Под защитой бандита - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Амалия – женщина, которая мне очень дорога, как мать моего сына, но между нами нет интима. Вы разные женщины. И сейчас, ради моего спокойствия и вашей безопасности, вам придётся ужиться на одной территории. Учись у Амалии принимать ситуацию, не обсуждать мои решения и уважать меня. Поспи. Отдохни. Утром Амалия даст тебе платье, и закажи себе одежду.
Разворачивается и уходит. Оставляя меня растерзанную. Эйфория сменяется еще одним горьким и болезненным разочарованием. Чувствую себя шлюхой. Там, внизу, Амалия и его сын. А я здесь бесстыдно кончала, как голодная самка. Она достойна уважения, а я – только вот этого. Горько. Очень горько, словно наелась полыни.
Глава 18
Ася
Просыпаюсь в плохом настроении. Даже не знаю, сколько времени, и ни хочу знать. Кровать удобная, белье приятное, пахнет нежными цветами. Такой тонкий, приятный запах жасмина. Чувствую себя отвратительно. Нет, я не больна. С телом все в порядке. А вот с душой… Не могу это принять. Пытаюсь всех понять, но выходит плохо. Если бы меня не хотели убить, я бы уже бежала из этого дома и от этого мужчины, очень далеко.
Какая он всё-таки умелая сволочь! Воспользовался моей слабостью, надавил.
Поднимаюсь с кровати, кутаясь в одеяло. Мне нечего надеть. Нет даже белья. Этот гад все порезал. Мерзавец. Ненавижу!
Вся проблема в том, что он мне небезразличен. От этого и эмоции бьют через край. А я, похоже, всего лишь удобная игрушка. Все ради комфорта хозяина дома. Амалия – для быта и души, я – для развлечений и тела, все одном месте. Как удобно. Его не смущает, что в этом доме живет его сын. Ребенок.
Прохожусь по комнате, собирая свои порезанные вещи. На диване так и лежит пиджак Баро. На туалетном столике его часы. Хочется все собрать и выкинуть вместе с моим бельем. Но я не порчу чужие дорогие вещи. Не хочу быть еще больше должна этому мужчине. Так и оставляю его пиджак и часы нетронутыми.
Бреду в ванную, скидывая одеяло, настраиваю душ, встаю под тёплую воду. И выдыхаю со стоном. Тело до сих пор чувствительное, кажется, оно помнит каждое его прикосновение. Его руки оставили на мне следы. Закрываю глаза, живот сводит.
О Господи!
Он точно демон. Раньше меня возбуждали чувственные поцелуи в губы, шею. А Баро ни разу меня не поцеловал. Только прикосновения, только пальцы…
Сволочь!
От этого и гадко.
Моюсь брендовыми средствами. Запах великолепный. Шампунь волшебный. Здесь есть даже средство интимной гигиены. Тоже позаботилась Амалия?
Ну да, она же идеальная спутница, у которой мне следовало поучиться. Я еще не знаю эту женщину, а уже испытываю к ней неприязнь. Ни одной женщине не понравится, если ее будут подгонять под шаблон предыдущей.
Вытираюсь, оборачиваясь в сухое полотенце, сушу волосы феном, наношу увлажняющий крем на лицо. Выхожу. Безумно хочется кофе. Огромную кружку со сливками. Готова продать душу за кофе. Сажусь на диван, в нос бьет терпкий запах парфюма Баро. Хватаю его пиджак и запихиваю в пустой встроенный шкаф.
В дверь стучат.
— Да! — плотнее стягиваю на груди полотенце.
— Доброе утро, — заглядывает Амалия. Снова добродушно улыбается. Может, она недалёкая? Как можно так меня воспринимать в собственном доме? Киваю ей. Если у нее утро доброе, то у меня нет.
— Я принесла тебе платье, — проходит, оставляя платье на диване. — Ждем тебя внизу на завтраке.
Уходит. А я с недоумением смотрю ей вслед. Они ждут меня на завтраке… Ладно. Я не собираюсь прятаться в комнате, как мышь. Разворачиваю платье. Симпатичное, с запахом и цветочным принтом. Скидываю полотенце, надеваю. Смотрится отлично, платье ложится по фигуре. Вопрос в том, что на мне нет белья. Ничего не видно, грудь не просвечивает, платье длинное, но мне неудобно, неуютно и стыдно. Ах да, Барону нравится, когда под платьем ничего нет. Он специально порезал мое белье?
Заправляю волосы, выхожу в коридор, навстречу мне снова идет домработница с моющими средствами.
— Доброе утро, — здороваюсь с ней, на что та молчаливо кивает, рассматривая меня. Да я сама в шоке от положения дел. Не нужно на меня так смотреть.
Спускаюсь. Где-то тут была столовая. Слышу голоса и иду на них. Хорошая столовая, светлая, с огромными и кристально чистыми окнами, которые создают иллюзию открытого пространства. Все уже за столом. Баро во главе. Весь такой свежий, сегодня в белой рубашке и сером костюме. Воротник опять стойка. Этому гаду идет. На руке другие часы. Вчерашние остались у меня.
— Доброе утро, — мило здороваюсь и иду к единственному свободному месту по левую сторону от Баро. Амалия просто кивает, Давид тихо произносит «здравствуйте», а наш хозяин молча меня рассматривает, очень долго, прищурив глаза. Знает, гад, что я без белья.
Сажусь, рассматривая содержимое стола. Разнообразие на любой вкус. Сырники, тосты, булочки, сыр, ветчина, мед, джемы, сливочное масло. Амалия ест творог, поливая мёдом, мальчишка уминает бутерброд с ветчиной. Кофе – в кофейне; сливки и тростниковый сахар – отдельно. Чай с какими-то травами – возле Амалии.
— Чувствуй себя как дома, — женщина окидывает стол руками, призывая обслуживать себя самой. И слава богу. Беру кофейник.
— И мне налей, — Баро поставляет свою чашку. Сегодня я любимая жена? Ладно. Наливаю ему кофе, тянусь за сливками. — Не нужно, — отодвигает чашку. Наливаю себе, как мечтала, со сливками, добавляя сахара. Тишина.
— Как ты спала, Ася? Подушка комфортная? Может, предпочитаешь ортопедическую?
— Нет,
