Мой папа самый лучший (СИ) - Ройс Саша

Сразу поняла, что она либо хозяйка, либо кем-то приходится хозяину заведения.

Бросив на меня благодушный взгляд, она обратилась к моему спутнику.

— Роберт говорил мне, что ты заедешь, только вот я не поверила, — с ироничной улыбкой призналась она, эстетично ставя руку себе на талию, — дорогих клиентов обслужу лично. Что будете заказывать?

Откуда-то в руках женщины взялись блокнот и ручка.

— Спасибо, Ванда! Все как обычно, только умножь на два, — заметно, что Мирон здесь чувствует себя свободно и непринужденно.

— Сделаем, — шустрые глазки хозяйки вновь наблюдают за мной. — Красивая! — с улыбочкой роняет она, переведя взгляд с меня на него.

— Знаю, — кивает Потемкин, согласный со своей хорошей знакомой.

Внезапный комплимент Ванды, заставляет прильнуть кровь к щекам. Думала, что-то ответить, но поезд ушел.

— Мирон сюда впервые кого-то привел, — проплывая мимо меня, по секрету шепнула хозяйка.

Отчасти она ответила на тот вопрос, который я успела задать своему спутнику, до ее появления.

— Кто это?

— Это Ванда, жена лесника и хозяина этого заведения.

— Мне она понравилась.

Вроде бы все хорошо, но я почему-то чувствую себя скованно.

— У нее всегда здесь порядок.

Молоденькая официантка в красивой форме, ставит на наш стол две огромные фигурные кружки, до краев наполненные каким-то напитком и убегает прочь.

Шустро!

— Ужин принесут через несколько минут. А пока пей.

— Только не говори мне, что это пиво.

— Понюхай.

С шумом пододвигаю кружку ближе, уже понимая, что ошиблась, потому что кружка горячая. Наклоняюсь над напитком и втягиваю воздух.

— Пахнет пряными травами и медом. Это чай? — вопросительно изгибаю бровь.

— Это сбитень. Пей больше, чтобы не заболеть.

Обнимаю кружку ладонями и склоняюсь над ней. Пить пришлось осторожнее. Напиток достаточно горячий. Благодаря ему я довольно быстро согрелась и зарядилась бодростью. Чувствую, как сердце стало разгонять кровь быстрее. Стало тепло и уютно.

— Мне понравился необычный вкус. А сбитень только здесь готовят?

— Я тебя научу, если хочешь, — глядя на меня, обещает Мирон.

— Хо… — я осекаюсь.

В смысле он меня научит? При каких таких обстоятельствах?

— Согрелась?

Хмыкаю в ответ.

— Тогда иди ко мне, — Потемкин смотрит на меня нагло и уверенно, совершая ладонями зовущий жест.

— Нет, — улыбаюсь я, игриво склоняя голову на бок.

— А придется, — подыгрывая мне, парирует Мирон. — Ладно, сядь хотя бы просто рядом со мной. На одну скамейку.

Его уступчивость — обман.

— Пересядь ко мне. Сейчас принесут ужин. Мы будем ужинать. Я просто хочу с тобой посекретничать, — он хлопает ладонь по гладкой деревянной поверхности несколько раз.

Обманщик!

Но уголки моих губ упрямо ползут вверх.

Манящие огни в глазах мужчины, словно пускают в меня невидимые ниточки. Привязывают. И тянут к себе.

— Иди ко мне, — он произносит это настолько спокойно и твердо, что я уже не вижу смысла сопротивляться.

Потемкин протягивает мне руку. Поймав мою ладонь, не отпускает и тянет вверх. Я поднимаюсь и, обогнув стол, присаживаюсь на одну скамейку с ним. Все это время он держал со мной зрительный контакт. Это подкупало.

Оказавшись с ним рядом, я четко улавливают ритм своего сердца. В висках чувствую пульс. Он наклоняется ко мне, подхватывает и без труда усаживает к себе на колени.

— Ты не исправим, — замечаю я, наслаждаясь его близостью. Согреваясь в его теплых руках.

— Ты обещала меня исправить, — с довольным видом скалится он.

Я прижимаюсь своим лбом к его влажному и прохладному лбу.

— Мирон, — томно шепчу я, прикрыв глаза.

— Лиза, — его голос понижается до интимного шепота.

Растительность его лица колется.

Хочу, чтобы он меня поцеловал. Потемкин будто специально не торопится с этим, и я не выдерживаю.

