Мы будем дома на Рождество - Хелен Кей Даймон
— Ладно, да. Я думаю, что это наверняка временно.
Трэвис направился к дальней стороне кухни, шаркая ботинками по плитке.
— Черт, Спенс. Все эти дипломы об образовании, и такой извращенный взгляд на обязательства.
Рука Остина упала, а его рот оставался открытым. Он не двигался. Он просто стоял там, глядя в изумлении.
Видя растерянность и налет боли в глазах Остина, Спенс поспешил разъяснить.
— Не из-за тебя, или потому что ты будешь изменять или устанешь или еще что-то. Это просто порядок вещей. Естественный.
Они оба уставились на Спенса, теперь с прищуренными глазами. Было похоже, как будто они затаили дыхание, ожидая следующей глупой вещи, которая сорвется с его губ. Он попытался снова.
— Однажды, не скоро и я не говорю, что Кэрри захочет, но она уйдет. Это уничтожит ее, и часть ее будет бороться, но она уйдет. Независимо от планов, которые ты осуществишь или что случится с ней, это сломает тебя, Остин. Разорвет на части. Я боюсь этого гребаного дня, как ничего другого в мире, но я знаю — это случится.
Трэвис обошел вокруг небольшого пространства возле раковины. Остин наблюдал за его движением по кругу, потом его взгляд вернулся обратно к Спенсу.
— Ты действительно веришь в это, не так ли?
— Я не хочу ссориться. — И Спенс хотел ошибаться, как ни в чем другом в этом мире. Он бы вернул обратно диплом и все свои деньги, даже вывеску на ферме и отдал бы Остину, если бы это означало гарантию Остину счастливой жизни, которую он заслужил.
— Я знаю.
— Это то, что делают женщины. В конечном итоге. — Что бы сделала Лила, если бы Спенс не прогнал это будущее. Мысль о ее уходе, что она продолжит жить дальше, имела силу над ним в два раза больше, поэтому он не позволял этому пробраться в свою голову.
Остин встал прямо напротив Спенса почти готовый ему поверить.
— Кэрри никуда не уйдет.
Тоска в глазах Остина была такой сильной, что это практически причиняло боль Спенсу, смотрящему на него. Он сглотнул, потому что все, что застряло у него в горле грозило задушить его.
— Ладно.
— Когда в твоей голове это стало таким запутанным? Как ты смог понять все эти учебные материалы и не узнать, что каждые отношения — разные?
— Я знаю то, что вижу. — Спенс наблюдал и имел большой опыт, и это поведало ему больше, чем могли бы занятия по биологии или антропологии.
— Послушай меня. — Остин сменил положение и положил руку на плечо Спенса. — Кэрри не наша мать или какая-то другая женщина, которая бросит или захочет бросить. Она не проснется в один прекрасный день и не уйдет.
Все, что до этого перекрывало горло Спенса теперь застряло в его груди и зудело там.
— Откуда ты знаешь это?
— Потому что Кэрри и я обсудили все это, прежде чем пожениться. Мы все уладили. Мы строим свою жизнь вокруг того, чего хотим мы оба и составили план, если появятся дети, и когда наши потребности не будут совпадать.
Спенс пытался образумить его, и нашел еще больше аргументов.
— Она бросала тебя раньше.
— Потому что она хотела попробовать что-то другое, и потому что я был слишком упрям, чтобы понять, она видела, как ее мать разрывается от желания другой жизни, и что Кэрри нужно большее.
Спенс посмотрел на Трэвиса. Он стоял, опустив голову и скрестив руки на груди, когда прислонился к раковине. Он не сказал ни слова, не присоединился к ним, но было ясно, что в этом он был на стороне Остина.
Спенс задал единственный вопрос, который проигрывался в его голове, даже когда он стоял в конце прохода, как шафер Остина и ждал, пока Кэрри войдет в церковь. Спенс любил ее и желал ее для Остина, но ничего из этого не заканчивается хорошо. Никогда. Не то, чтобы он видел.
— Что случится, если она будет нуждаться во всех этих вещах больше, чем в тебе?
— Этого больше не случиться.
Остин казался таким уверенным, и Спенс понятия не имел почему.
— Но откуда ты знаешь?
— Я верю.
Быстрый ответ Остина и незыблемая вера сбили с толку Спенса. Разве это может быть действительно так легко? Ты решаешь и веришь?
— То есть все упирается в доверие в отношениях?
— Это просто знание того, что она единственная. Когда просыпаешься без нее, болит в животе от того, что ее нет рядом. Это воспоминания о том, каким пустым я был без нее, опустошенность, которую я пытался заполнить алкоголем, обещая никогда не возвращаться к этому снова.
— Я не такой как ты, когда дело доходит до контакта с людьми. — Слова вырвались из Спенса. Они были правдивыми, хотя он годами пытался избавиться от них.
Когда Спенс отвернулся, Остин опустил голову и снова невольно встретился взглядом.
— Спустя неделю или месяц, или может быть год, когда ты решишь, что у тебя не может быть ничего постоянного с Лилой, и она уйдет, потому что умная и не хочет ждать, когда ты вытащишь свою голову из задницы, что тогда ты сделаешь?
На прошлой неделе он бы сказал что-то на счет хороших воспоминаний о замечательном сексе, но теперь он понимал иначе. Он бы сломался на тысячу кусочков и собрать их вместе снова — защиту, доверие, безразличие — будет невозможно.
Потом Остин отступил.
— Она будет встречаться с кем-то другим, Спенс. Спать с ним. Улыбаться ему. Держать его за руку и смеяться его шуткам. Ты сможешь выдержать это?
Слова прорвались через него, режа без ножа и оставляя его истекать кровью.
— Я должен.
— Нет, вот в чем дело. Ты не должен. Ты бросишь ее прежде, чем она сможет бросить тебя.
Трэвис выдохнул.
— Открой глаза и пойми уже, что нашел единственную женщину, которая тебе нужна.
Остин кивнул.
— Потому что, большой брат, когда это приходит, когда дело доходит до принятия обязательств к женщине, веришь или нет, мы точно похожи. Нам обоим это нужно. Вини маму за то, что ушла, или все что ты хочешь, но правда в том, что мы созданы для долгосрочных отношений.
Спенс чуть не упал. Каждая его часть болела, как если бы его несколько часов избивал парень в два раза больше его. Глядя на
