Научи меня дышать (СИ) - Вэйл Кейт
Горе-влюбленный явно не замечает того, что Мира закрылась и что ей не комфортно. Он продолжает увлеченно что-то ей рассказывать и в порыве эмоций, даже берет Миру за руку отчего она вздрагивает. Замечает ли он это? Нет! Глупая влюбленность ослепила его, и он не видит, как Мира все больше съеживается от его настойчивого присутствия.
Ее желание угодить этому слюнтяю, тем самым причиняя самой себе боль приводит меня в бешенство.
Мира четко распределила границы в своей жизни и все же позволяет их нарушать.
В конце концов, гитарист уходит на сцену, а Мира вновь переводит взгляд на экран ноутбука.
***
— Готова? — спрашиваю я, когда Мира выходит из кухни.
— Ты тоже собрался нянчиться со мной?
Она подходит к барной стойке и ставит на стул свой рюкзак.
— Разве я похож на няньку? — изогнув бровь смотрю на нее упрямым взглядом.
Тем самым, которым она прожигает меня уже которую неделю.
— Хватит думать и пошли домой, если кто-нибудь зайдет, то я не ручаюсь за то, что ваш клуб продолжит пользоваться популярностью.
Беру ее за руку и вывожу из клуба. Когда мы оказываемся на улице, Мира ставит заведение на сигнализацию. Она оглядывается по сторонам и даже при уличном освещении, я замечаю в ее глазах страх.
Мне хочется обнять ее, притянуть к себе и сделать все возможное, чтобы она перестала бояться. Прогнать эту червоточину, засевшую у нее в сердце и разуме и вновь увидеть ту дерзкую девушку, с ослепительной улыбкой, которая так редко появляется на ее губах.
Мы молча идем несколько кварталов, наслаждаясь тишиной улиц. Иногда, чтобы услышать человека, совсем необязательно говорить. Сейчас я слышу и чувствую Миру даже несмотря на то, не касаюсь ее, хотя одному богу известно, как мне хочется это сделать. За это время, у меня появилась от нее зависимость. Мое утро начинается с ее колкого взгляда и теплой улыбки. С ее противоречивости.
— Ты как-то спрашивал, куда бы я хотела поехать, — вдруг говорит она.
Кажется, этот вопрос я задавал так давно, что это было в другой жизни.
— Норвегия. Я бы хотела поехать туда и побыть наедине с собой, — признается она, сжимая в руках лямку рюкзака. — Ты предпочитаешь НьюЙорк, потому что там можно спрятаться. Никто не обращает на тебя внимания в вечном потоке людей. Каждый занят собой и ему плевать на окружающих. Суета занимает все твои мысли и не дает возможности в полной мере прочувствовать накопившуюся внутри боль.
— Ты хочешь чувствовать боль?
Она пожимает плечами.
— Один мой хороший друг как-то сказал мне, что мы обязаны чувствовать все. Не отгораживаться от эмоций и не выбирать именно ту, что больше выгодна в данную минуту. А если остаться наедине с собой и попробовать выпустить все, что так долго мешало сделать вдох, то возможно боль хоть немного отпустит.
— И поэтому Норвегия?
— Да, — Мира вскидывает голову и с грустной улыбкой смотрит на меня. — Почему бы не поделиться чем-то личным в том месте, которое никогда не предаст?
В обычном нашем разговоре я бы давно отшутился в своей манере, но сейчас я просто закрываю рот, не зная, что сказать.
— К тому же, там есть киты.
— Киты? — глупо переспрашиваю я, уставившись на Миру.
— Ага. Огромные млекопитающие обитающие в океанах.
Ее голос звучит поучительно, будто она объясняет Ане, что ни в коем случае нельзя повторять за ней плохие слова, так часто слетающие с ее языка.
— Что? — спрашивает она и останавливается.
Серьезно? Киты? Кто в современном мире думает об этом?
С языка чуть не слетает «ты настоящая», но я машу головой и держу все свои мысли при себе. Когда мы перешли к этому? Когда я упустил момент и Мира стала для гораздо большим, чем сумасшедшая подружка моего друга?
Мы доходим до дома и Мира прислоняется плечом к стене, устало вздохнув.
