Чужая — я (СИ) - Гейл Александра

— Подслушивать нехорошо, — хмыкаю я.

— В этом доме подслушивание — жизненная необходимость, — ничуть не смущается сестренка.

Я улыбаюсь, но невесело, потому что подростки не должны говорить такое.

— И не смей съезжать с темы! Норт Фейрстах. А ведь поначалу ты о нем говорила, — грозит она мне пальцем.

— В начале колледжа? Да неужели. И что я говорила?

— В основном, что он задание Каппы и редкостный зазнайка.

— Ну, это правда. — А я уж было испугалась.

— А еще, что он красавчик.

— А вот этого я сказать никак не могла.

Хилари смеется.

— Тебя не проведешь, но ведь так и есть?

Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке.

— И их таких двое, — доверительно сообщаю я Хилари.

— Знаешь популярные сейчас романчики о двух мальчиках и одной девочке? Там тема с красавчиками-близнецами самая востребованная, — невинно хлопает глазами сестренка.

Не сдержавшись, я начинаю смеяться. Но на самом деле воображение, конечно, начинает работать в указанном направлении, подсовывая картинки, которые не могут возникнуть в моей голове в ином случае. Я сказала: не могут!

Вообще-то, едва представив братьев Фейрстах в одном месте с одной девушкой, я ощутимо вздрагиваю. Ее разорвали бы на части, потому что эти двое даже огромный дом поделить не сумели. Зачем я вообще об этом думаю? Потому, что они оба вчера за меня вроде как заступились? Если уж на то пошло, это следствие человеческой порядочности, с которой совсем не знаком пока только один из известных мне персонажей кампуса: Мэри. А вот тараканы близнецов Фейрстах дальше определенной черты не заходят. Хотя выводки у каждого ого-го!

— Я стесняюсь спросить, откуда об этих романчиках знаешь ты.

— Тиффани, в моем возрасте ты по всей школе целовалась с Герри Гамильтоном, — закатывает она глаза.

И с тех пор, видимо, стала приличнее… Потому что в колледже так ни с кем толком и не попалась. Ох, Тиффани, что-то ни в то, ни в другое совсем не верится! Особенно скептично настроены противозачаточные таблетки, которые ты зачем-то продолжаешь принимать даже теперь.

— И перестала этим летом, чему есть только одно объяснение: ты встретила еще более обалденного красавчика. Или двух?

Угу. Один обнимает меня на глазах у папы и водит в кафе, где я работала раньше, а второй поддерживает в момент душевного смятения и дарит колечки. Ни тот, ни другой не собирается признаваться, что у меня с ним что-то было и имеет другую девушку. Хорошо, если одну, хорошо, если имеет не буквально… Признание Стефа в том, что он успел ублажить полкампуса с тех пор, как я вернулась в колледж, я оценила. Не настолько я равнодушна, да.

Кстати, кольцо я засунула в рюкзак снова, пообещав себе сделать по приезде тайный карман и больше никогда не надевать эту заразу! Ведь если бы не кольцо, Норт бы с его велеречивостью точно уговорил папу отпустить меня на учебу, а еще продать дом, купить билеты в кругосветку и по пути высадить маму где-нибудь в районе северного полюса. Но вдруг оказалось, что он вместо этого «уговорил» меня «выйти замуж», а ни один порядочный отец не отнесется к такой новости без душевного трепета.

— Хилари. — Мама врывается в комнату сестры без стука и застывает на пороге статуей немого укора имени самой себя. — Помоги мне на кухне. И Тиффани, если, конечно, это не ниже достоинства невестки Фейрстахов.

— Хоть ты поверишь, если я скажу, что не собиралась замуж ни за одного из Фейрстахов? — устало спрашиваю у сестры, едва мамина спина, демонстрирующая крайнюю степень уязвленности, покидает поле зрения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Нет, — кокетливо улыбается Хилари, но быстро становится серьезной. — И лучше бы ты собиралась. Если твой Фейрстах хороший парень, то он сможет защитить тебя и от этого, — она указывает в проем, где только что стояла мама. — И от всего остального. Я бы желала для тебя именно такого.

Я киваю, принимая ее точку зрения. И внезапно начинаю переосмысливать наличие у меня колечка.

