Мы не подходим (СИ) - Брежнева Маша

- Еще две минуты передышки, и мы идем дальше, – заявляет Фил, и я просто киваю.

Устала спорить с ним, ведь в итоге все равно будет так, как хочет он. Пора уже смириться, что он своего добивается, причем расшибать голову для этого ему не нужно.

Идеальный костюм для Филиппова мы находим буквально в первом же магазине после перерыва. Он оказывается черным, строгим, узким, четко очерчивающим фигуру Лёши.

- Отличный, правда? – Леша как будто сам себе не доверяет и спрашивает у меня.

- Конечно. Сел так, словно для тебя шили.

- А рубашка с галстуком?

- Подойдут.

- Тогда беру.

- Да, забирай и пойдем.

- Я быстро.

После торгового центра Фил больше ничего мне не навязывает. Спокойно отвозит домой, крайне скромно целует в щечку, даже не напрашивается в гости. Это прям странно, хотя у меня есть и другой вариант – те моменты, которые случились сегодня, для него тоже в новинку и необычные. Я про все наши взгляды, касания, про искры, летающие между нами. Кажется, даже он сражен этим. А я и подавно.

Глава 26

Таня

Когда в понедельник Валентинович привозит меня к парковке Правительства, мне кажется, будто я пропустила не два рабочих дня, а целую вечность. Словно я очень давно всего этого не видела. Хотя тут все идет своим чередом. Мы приезжаем в 8:58, и ровно в это же время блестящий и чистенький (на радость Стасика) минивэн губернатора подъезжает прямо ко входу. Главу региона выходит встречать начальник охраны «Белого дома», а с пассажирского сиденья рядом с водителем выбирается личный охранник губернатора – очень милый мужчина, похожий на большого плюшевого мишку-качка.

Босс летящей походкой взлетает по ступенькам к дверям, придерживает их, пропуская меня и еще одну сотрудницу, мило улыбается персоналу, здоровается со всеми на первом этаже и очень быстро в сопровождении появившегося словно из ниоткуда Буйнова поднимается на второй этаж. По начищенной плитке стучат шпильки девочек-секретарей, с самого утра бегающих в канцелярию за письмами для своих шефов. Юные красотки из молодежной политики болтают со своим министром, обступив его со всех сторон. Киваю этому мужчине, с которым тоже работаю как с одним из прямых подчиненных Буйнова, и шагаю к себе на третий этаж. Выставку картин какую-то новую поставили, пока меня не было. А еще затеяли ремонт у антикоррупции – кажется, их пересаживают в другие кабинеты.

У нас, в блоке пресс-службы, как всегда – клавиши стучат с утра пораньше, у Димы в его метровом кабинетике шумит кофемашина. Девочка, которая работает с замом по культуре, уже звонит редакторам СМИ и приглашает на очередной фестиваль. Другая девчонка, у которой здравоохранение, бьется в истерике из-за сорванного выезда на открытие новой больницы – там не закончили завоз оборудования в нужный срок. При всем этом малышки умудряются красить губы, обсуждать свежий маникюр, звонить мужьям и держать в пятнадцатой открытой вкладке на компьютере распродажу какого-нибудь онлайн-магазина. Я за это и люблю нашу работу – мы ненормальные. Мы существуем в шуме, беготне, порой даже скандалах и истериках от особо одаренных журналистов, но мы обожаем этот мир и в другом просто не выживем.

- Танька! Явилась-таки!

- О, Алехина! Мы уже соскучились!

- А ты слышала, что успела Элеонора придумать?

- Буйнов ходил чернее тучи без тебя!

Голоса доносятся со всех сторон, мне кажется, что девочки обступают меня и абсолютно все обнимают. Одновременно. Здороваюсь с каждой, отчитываюсь, как проводила время на больничном и ныряю к себе в кабинет. Едва успеваю проветрить и протереть собравшуюся на рабочем столе пыль, как телефон уже подключается к местному вай-фай и начинает пищать.

Буйнов: «Приветствую. Прошу съездить с Быстрицким и прессой на новый трамвай»

Твою мать, что за письмена? Еще чуть-чуть, и начну материться не хуже Фила, научил же, малолетка настырный.