— Спасибо, что был рядом все это время. Знаю, со мной трудно и порой я сама себя не понимаю, но…
— Тебе не нужно ничего объяснять. Уж точно не мне, — только сказав эти слова, я понимаю насколько двояко они звучат. — В том смысле, что я понимаю тебя.
Мира хмурится, и я провожу рукой по волосам.
— У моей сестры был тяжелый период в жизни, и я знаю, что не всегда удается себя контролировать.
— Значит ей повезло, что у нее есть ты.
— Думаю она с тобой не согласится.
Мира улыбается, и я снова вижу эту улыбку, за которую я готов на все. Яркую, теплую и искреннюю.
Глава 19
Мира
— Поверить не могу, что ты все рассказал родителям! — шиплю я, прожигая Макса взглядом.
— А как по-твоему я должен был это скрыть?
— Элементарно! Когда они спрашивают «как у вас дела», надо отвечать «отлично»!
— Ах прости, — он прикладывает руку к уху и делает вид, что разговаривает по телефону. — «Да, мам у нас все отлично. Ничего серьезного, просто Миру преследует какой-то псих!» Так ты себе это представляешь? Мира, они твои родители и вправе знать правду.
Просовываю голову в дверную щель и украдкой смотрю на родителей, расположившихся на диване в гостиной.
Сегодня с утра, как только я открыла глаза, то сразу услышала в соседней комнате тихий спор. Сначала мне показалось, что это Макс и Богдан выясняют что-то, как это часто бывает, когда они играют в приставку, но выйдя из комнаты я застыла столбом увидев родителей. Удивительно, что они не приехали сразу же, после того как появился злополучный конверт. Макс докладывает им о каждом моем шаге. Не сказать, что я удивилась, узнав об этом, учитывая обстоятельства, но все же я уже взрослая женщина. А меня опекают так, словно мне пятнадцать.
Поразительно, когда я так нуждалась в защите, ее не было.
Распахнув дверь, выхожу к родителям.
— Вы надолго приехали? — спрашиваю я с улыбкой.
— Очень гостеприимно с твоей стороны, — папа подходит ко мне и, обняв за плечи, целует в висок.
Мое лицо заливается краской.
— Прости, вы же знаете, что я рада вас видеть, — обнимаю его и утыкаюсь носом в грудь, вдыхая такой родной аромат уюта.
— Просто мы опять сделали то, что не входило в твои планы, — он смеется.
— В последнее время моя жизнь состоит из сплошных сюрпризов, — бормочу я себе под нос.
Поднимаю голову и смотрю на отца. В светлых волосах уже пробивается седина, а вокруг глаз появляются морщинки. За последние четыре месяца, что мы не виделись он ни капли не изменился. И он все также обнимает меня с любовью и трепетом.
— А я постою в сторонке и подожду, пока очередь дойдет до меня, — изрекает мама, отворачиваясь в сторону.
Я хихикаю себе под нос и, отстранившись от папы, сажусь рядом с ней.
— Я очень скучала по тебе, — беру ее руку в свою и, наклонившись, целую в щеку.
— Так и не скажешь, — она убирает невидимую пылинку с колена.
— А еще я очень скучала по твоей еде.
На губах мамы появляется легкая улыбка, которую она тут же скрывает.
— Я заметила. Одна кожа да кости. Ты вообще ешь что-нибудь?
— Да. Ее традиционная еда на каждый день — десять кружек кофе, — вставляет Макс, не дав мне раскрыть рта.
Я потом его придушу, а сейчас пододвигаюсь к маме и обняв ее за талию, опускаю голову на плечо. Она тут же смягчается, и сжимает мою ладонь. Слышу едва уловимый всхлип и робкие объятия сменяются крепкой и надежной опорой. Мама проводит рукой по моей спине, так сильно обнимая, будто я вот-вот испарюсь.
Для них это не впервой. Последние восемь лет они отчаянно боятся, что я испарюсь из их жизни и больше не появлюсь. Не могу винить родителей за это. Я давала слишком много поводов.
Возможно, мне надо сказать Максу спасибо за то, что родители приехали. Конечно я была бы не против встречи по какому-нибудь радостному событию, а не заставлять их лишний раз нервничать и проезжать две тысячи километров, лишь бы убедиться, что со мной все в порядке.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мама.
Она отстраняется и трепетно проводит рукой по моей щеке.
