Браки совершаются на небесах - Дарья Волкова
Там разворачивали спасательный тент. Уже почти развернули. До него — несколько десятков метров. Но на страх уже нет ни времени, ни возможности.
— Нам надо прыгать, — шепнула Кристина. Девочка отчаянно замотала головой. Кристина крепко обхватила Веронику.
— Обними меня за шею.
Она почувствовала на своей шее тонкие детские руки, повернула голову, чтобы бросить последний взгляд вниз. Там, снизу ей махали. Наверное, это значит, что тент натянут и готов. Но это уже не имело значения. Потому что еще пара секунд — и из окна полезут, как пьяные неугомонные гости, языки пламени.
Резко дернув Веронику на себя, Кристина оттолкнулась двумя ногами и полетела спиной вперед и вниз. Пока летела, смотрела, как из круглого окна, где только что была Вероника, вырывается яркое на фоне черного ночного неба пламя.
* * *
Телефон просто взорвался звуками, едва Марк его вывел из режима полета. И Марк почему-то похолодел. Он кивнул второму пилоту, чтобы тот завершал руление самолетом — в нарушение служебных инструкций — и полез проверять сообщения. В ближайший час Марк Леви нарушил все и всевозможные инструкции. Но спустя два часа после приземления он был в «Бухте доброты». Точнее, рядом с тем местом, которое когда-то было «Бухтой доброты».
* * *
— Папочка!
Ему уже сообщили, что Вероника жива, не пострадала при пожаре, с ней все в порядке. Но увидеть ее, подхватить на руки, обнять, прижать к себе — только это имело сейчас значение. Марк прижимал дочь к себе, крепко обнимая двумя руками. Слушал ее частое дыхание. Остро ощущал, как колотится, едва не проламывая ребра, собственное сердце. И только одно слово стучало в голове.
Спасибо. Спасибо. Спасибо.
Когда голос стал все же слушаться, Марк начал шептать Веронике то, что говорил обычно в такие моменты — когда она бывала очень сильно напугана.
— Все хорошо. Все в порядке. Я рядом. Папа рядом.
Дрожь Вероники понемногу утихала. А потом она вдруг перестала прижиматься щекой к его плечу, подняла голову и посмотрела ему в глаза. Марк искал на лице дочери какие-то следы повреждений, ожогов, чего угодно. Но Вероника была лишь перемазана сажей и от нее пахло дымом. Да, она в самом деле не пострадала в пожаре, который оставил от главного корпуса «Бухты доброты» обугленные руины. Марк был так занят поиском следов пожара на лице дочери, что не сразу расслышал, что она ему о чем-то говорит.
— Что, малыш?
— А где Христина?
Марк моргнул, отвел взгляд от лица Вероники и медленно огляделся. Когда он примчался сюда, сразу же около оцепления он увидел Веронику в сопровождении кого-то из сотрудников интерната. И потом больше уже ничего не видел. Зато теперь — смотрел по сторонам.
Черное, еще дымящееся здание главного корпуса высилось метрах в семидесяти. Деревья, росшие рядом со зданием, были обуглены и так же черны. Вокруг стояли лужи воды, машины, люди, непосредственно около здания работали пожарные. От запаха дыма першило в горле, и слезились глаза — вдруг осознал Марк. Надо уезжать отсюда. Но сначала и в самом деле надо найти Кристину. Марк покрепче перехватил дочь.
— Сейчас, малыш, найдем Кристину.
— Кристины здесь нет.
Марк обернулся. Рядом с ним стояла Соня. Вот это неожиданность. Получается, девушки снова поменялись? Возможно, у Кристины появились какие-то срочные дела. Или что? Что за чехарда?!
— Так это вы, Соня, были с Вероникой, когда случился пожар?
— Нет, я приехала пятнадцать минут назад. О пожаре узнала из новостей — и сразу сюда.
Марк нахмурился.
— А кто тогда был с Вероникой, если не вы и не Кристина?
— Кристина была здесь во время пожара. А сейчас ее здесь нет.
Это два предложения, сказанные Соней тихим и каким-то совершенно бесцветным голосом, Марк осмысливал долго. Очень долго.
А потом он понял. Понял, но не смог в это поверить. Ужас ледяной теркой ободрал его всего — и снаружи, и внутри. Нет. Этого не может быть. Как же это… Кристина?! Нет. Она-то тут при чем?!
— Не может быть, — сами собой, без его участия, выговорили губы.
Соня молчала.
— Соня, что с Кристиной?! — он отказывался верить. Просто отказывался верить. Смерть, конечно, забирает всех, кого захочет. И никого не спрашивает. Но она не могла… не могла забрать Кристину! — Соня, не молчите! — заорал Марк. Вероника на его руках тихонько заскулила и снова прижалась.
— Я не знаю, Марк Арнольдович, — так же тихо ответила Соня. — Когда я приехала, ее как раз грузили в машину скорой помощи. Правда, я видела только волосы. Но это были ее волосы. Кажется.
Только то, что у него на руках была Вероника, удержало Марка от того, чтобы запрокинуть голову к небу и заорать.
ЗА ЧТО?!
Вместо этого он заозирался, словно надеясь, вопреки всему и в противовес словам Сони, сейчас где-то рядом обнаружить Кристину — живую и невредимую. Вместо этого Марк узнал знакомую круглую фигуру и светлые волосы. Марк кинулся к директору интерната.
— Анна Борисовна!
Она вздрогнула и обернулась. Ее лицо тоже было в саже, волосы всклокочены, поверх голубого халата накинута мужская куртка с чужого и явно мужского плеча.
— А, Марк Арнольдович! — выдохнула она. — Как хорошо, что вы здесь. Господи, я до сих не верю, что это произошло. Знаете, что говорят пожарные? Что это была шаровая молния. Очень похоже. И кто-то из людей видел, как она влетела. Впрочем, причины, конечно, установят… — Анна Борисовна грузно опустилась на невысокое металлическое ограждение. — Ведь неделю назад нас проверяла пожарная инспекция, никаких нарушений не нашли, акт подписали, и вот… — она тяжело вздохнула и растерла ладони. — Двое погибших. Двое. Хорошо, что не дети. Впрочем, что я такое говорю… — она вдруг тихонько заплакала.
— А кто? Кто погиб?! — абсолютно уже бесчувственными губами спросил Марк. Зачем, ну зачем он это спросил?!
— Не знаю, тела очень обгорели, — Анна Борисовна всхлипнула, вытирая грязные щеки рукавом куртки. — Но тела были взрослые. Дети все на месте.
— Это могла быть Кристина? — едва слышно, обреченно спросил Марк.
Анна Борисовна вскинула на него заплаканные, покрасневшие глаза.
— Что вы, нет, конечно.
— Как — нет? — Марк понимал, что сейчас он вообще не в состоянии думать и анализировать Он просто
