Выбирай - Алекс Коваль
– У нее было другое мнение на этот счет.
– Какое? Ну же, Макс!
– Она мне тогда заявила, что раз вместо того, чтобы в падении раздвинуть ноги, ты на меня наорала, значит, у тебя иммунитет ко мне и вообще легкая непереносимость типичных столичных мажоров. А раз большинство клиентов вашей фирмы такие, как я, – Макс картинно закатывает глаза и разводит руками, – ты оказалась идеальной кандидатурой.
Не знаю, что выражалось на моем лице в этот момент, но Макс смеялся очень искренне и громко, щекоча мои бедные нервишки. Вот такой Гаевский был уже привычным, родным и близким. А не хмурый обижающийся бука.
– Так вот оно что! Надо полагать, что все кандидатки, что были до меня – шли по первому пути.
– Их было немного, – морщится мужчина, глуша двигатель. – Но именно в тот момент я понял, что скучно с тобой точно не будет.
– И как? Мне удается вносить хаос в твою скучную жизнь?
– Вот именно, что не разнообразие, а хаос, детка. И как видишь, ты стала моей вредной, кареглазой головной болью. Да и не только головной… – говорит Макс и, словно запнувшись, замолкает.
Мы замолкаем.
На моих губах все еще блуждает улыбка, но я просто не знаю, что на это ответить. А Гай, по-видимому, сказал все, что хотел.
На какое-то мгновение время словно замедлилось, выкидывая нас из реальности. Отгораживаясь от внешнего мира тихой мелодией, звучащей по радио, уютной прохладой кожаного салона и общими воспоминаниями – мы словно общались без слов. Молча – одним взглядом – рассказывали друг другу моменты из нашего прошлого. А за столько лет нам есть что вспомнить.
Эти глаза, в которых плещется океан – безмолвный и безветренный, играя переливами всех оттенков синего – завлекают, затягивают в свой водоворот. А лицо с точеными линиями скул, покрытых легкой однодневной щетиной – волнует рецепторы кожи до легкого покалывания в ладонях. Дыхание перехватывает, когда взгляд Макс медленно опускается на мои губы, чуть приоткрытые на выдохе. Я вижу, как от напряжения выступила вена не сильной шее, и как тяжело вздымается грудь под тканью рубашки.
Это невыносимо и тяжело кого-то хотеть вот так, но держать себя в руках столько времени. Начинаю сомневаться, а не маньячка ли я? Бывает ли так, что ты хочешь человека до дрожи во всем теле? Это ненормально? Потому что в моей ситуации – это страшно и пугает. Раньше моя безмятежная и малоэмоциональная жизнь не устраивала мне таких поворотов. А сейчас, благодаря урагану внутри, я все больше убеждаюсь: наша дружба – это просто дурацкое прикрытие. Рамки, в которые мы себя загнали, чтобы не натворить глупостей.
– Почему ты прекратил отношения с Кристиной? – спрашиваю то, что не дает покоя. Если я не имею сексуального партнера, потому что не хочу размениваться на отношения-однодневки, то почему Гай добровольно лишает себя этого?
– Не было у нас с ней отношений, – тихо, проговаривая каждое слово, словно ребенку, в сотый раз повторяет Гай. Тянет руку и длинные пальцы обхватывают за подбородок, не позволяя отвести взгляд. – Это был просто секс, Кати. – Мимолетным движением пробегая подушечкой большого пальца по губам, вызывая волну мурашек таким невинным, но в тоже время интимным жестом. – Как и со многими.
Многими – колет. Внутри где-то там. Не в сердце, но очень близко.
– И почему… сейчас?
– Потому что появилась ты, – отвечает, не задумываясь ни на секунду, Макс.
“…Нет у меня чувств… ровно” – рычит Гай.
“А к ней?! К, ней есть?” – вопит Кристина.
“Неужели так быстро прошла любовь к Ромке, и залеченное сердце готово, чтобы его разбили по новой?” – язвит подсознание.
Нет. В ситуации с Гаем будет больней в тысячи раз, если вдруг я допущу чувства к нему. Второй раз я не выкарабкаюсь. Но что делать, если тянет? Сила притяжения – упрямая вещь и непредсказуемая.
– Появилась, и все стало сложней, – продолжает Гай уже тише… и ближе. Смотря глаза в глаза и медленно наклоняясь ко мне, словно дает возможность решить: от него или к нему, отступить или ответить. Окутывает своей аурой самоуверенности и ароматом свежести парфюма. Поднимает руку, покоящуюся у меня на коленке, все выше и выше. Забирается под юбку, поглаживая распаленную от его прикосновений кожу, заставляя нервно ерзать на сиденье. Мурашки бегут по рукам, а нежность в сочетании с грубостью его мужских ладоней, пробирает до костей.
Еще пару мгновений, и я пропаду. Паду под его натиском. Сдамся под его взглядом. Взглядом, в котором идет ожесточенная борьба, и которую, судя по всему – он проиграл. Еще чуть-чуть, и я ощущаю его горячее дыхание на своей коже, уже сама тянусь, желая ощутить вкус его губ на своих губах, закрываю глаза, устав вести войну с собой.
Миллиметры… секунды…
И реальность врывается в наше уединение, громким стуком по капоту авто. Грохот, так неожиданно вырвавший из сладкого плена рук Макса, заставляет меня отпрянуть, а сердце ухнуть в пятки.
– Хватит миловаться, голубки! – смеется нарушитель спокойствия, и я оборачиваюсь, уставившись на стучащего в окно с водительской стороны мужчину. Высокий, с сединой в висках и смешной бородой, но суровыми чертами лица, которые сейчас сглаживает лукавая мальчишеская улыбка. Вот и он, тот самый, серьезный до этого дня и максимально сдержанный – директор клуба “Лофт”.
– Саныч… – вздыхает Макс, морщась.
– Горячее стынет, – выдает весьма двусмысленную фразу мужчина и, хитро делая вид, что не заметил, чем мы тут собирались заняться, и что он нам бессовестно помешал, машет рукой, призывая выходить.
Слышу мученический вздох Гая. Он на мгновение прикрывает глаза, но достаточно быстро берет себя в руки.
– Пошли, – выдыхает и выходит из авто первым, давая мне возможность немного “остыть”. А у меня ураган внутри: поджилки трясутся, ноги ватные, а мозг просто машет ручкой, объявляя полную капитуляцию под напором ноющего сердца.
Опасно. Очень опасно так терять голову, Кати!
Глава 21 (Кати)
В баре, где мы расположились, несомненно, за директорским столиком, сегодня тихо. Неудивительно: с такой-то майской погодой все завсегдатаи питейных заведений повыползали на улицу напитываться теплыми солнечными лучами и наслаждаться приближением лета.
– Знакомься, Саныч, это Екатерина. Кати, это мой хороший друг – Александр.
– Екатерина, – тянет руку хозяин бара и запечатляет весьма учтивый поцелуй на тыльной стороне ладони. Надо же – этот грозный дядя оказывается джентльмен!
