Ненастоящая семья - Мария Манич
— Да потише ты, — шикаю на неё.
Пристроившись неподалёку, Пашка Стариков с интересом поглядывает в нашу сторону.
— Она в курсе? — обречённо вздыхает Дроздов и двигается ближе ко мне. Широко разводит колени, опираясь на них локтями. Смотрит выжидающе.
— Она в курсе.
— Кто ещё?
— Костенко, — вставляет Алла, поправляя взлохмаченные волосы. — Мой брат, его жена, их дочь… Тяжело вздохнув, невинно улыбаюсь опечаленному Роме и прячусь за кофе.
Время действительно тянется ужасно медленно. Уставившись в пустоту, мысленно перебираю в голове детали своей речи, несколько раз сбиваюсь и повторяю заново. По соседству Дроздов нервно подёргивает ногой, уставившись в телефон. Краем глаза замечаю, что отвечает на сообщения в социальных сетях и комментарии под своими снимками. Видимо, пытается убежать от давящей действительности. Своей очереди ждать томительно и нервно.
Костенко, отстрелявшись первым, выходит из кабинета, победно вскинув вверх кулак.
— Ес!
— Поздравляю, — кисло говорит Алла, когда он бесцеремонно теснит её и садится рядом. — Как прошло? Послушать хотят многие, и Виталик оказывается в центре внимания.
Спустя полтора часа наступает наша с Ромой очередь. И мне хочется взять свои слова обратно. Я нервничаю. Даже очень.
Словно почувствовав это, Дроздов находит мои ледяные пальцы своими и ободряюще сжимает. На секунду упираюсь лбом в его плечо. Мне всё равно, кто это увидит и что подумает. Поднимаю глаза и благодарственно шепчу: «Спасибо».
Свою защиту почти не помню. Мне кажется, я только встала к проектору и набрала в грудь побольше воздуха для речи, как уже отбиваю летящие в меня вопросы от членов комиссии. Их оказывается немного.
Слегка контуженная выхожу в коридор, бросая последний взгляд на Дроздова. Всё моё выступление он смотрел на меня, не отрываясь, и я буквально чувствовала летающие в воздухе его поддержку и веру. Его защиту мне посмотреть нельзя.
Я остаюсь стоять около двери, прислонившись спиной к стене. Слушаю знакомый тембр голоса и жду, скрестив пальцы. Кажется, выдыхаю, только когда дверь широко открывается и на пороге показывается немного бледный и растерянный Рома. Он сразу упирается взглядом в моё лицо.
— Ну? — спрашиваю нетерпеливо.
— Сдал, — выдыхает облегчённо и в следующий миг обнимает меня до треска в рёбрах. Обвиваю мужскую шею руками, прикрывая глаза от счастья.
Глава 13
— Даже не верится, что все отмучились! Долгожданная свобода, впереди у нас целая жизнь и каждый волен ей распоряжаться по своему желанию! Давайте выпьем за это, — пытаясь перекричать музыку, что долбит по ушам, предлагает Алла и поднимает вверх бокал с шампанским.
Одногруппники одобрительно гудят, наполняя свои бокалы. Все счастливые, довольные и расслабленные. Сегодня был сложный, эмоционально тяжёлый и напряжённый день для всех нас. Поэтому, когда после финальной речи декана и оглашения оценок Паша Стариков предложил собраться всем вместе и отметить успешную сдачу в клубе его дяди, предложение было встречено почти единогласным «да».
Группа у нас за пять лет сложилась не особо дружная, все общались по кучкам и по своим интересам. Вместе мы почти никуда не ездили и нигде не собирались. Сегодня, можно сказать, единичный случай. Поэтому особо остро чувствуется отсутствие нескольких лиц…
Дроздова пока нет. Насколько я знаю, он обещал Паше приехать. Мне он ничего не обещал, не писал и после наших быстрых и спонтанных объятий уехал из универа по делам. Вернулся только через два часа, чтобы узнать оценки, и опять уехал. Ни пока, ни быстрого взгляда. Весь занятой такой. Бесит.
Что у него за игра такая? Я не понимаю. Вижу, что нравлюсь ему. Это проскальзывает в его словах, заботе, жестах и взглядах. В тёплых ласкающих глазах. Рома иногда так смотрит на меня, что всё внутри сжимается, превращаясь в тугую упругую пружину. Тепло бежит по венам, а сердце стучит быстро-быстро, отдавая в барабанные перепонки.
Это диагноз. Я — влюбилась. Быстро, головокружительно и очень-очень не вовремя.
Вжик. И я оказалась на крючке парня, с которым мне ничего не светит. Кроме фиктивной свадьбы и пары липовых поцелуев для подкрепления легенды.
— Давай не грусти, — пихает меня в бок заведённая всеобщим весельем и эйфорией Алла, её глаза блестят так же сильно, как и её серьги. В алкоголе себя сегодня никто не ограничивает. Заслужили. — Он придёт. Обещал же.
— Я никого не жду, — стараюсь скрыть за улыбкой рвущееся наружу чувство досады. Ещё как жду! То и дело смотрю в сторону входа, кусая губы и одёргивая топ.
— Не ври. Расслабься. Вы так круто вместе смотритесь, я всю защиту умилялась, — шепчет Алла.
— Между нами ничего нет, — отрезаю я.
— Ага. Кроме ста миллионов киловатт, от которых трещит воздух. Вы созданы друг для друга, — нараспев тянет Волкова, опускает голову мне на плечо и заглядывает в глаза. — Хватит бояться, твой тупой пенёк-бывший в прошлом, сексуальный и горячий Дроздов — рядом. Седлай коня и вперёд! Или как там говорят?
— Бери быка за рога? — невесело смеюсь, прижимаясь щекой к волосам Аллы. Мне будет ужасно не хватать её непосредственности и языка без костей.
— Точно! И устрой родео!
— А сама чего время теряешь? — решаю перевести тему. — Ты и Костенко?
— Я тебя умоляю. Нас с этим фриком ничего не связывает, — слишком быстро отвечает Алла и выпрямляется. — Паша, налей мне ещё шампанского!
— Есть, командирша.
Всматриваюсь в лица одногруппников и протягиваю руку, для того чтобы чокнуться со всеми желающими. Мы опять пьём за светлое будущее, учебу, оставленную позади, и за нас всех вместе взятых — молодых и дерзких.
За соседним столиком расположилась компания из двадцать третьей группы, которая присоединяется к нашим тостам. Там же сидит и Филатова, одетая в короткое серебристое платье. Блестит как новогодняя звезда. Жутко меня раздражая своим хохотом и самим присутствием. Ведёт себя вызывающе, так обычно делают девушки, которые очень хотят, чтобы на них обратили внимание. И работает же! Пашка с неё глаз не сводит, чем очень огорчает нашу старосту Олю, которая сегодня сменила очки