— Поцелуй меня, — едва слышно прошу я.

— Я думал, ты хочешь спать. Собирался уже тебе уступить и отвезти домой.

— Мирон, — с укором шепчу я.

— Шучу, Лиза. Я больше не буду над тобой издеваться, — заверяет меня он, накрыв своими губами мои губы.

Руки сами оказываются на его широких плечах. Плавно скользят по шуршащей материи экипировки.

Мирон целует меня так, будто изучает. Словно спрашивает, чего я хочу, и я отвечаю ему осторожными ласками губ. Поцелуй выходит нежным и неторопливым. Последний его аккорд и вовсе остается за мной. А когда я открываю глаза, понимаю, что Потемкин наблюдал за моими последними ласками.

Нахлынивает желание поворчать, но он подносит руку к моему лицу и легонько касается подбородка, чуть приподнимая его. Наверное, Мирон делает это для того, чтобы лучше рассмотреть глубину моих глаз.

— В тебе проснулись инстинкты, детка, — с положительной оценкой в голосе констатирует он.

— Мне кажется, попав сюда, я забыла все, что было раньше, что произошло за стенами этой хижины, — честно признаюсь я.

Такое ощущение, что, пока я смотрю в глаза лазурного оттенка, я не могу позволить себе и капли безобидной лжи.

— На это и был расчет, — доверительно шепчет Мирон, обнимая ладонями мое лицо. Затем притягивает меня к себе и снова целует.

На этот раз он полностью завладевает инициативой, и мне приходится подчиниться. Теплые ладони удерживают мою голову, и я не смогу отстраниться при всем своем желании. Натиск и страстность ласк обезоруживают меня. Я просто стараюсь расслабиться и получить удовольствие. Борода и усы ощутимо колются. Грубые волоски так и царапают кожу, но это меня лишь распаляет. В какой-то момент решаю зеркалить нежности Мирона, и он это замечает и отстраняется.

— Хитрюга, — его блестящие задором глаза блуждают по моему лицу.

Он на миг крепко прижимает меня к себе и тут же отпускает, позволяя сесть с собою рядом на скамейку.

— Давай поужинаем, Лиза. — Потемкин вовремя замечает официантов, несущих нам заказ. — Я сегодня толком не ел из-за…

— Я знаю, из-за чего ты не ел. Точнее почему, — мы переглядываемся и, кажется, действительно понимаем о чем, то есть о ком идет речь.

— Знала бы ты, что случилось на самом деле, — с таинственной грустью и тоской произносит Мирон.

— Я не собираюсь тебе устраивать допрос, — слегка подтягиваю плечи вверх, — захочешь, сам расскажешь. Поужинаем и ляжем спать.

Глаза мои на мгновение округляются.

Что я только что сказала?

— Тут такое дело, Мирон, — я слегка морщусь, прежде чем признаться, — я не любитель проводить ночи без сна и возвращаться домой только утром. Отужинав, мы же не поедем обратно домой?

Мои наивные опасения вызывают у спутника улыбку.

— Нет, мы не поедем обратно, Лиза, — в присутствии официантов, Мирон ведет себя скромнее. Дождавшись, пока они сервируют стол, подадут ужин и вновь оставят нас одних, он продолжил: — Я выкупил в хижине комнату. Она только моя. Порой я часто оставался здесь на ночь. Иногда даже на несколько дней, когда хотелось отвлечься от суеты. Город — это не совсем мое.

— Поэтому ты живешь за городом, — прихожу к выводу я и рассматриваю блюда. — Мирон!

— Что?

— Ты точно уверен, что все это съешь?

Он отвечает мне переливчатым смехом.

— Ешь! Так мясо даже Дарья Филипповна не приготовит! — с безобидной усмешкой делиться он. — Это настоящая дичь. Роберт не просто лесник, он еще и прекрасный охотник. Все, что подается в хижине — это дичь, добытая на охоте либо им, либо друзьями-охотниками. У них свой бизнес. Отлаженные поставки из других регионов.

— Ясно, — киваю.

— Кстати, я предупредил друзей, что ближайшую охоту в Карелии пропущу, но я подал заявку на следующую вылазку, — Потемкин лукаво улыбается. — И тебя я возьму с собой.

Спорить с ним сейчас бесполезно.

— Зачем тебе меня тащить на настоящую мужскую охоту? В лесные дебри? Что я там должна понять, находясь в окружении беспощадных лесных мошек? — со спокойной и здравомыслящей интонацией интересуюсь я.