормальный по жизни вообще? — не смогла я скрыть своего любопытства, включая камеру и направляя объектив на полки с продуктами. — Встань вон туда, чуть ближе к окну, чтоб свет падал на волосы.
Наталья, неожиданно покраснев, сделала пару шагов к окну, явно смущённая тем, что оказалась в центре моего внимания.
— Да кто его знает… — начала она, нервно приглаживая волосы и пытаясь встать так, как я ей сказала. — Он… откуда-то издалека приехал лет десять назад. Сначала все думали, что просто чудак. Ну, вроде как отшельник, места у нас глухие. А потом… — она замялась, а потом быстро добавила: — Да и вообще, о нём мало кто что знает.
— Ну если за отшельничество платят столько, что можно разъезжать на новом рандж ровере…. Кто тут в цари крайний? — я щелкнула затвором, сделав пару пробных кадров. — Руку чуть приподними, словно волосы поправляешь.
Наталья послушно приподняла руку, слегка касаясь волос, но на её лице всё ещё отражалась неуверенность. Её взгляд снова метнулся в сторону, словно она обдумывала, стоит ли продолжать разговор.
— Да… рендж ровер… — тихо фыркнула она, слегка прищурив глаза. — Я даже не знаю, откуда у него такие деньги. Но говорят, что не всё тут чисто. То ли с Москвой связан, то ли… чёрт его знает. Только за ним уже давно присматривают. Но лезть к нему никто не рискует.
Я сделала ещё пару снимков, а потом, не удержавшись, прищурилась, всматриваясь в лицо Натальи.
— Ты сама-то с ним… часто общаешься? — спросила я, пытаясь уловить момент, когда она немного расслабится для кадра.
— Он часто у нас заказы делает, — призналась она, — перебрасываемся парой слов. Щедрый всегда, алкоголь не покупает, хотя иногда заказывает, но крайне редко. Красивый…
Я не удержалась — фыркнула.
— Наташ, ты не мешки с картошкой таскаешь, расслабься. Это всего лишь пробные кадры, хочу почувствовать камеру, понимаешь? Выполняй обычную работу, я сама буду тебя ловить, хорошо?
Наталья кивнула, выдохнув с облегчением, и вернулась к привычному делу — начала раскладывать товар по полкам. Я продолжила щёлкать затвором, стараясь поймать естественные моменты, когда её лицо было максимально спокойным.
— Красивый, говоришь? — не смогла удержаться я, вглядываясь в экран камеры. Не смотря на то, что она напрягалась под объективом и совершенно не знала как себя держать — камера ее любила. Как и всех по-настоящему красивых, самобытных людей. Даже такая примитивная, как эта мыльница, даже в такой простой обстановке. Я включила на телефоне мягкую мелодию, чтобы Наталья расслабилась. Иногда по ее губам пробегала задумчивая улыбка, от чего девушка становилась невыносимо красивой. Я прекрасно понимала Дмитрия, очарованного ее красотой. Их непростые отношения становились все более очевидными.
— Угу, — коротко кивнула Наталья, отвечая на мой вопрос. — Он… такой. Вроде и пугает, но… невозможно не заметить его, понимаешь? Он… сильный.
— Что-то у вас тут с сильными мужиками перебор…. — пробормотала я. — То один, то второй….
Может третьего подогнать, для комплекта? А что, сцепятся между собой, а я тихонько уползу в сторонку…. — но это я говорить Наталье не стала. Мечты… мечты….
— Ты о Диме сейчас? — улыбнулась она, а ее карие глаза потеплели. Ушла из них та потусторонняя мечтательность, которая оживала при упоминании Андрея.
— Для кого — Дима, а для кого — Дмитрий Иванович, — я не собиралась выкладывать этой женщине всю подноготную наших отношений. Пусть считает, что для меня он всего лишь начальник и в какой-то мере опекун. Так будет лучше для всех. Моя задница и так уже ощущала присутствие близких неприятностей.
— Он… интересный, — снова улыбнулась она, и в голосе прозвучали собственнические интонации. Я поняла, что разговор пора заканчивать.
— Смотри, что получилось, — я протянула ей камеру. — Учти — это пробные снимки, я не чувствую еще фотик, плюс без обработки.
Она молча рассматривала снимки и с каждым новым ее лицо становилось все ярче и радостнее, она словно начала светиться изнутри.
— Невероятно! Здесь никто так никогда не снимет! — выдохнула она.
— Тебя легко снимать, — призналась я. — Ты яркая.
Внезапно мне показалось, что кто-то смотрит на нас с улицы долгим, изучающим, очень тяжелым взглядом. Я невольно поёжилась, словно он пронизывал меня насквозь. От ощущения чужого присутствия по спине пробежали мурашки, и я медленно повернула голову в сторону окна, едва не вскрикнув от невольного страха и злости. Мои глаза на несколько секунд столкнулись с глазами Андрея, наблюдавшего за нами с улицы. Я застыла на месте, не в силах отвести взгляд от его глаз. Чёрные, как ночь, они казались бездонными, изучающими меня с холодной, почти пугающей проницательностью. В них не было ни намёка на смущение или неловкость — напротив, Андрей смотрел, словно это он был хозяином ситуации, а я всего лишь случайной фигурой в его поле зрения.
Моё сердце забилось быстрее, ярость смешалась с каким-то странным, непонятным мне страхом. От его взгляда я почувствовала себя неуютно, будто он видел меня насквозь, знал что-то такое, что мне самой ещё не было понятно. Это ощущение тяжести и давления было слишком знакомым — слишком похоже на то, что я уже переживала раньше.
— Что такое, Айна? — Наталья тоже подняла голову от фотоаппарата и обернулась. Но в отличие от меня страха не испытала. Только снова порозовела и улыбнулась мужчине.
— Фотоаппарат возьми, — прошипела я сквозь зубы, — позже за ним приду…
— Что? — не поняла она, — Зачем?
— Чтоб придурок и этот не расхреначил!
— Айна, ты о чём? — Она явно не понимала моего раздражения, и, судя по её взгляду, всё происходящее казалось ей совершенно нормальным.
— О том, что если я ещё раз увижу, как что-то важное для меня ломается, то на этот раз сама кому-нибудь шею сверну, — прошептала я сквозь сжатые зубы, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
Андрей отвел от нас взгляд и направился к входу.
— Все, давай пока, — я быстро смела с прилавка свои вещи, едва удерживая все в руках, — приду завтра утром, возьму фотоаппарат и попробуем в обед.
— Подожди, Айна! Оставь коробку — вечером завезу!
— Спасибо,