Ничего не поняла. Но есть одно правило – не спорить с Буйновым и не задавать ему лишних вопросов, именно поэтому выяснить, почему этим делом должна заниматься я, можно только у Стаса. Вот уж с чего не хотелось начинать рабочую неделю, так это со звонка «любимому» Станиславу Юрьевичу, но правило первое – с решениями Буйнова не спорят. Хотя я точно уверена, что эту идею в умную голову моего начальника вложил сам Стасик.

Три гудка, и вот уже на экране высвечивается счетчик нашего разговора.

- Привет, родная. Соскучилась уже?

Пропускаю это мимо ушей, по крайней мере, делаю вид.

- Привет, Стас. Не расскажешь, почему я должна сопровождать тебя перед журналистами на каком-то новом трамвае?

- Танюш, пока ты болела, приехал первый трамвай, который нам поставляют по концессии. Ты не помнишь? Мы же сто раз про него писали.

- Конечно, я помню про твою, прости Господи, трамвайную концессию! Я-то причем?

- Наша пресс-секретарь в отпуске. Я думал взять секретаршу, чтобы просто помогла там, но Буйнов сам решил, что ты должна поехать со мной.

Пиздит. Да блин! Ну вот нахваталась же слов от Фила! Надо же было влипнуть! Такими темпами скоро диплом факультета журналистики можно будет использовать как подставку под чашку с кофе.

Врет он, в общем.

- И что там планируется?

- Перфоманс, детка.

- Какой на фиг перфоманс?

- Будем кататься по территории депо на новом трамвае, пустим журналистов поснимать в кабине водителя, расскажем о технических характеристиках.

Иногда я начинаю подозревать, что в детстве Стас не наигрался в машинки, его слишком рано посадили за книги и заставили получать образование едва ли не с пеленок. К слову, он кандидат технических наук, обучавшийся по какой-то заумной специальности «транспортно-технологические системы регионов страны», а диплом свой он защищал в ведущем транспортном вузе. В плане любви к работе и карьеры к Стасу придраться невозможно. Он даже как-то на интервью в прямом эфире на вопрос о том, что ему больше всего нравится в его профессиональной деятельности, ответил: «Для меня это не работа, а любовь». Жаль, только, что другая его любовь, то есть я, такого огромного интереса никогда не чувствовала.

- Ладно, я приеду, – вынужденно соглашаюсь, потому что вариантов все равно нет.

- Много там будет моих дорогих журналистов?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Посмотрю сейчас, – поставив вызов на громкую связь, открываю чат всех СМИ региона и смотрю, кто аккредитовался в трамвайное депо. – Раз, два, три, четыре… – зачем-то считаю вслух. – Одиннадцать СМИ, Стас.

- Красота. Жду тебя, Татьяна.

Боги, когда он обращается ко мне так официально, почему-то аж коробит. Или просто от него уже коробит, не знаю. Хотя те цветы, что он прислал курьером, выкинуть не смогла. Те самые, которые взбесили Лешу и заставили ревновать. Представляю, на что это было похоже – ты даришь девушке букет, а она принимает цветы от другого, особенно с учетом, что с этим другим ее связывает намного больше.

Два букета на столе – символ того распутья, на котором я стою. Все еще можно вернуться к Стасу, с которым вроде бы удобно, понятно и просто. Правда, также и бесперспективно. Или же броситься в омут с головой и позволить своим чувствам повести меня туда, куда им хочется.

Опять телефон пищит. Элеонора с гениальным идеями. Еще уведомления. Прогноз погоды на канале Правительства. Еще. В соцсети поставили новость от Минспорта, и все паблики тут же ее отрепостили, соревнуясь в скорости.

Кажется, четыре дня дома мало помогли, и мне просто нужно в отпуск, где я смогу перевести телефон в авиарежим и использовать как часы и фотоаппарат. А лучше просто выключить и носить с собой наручные часы и пленочный фотик, который Алена подарила мне на 25 лет. Может, недели через три напомнить кадровику, что меня этим летом еще никто в отпуск не отправлял? То помощь нужна на экономическом форуме, то Буйнову вдруг захотелось на конференцию по внутреннему туризму, то поставка автобусов, то трамвайная, чтоб ее, концессия.