Ночь падающих звезд. Три женщины - Дорис Яннауш
«Huch ja» было некорректным выражением. Подобное учительница Дженифер не могла произнести, действительно не могла. Просто Амелия ревновала.
Когда они уезжали, Норман провожал их звуками волынки. Подобная сердечность тронула Хели. Он легко дотронулся до своего бумажника. Там лежала фотография Дженифер. Она сидела на скале, в белом длинном платье, как бы являя собой шотландский вариант Лорелеи с берегов Рейна. Фото находилось в школьном альбоме, что лежал в шкафу ее комнаты, где он спал.
Он стащил фотографию.
— Роскошные люди! — Лулу вновь восседал сзади и, сожалея о своей гитаре, выбивал отчаянный ритм на подлокотнике, производя при этом оглушающий шум, как от ударных инструментов. Было непонятно, сочинял ли он музыку или давал волю своим разбушевавшимся чувствам. — Эта Дженни — это что-то! Пот-ря-сающа!
— Подумал бы лучше о своей Нини, — посоветовала Амелия. — Кроме того, я еще здесь! — Она сидела рядом с Хели, направляя его во время езды. — Верно, dear uncle[29]?
— Без сомнения, ты королева, — заверил он ее. — С тобой никто не может сравниться!
Однако мысли его были не здесь. Они возвращались в серый дом с привидениями, где он встретил женщину, словно сошедшую с полотен Рафаэля. В том месте, где лежало украденное фото, разгорался пожар. К сожалению, носил он его не у сердца. В кармане брюк.
Вздыхая, он все свое внимание направил на левостороннее движение.
БИТВА ПО ШЕКСПИРУ
Туристическая группа приближалась к Инвернессу, самому северному пункту своего путешествия. Всего несколько миль отделяли ее от Черного Замка и герцога Ленокского.
Дарлинг Никола, как всегда, была в ударе, да и как иначе, ведь ей приходилось столько рассказывать!
— Сейчас мы проезжаем вересковую пустошь, вотчину ведьм, что простирается до самого Черного Замка.
— Смотрите, смотрите, кривоствольные деревья, они выглядят как заколдованные ведьмы! — Доктор Лобеманн предпринял безуспешную попытку привлечь внимание своих отпрысков к исторической местности, насыщенной драматическими событиями. — Разве мы не читали вместе «Макбет»? Помните там трех ведьм? Пьеса ведь так и начинается. Господи, как же там? — Он щелкнул пальцами и с надеждой посмотрел на Николу.
Никола, естественно, помнила стихи и процитировала их:
Когда при молниях, под гром
Мы в дождь сойдемся вновь втроем?[30]
— Боже, — простонала Тина, — не могли эти три бабы дождаться более подходящей погоды?
— Для метлы подходит холод, — бросил Томми и скорчил гримасу, которую сестричка встретила аплодисментами. Они веселились.
— Дети, прекратите! — умоляла мамаша Лобеманн. — Это ведь так интересно.
Однако ее равнодушная физиономия говорила об обратном. К тому же она и не помнила этого Макбета. Он слишком сложен, этот Шекспир. Неудивительно, что и у детей он не находит отклика.
Господин Лобеманн сдался. Пожав плечами, он передал слово руководительнице:
— Как раз сейчас мы находимся на земле Макбетов.
Когда Никола говорила в микрофон, она смотрела в глаза слушателям и прежде всего Теобальду. Может, потому, что он сидел непосредственно перед ней. А может…
Он яростно запрещал себе думать об этом, взывая к разуму и подготавливая себя к встрече с Дуней. И вдруг понял: он не знает, что сказать ей.
Хушль остановился на стоянке. Они вышли, и Никола ушла, окруженная любопытными слушателями.
На скалистом холме возвышался замок Макбетов. Именно здесь и был убит король Дункан, если верить Шекспиру.
«Налет романтичного волшебства присущ этой местности, — писал Фонтане, который был здесь более ста лет назад. — Волшебства, которому не в состоянии противостоять даже тот, кто не имеет ни малейшего представления о том, что когда-то жили король Дункан и полководец Макбет, убивший его».
Фонтане писал красиво. Он не рассчитывал на отпрысков доктора Лобеманна.
«Все наполняет звучание тихих, берущих за душу стенаний, — писал он, — сравнимых с уходящей весной, кратким мигом счастья».
Никола прочла отрывок наизусть. Слова «краткий миг счастья» запали в душу Тео. Он присел на скамейку, единственную в парке, смотрел наверх, на холм, где находился замок, и все вспоминал старую песню, которую напевал и насвистывал его отец — шлягер Илзе Вернер. Слова Роберта Бернса, второго после Вальтера Скотта, поэта Шотландии:
Прелестница из Инвернесса,
Ах, как печальна жизнь твоя.
Прядешь и ткешь, придя из леса,
И плачешь, жизнь свою кляня.
Откуда только отец знал эту песню? Жаль, что вспоминаем мы своих родителей только после их смерти.
Профессор Теобальд Фукс прислонился к дощатой перегородке хижины, перед которой сидел. Он бы с удовольствием сейчас закурил, но у него не было при себе сигарет.
По дороге к холму тянулась горстка людей из их группы. В середине — отсюда не видно — Дарлинг Никола: вожак со своей стаей.
Около автобуса стояли полная девушка и бородатый индивидуалист. И они смотрели вверх, на холм, держась как-то напряженно, словно избегали смотреть друг на друга.
Вернулись три вдовы, возбужденные и веселые, посмотрели в сторону Теобальда и, бурно выражая свою радость, направились к нему. С другой стороны к нему приближалась Тина Лобеманн, до этого бездельничавшая со своим братом на солнечной лужайке. Лицо ее выражало радость и нетерпеливое ожидание. Остальные в полном восторге следовали за ними.
Что случилось?
Все пробегали мимо него, в домик за его спиной.
— Наконец-то! — воскликнула вдова Хильда, посылая ему на ходу легкомысленное «ку-ку». — Кто бы мог подумать…
Тео обернулся, только теперь ощутив тяжелый дух, витавший вокруг него. Оказывается, он сидел перед туалетом, замаскированным под забавный домик.
Если мы хотим насмешить людей, подумалось Тео, то следует усесться либо перед туалетом, либо перед зеркалом.
Новое открытие, сделанное в Инвернессе, доказывало, что их можно совершать и во время путешествий.
— Привет! — Никола вернулась с группой и направилась к нему. Он сидел теперь не перед домиком, а в стороне от него, так что не было сомнений, что шла она именно к нему. Ошибка исключалась.
— Господин профессор, — громко и вежливо, чтобы никто ничего не заподозрил, сказала она, — не желаете побродить немного по городу?
— Я что-то устал, — ответил Тео. Он действительно чувствовал себя измученным.
Последний вечер перед прибытием в Черный Замок! Завтра, в первой половине дня, они прибудут туда, проведут день, посетят завод по производству виски, замок, парк, увидят бесценный фарфор… Совершат вылазку к чудовищу Лох-Несса, затем проведут еще одну ночь в Инвернессе и отправятся дальше — Гретна-Грин, Глазго. Но это уже, как казалось ему, будет в другой жизни.
После того, как он найдет Дуню. Когда все пройдет. Или начнется сначала.
Никола, нежно взяв его за руку, отвела
