Наше единственное лето - Мира Ли
Саша обнял меня и притянул к себе.
– Прости, Элька! Вчера у меня колпак сорвало от нервяка, – голос звучал тихо и мягко, чувствовалось, что он раскаивается. – Может, ты передумала, и уже не будешь бросать меня?..
Договорить ему не удалось, я постаралась и как можно более ощутимо треснула его кулаком под ребра. Саша айкнул и разжал объятия. Очень вовремя, по лестнице поднимался Виктор Федорович.
– Ну как, ребятки? Сочинение позади?
– Да, осталось дождаться результатов, – не очень уверенно сказала я.
– Да бросьте! Вы оба молодцы, все будет как надо! Отдыхайте!
– Спасибо, – без энтузиазма и в разнобой ответили мы.
Виктор Федорович ушел, а мы стояли на верхних ступеньках лестницы и смотрели друг другу в глаза.
– Не знаю, что происходит в твоей прекрасной головке, – Саша погладил меня по волосам, – но ты мне очень нравишься. Ты говоришь, что мы должны расстаться… Но я не понимаю почему? Я что-то сделал не так? – я помотала головой, – Тогда…дело в нем? В Дане?
Я опустила глаза. Как ответить на этот вопрос? Есть ли где-нибудь сборник правильных ответов на каверзные вопросы?
– И ты туда же…Дима, Таня, ты… с чего вы взяли, что нас с Шустовым что-то связывает?
Саша грустно улыбнулся и дотронулся до моей щеки. Пальцы нежные, теплые, но я ничего не чувствую! Где же тот трепет и волнение от наших первых объятий у клуба? Куда делось то непреодолимое желание поцеловать его?
– Элька, какая же ты наивная…
Я отвела его руку и попыталась сжечь заживо сердитым взглядом.
– Давай, развей мою наивность, расскажи то, чего я не понимаю или не замечаю!
– Ты нравишься Даньке! – Сашина щека невольно дернулась, и на лбу появилась вчерашняя морщинка. – А еще Сереге и Денису Николаеву. Поэтому он отдавил тебе все ноги на репетиции вальса…
Я не сразу поняла, что мой рот широко открылся от удивления, а еще мгновение спустя я расхохоталась. Он серьезно?! Если про Даню я слышу не в первый раз, то про нашего Сережу и Дениса – это просто новость какая-то!
– Говорю же – дурочка ты наивная… – пробормотал Саша, ероша свои красивые волосы, и пошел к выходу.
– Что?! – я поспешила за ним, но короткая юбка не позволила перепрыгивать через ступеньку. – Потапов, остановись, иначе я тебя…
Саша резко остановился, отчего я влетела в него и чуть не упала, ему пришлось прижать меня к себе. Я подняла испуганные от возможного падения глаза и встретилась с его карими. Взгляд был настолько заряжен, что я – наивная и глупая – почувствовала и поняла: он хочет меня. Я волную его сильнее, чем экзамены, его будущее поступление и наши друзья. В глазах плещется огонь, грудь тяжело вздымается, скулы слегка порозовели… Скажи я сейчас, чтобы он отказался от всего – он откажется! Ради меня. Из-за меня. Чтобы я была рядом…
Эта бездна пугала. Я сглотнула и, выбравшись из его объятий, спустилась в фойе.
Двери на школьный двор были открыты настежь, а там, на лавочке, сидели с гитарой и о чем-то весело болтали наши ребята. Все, кроме Дани… Увидев нас с Сашей, они оживились и замахали руками.
– Да что вы там столько времени делали? Мы уже переживать начали! Как дела? Справились? – они обнимали нас и засыпали вопросами, вместо ответа мы просто улыбались и кивали.
Таня сидела на скамейке, сложив руки на груди, и была как будто расстроена.
– Не обращай внимания, – в полголоса сказала Света, проследив за моим взглядом, – Данька не пришел, вот она и сердится!
Она потрепала меня по щеке и обняла. И все вместе мы пошли в ближайшее кафе. Я только сейчас, находясь в окружении близких друзей, поняла, насколько голодна.
Глава 22
К вечеру ветер стих и стало тепло. Первый день лета заканчивался хорошо. Сочинение было сдано, и хоть волнение по поводу результата никуда не делось, осознание того, что самый сложный и длительный экзамен позади, здорово повышало настроение.
Дома сидеть не хотелось, вечерние тусовки на время выпускных экзаменов мы с ребятами по просьбе родителей сократили, поэтому я решила немного пройтись по району, купить себе совершенно заслуженное мороженое, а по дороге послушать музыку.
Мой старенький плеер с характерным звуком перевернул кассету и спустя пару мгновений в наушниках зазвучала Dido. Я засунула руки в глубокие карманы своей извечной серой толстовки с капюшоном и зашагала в сторону магазина. Сейчас мне было спокойно и даже радостно, голос любимой исполнительницы успокаивал. Незаметно мысли перенеслись в будущее, где я уже дипломированный специалист и живу самой счастливой и успешной жизнью…
Вдруг из ближайшего переулка выскочил огромный доберман и, скалясь и рыча, кинулся на меня. Я и сама не заметила, как оказалась на дереве, наверное, сработал инстинкт самосохранения, он и «закинул» меня туда со скоростью ракеты. Собака неистовствовала и подпрыгивала, пытаясь схватить меня за ногу.
Я, поскуливая и умирая от страха, попыталась перебраться на ветку повыше. В этот самый момент мой старый дружище плеер вывалился из кармана и с печальным хрустом разбился об землю.
– Блииииин! – я смотрела на отлетевшую крышку и оторвавшийся наушник и понимала, что починить я его едва ли сумею. Доберман все никак не унимался, хозяина, готового усмирить его, было не видно. От досады и грусти я заплакала: ну почему все это происходит со мной?
Прошло уже несколько минут, руки и ноги онемели, слезы почти высохли, и только пес с прежним энтузиазмом пытался добраться до меня. Какая дурацкая и нелепая ситуация!
– Рэм, ко мне!
Ну, наконец-то хозяин появился! Неужели только сейчас дошло, что его пес-людоед сбежал из дома?! В следующее мгновение я обалдела – хозяином этой зверюги оказался никто иной, как Даня Шустов. Он быстрым шагом подошел к дереву, под которым неистовствовала собака:
– Рэм, какого черта ты тут делае… – договорить он не успел, потому что поднял голову и наткнулся на полный ненависти мой взгляд. – Малая?! А ты что… – Даня снова замолчал, видимо, построил, наконец, логическую цепочку.
Он крепко взял пса за ошейник и уверенным движением оттащил от дерева.
– Рядом, Рэм! – людоед практически сразу стал послушным. – Домой, бродяга, хватит симпатичных девушек на деревья загонять. – Даня явно улыбался, это было слышно по его голосу. Мне же сейчас было не до его шуточек, правую ногу сильно свело, отчего я снова начала тихонько подвывать.
Путь был свободен, и я могла спокойно спускаться, вот только моя