А что если Стефан этим кольцом просто пытался меня защитить? Он вроде на самом деле хороший Фейрстах. Настолько ли хороший?

— Я просто не понимаю, — начинает мама, всем весом налегая на скалку. Я так и жду, когда та разломится с хрустом напополам. — Как ты находишь худших из худших парней, Тиффани? Что тебя вообще в них привлекает? Возможность подцепить генитальный герпес? Герри Гамильтон, Норт Фейрстах…

— Герри был нормальным, — огрызаюсь я. — А Норта ты даже не знаешь.

Непонятно откуда, но я хорошо помню Герри.

Для школьного футболиста он был прям-таки исключительно неплох! Да, заглядывался на других девчонок, но мне не составляло труда вернуть себе его внимание. Иногда приходилось посидеть в переполненной машине Герри на чужих коленках, спеть на вечере талантов с местным витающим в облаках, но крайне симпатичным музыкантом, надеть немножечко слишком откровенное бикини, чтобы парень весь день охранял меня на озере от чужих глаз. Простодушный Герри велся на все это безотказно, а я… я тешила самолюбие мыслью, что хоть он и смотрел по сторонам, но каждый раз выбирал меня. Даже при том, что я держала его на расстоянии — берегла “волшебство” для ночи выпускного. 

Впрочем, мечтам об идеальном бале не суждено было сбыться. Только мы удобно устроились в его машине и Герри стащил с меня лиф платья, разъяренная гарпия в лице мамы распахнула дверь и подняла страшный вой. Я не уехала в Бостон уже на следующий день лишь потому, что потратила все сбережения накануне на подготовку к выпускному. Мать это учла.

— Герри был ходок, а Норт…

— Окей, мам, ты выбрала нам почти идеального отца. С твоим отношением к браку с его кандидатурой спорить невозможно.

— И что это значит?

Она поднимает скалку и вкладывает ее в свободную руку. Выглядит угрожающе, и я искренне верю, что доведи я маму — запросто получу не только ладонью по щеке. Но меня уже понесло.

— Что я не такая трусиха, как ты. Я не боюсь, когда мне дают отпор.

— Тиффани, — вздыхает она. — Я же сделала твое тело, я не могу к нему относиться так пренебрежительно, как ты. Как можно выбирать настолько неподходящее окружение? Лицемеры Фейрстахи, эта падшая женщина Айрис…

Обида за подругу, о которой я еще ничего не знаю, вспыхивает в груди яростным пламенем. Хм, я помню об этой девушке больше, чем думаю!

— С чего это Айрис падшая женщина?!

— Только у такой может быть внебрачный ребенок!

После этих слов я отталкиваю от себя салатник, и он, проехав по столешнице, ударяется о стену с громком звяканьем.

— Знаешь, мам, — едва дыша от злости, говорю я. — Выслушивать эти твои грязные инсинуации ниже достоинства невестки Фейрстахов! — Сбросив фартук, я направляюсь к выходу, но мне этого оказывается недостаточно: — И, кстати, Айрис мне как раз подходит, потому что я тоже не девственница и не замужем. А дети получаются именно так!

Я не знаю, почему так сказала, но чувствую, что права.

***

Остаток дня я провожу в своей комнате. Мне хочется сделать что-то для папы, а раз с кулинарией не вышло, я открываю ютуб и нахожу там видео о том, как сложить красивейший цветок оригами. Можно даже разукрасить его в разные цвета, но сначала на листе я пишу послание. Правду о том, что почувствовала по отношению к родным после потери памяти, извинения, потому что что бы ни случилось, под эту крышу я не вернусь.

В какой-то степени мне посчастливилось больше, чем другим людям: я получила возможность взглянуть на себя и свою жизнь со стороны и сделать правильные выводы.

Вывод первый: та, кем меня сделали родители, мне не нравится. Вынужденная защищаться каждый день своей жизни, я разучилась доверять. У меня нет друзей кроме, быть может, одного парня, утонувшего в торговле наркотиками, и некой Айрис. Айрис, которая чуть ли не лучшее, что я о себе узнала, и о чем мама говорила так брезгливо. Не странно, что я мало чем делилась с родными.