Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

– Девятнадцать недель.

– Понятно. Так что мы решаем с ужином?

Голос спокойный, нет ни единой ноты волнения или ревности. Пройдясь по номеру, она берет свой телефон, смотрит на время. Обернувшись, лукаво улыбается.

– Если хочешь, можем остаться в номере. Закажем потом доставку.

Ни одного уточняющего вопроса, ни единой претензии. Она ведет себя так, будто ничего не случилось.

Может, и правильно? Отличная реакция, без пустых выяснений, которые ничего уже не изменят.

– Спустимся в ресторан.

И это решение Марина легко принимает. Сбросив с себя полотенце, проходит обнаженной к шкафу, выбирает трусики. Наклоняется, оттопырив попку.

А и к черту! Вместо того чтобы думать, в чем же подвох, нужно просто признать, что мне повезло.

Она не удивляется, когда слышит мое дыхание у себя за спиной. Прогибается, подставляет шею, едва я касаюсь ее волос. Дышит уже тяжело, сама ловит мою ладонь и кладет ее на свою грудь.

– Для нас ничего не меняется…

Слова звучат утвердительно, но расслабляется она, лишь когда слышит ответ:

– Нет.

Трется о мою ладонь, обернувшись, шепчет мне в рот:

– Мне неважно, что у тебя было до меня. Ты со мной. Значит, все остальное не имеет значения.

Она впивается в мои губы, не давая ответить. Подстраивается под мое тело, наполняет желанием. Заставляет забыть, замолчать.

Мы не ищем кровать. Некогда, не нужна. Хорошо, что «защита» оказывается под рукой: оторваться друг от друга было бы сложно.

Марина цепляется за мои плечи, впивается в них ногтями, будто намеренно желая оставить следы. Отдается жадно, неистово, ее губы везде. Шея, лицо –  мелкие поцелуи, укусы, все вперемешку.

Высасывает из меня все посторонние мысли, выбивает их из меня стонами в губы. Несмотря на свои слова, она будто хочет удостовериться, что здесь и сейчас я именно с ней, что между нами больше никого нет…

– Ну что, теперь можем перекусить? – Она расслабленно утыкается в мою шею и водит ладонями по моему телу, особенно по плечам.

– Две минуты.

Зайдя в ванную, становлюсь под душ. Горячая вода смывает усталость от этих дней – насыщенных, но каких-то пустых. Зеркало показывает отметины от ногтей на плечах и отражение Марины, которая отталкивается от двери и приближается.

– И здесь тоже. – Ее пальцы рисуют линии у меня на спине, а потом их сменяют губы и шепот: – Здесь тоже…

Она нажимает пальцем сильнее.

– Больно?

– Нет.

И все равно продолжает зацеловывать метки. Обойдя меня, целует шею, и я вижу в зеркале: да, там, где ползет ее язык, тоже царапина.

Она уже одета – облекающее короткое платье, каблуки. Волосы влажные, но это ей не мешает. К тому же лето, высохнут сами.

Я надеваю белую рубашку – какого черта ее захватил на фестиваль, без понятия. Но раз уж есть…

Да и хочется что-то сменить образ. Четыре дня в образе дикаря утомляют.

– Тебе очень идет. – Подойдя ко мне, Марина начинает застегивать пуговицы, медленно, намеренно задевая костяшками кожу.

И так же намеренно оставляет несколько пуговиц сверху, а ворот старательно распрямляет.

– Так ты кажешься каким-то властным боссом.

– Тебе нравятся властные боссы?

Улыбается.

Сделав шаг назад, оценивающе рассматривает меня. Рубашка, темно-синие брюки – так я тоже одеваюсь, но крайне редко, в основном во время визитов к отцу. Правда, ему всегда не хватает на моей шее «удавки». А как по мне, к татуировкам галстуки не подходят.

– Красивые, – помогает вдеть запонки. – Из чего они?

Взглянув на черные камни, равнодушно пожимаю плечами.

– Надо спросить у отца.

Она поднимает взгляд.

– Думаешь… надо?

– Тебе же любопытно. Я заскочу к нему в выходные. Если не забуду – спрошу.

– Хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оттолкнувшись от меня ладонями, она первой направляется к двери. Взяв бумажник, замечаю ее в проеме. Сжимает сумочку, неловко улыбается.

– Постарайся не забыть, хорошо?

Мысленно делаю пометку: позвонить отцу сегодня, пусть побухтит от радости, что я по нему соскучился. И купить Сове какую-то цацку из этого камня. По ходу, за этот вечер я ей задолжал.

После ужина мы отправляемся прогуляться по городу. Гугл подсказывает ближайшую ювелирку, и даже отцу звонить не приходится. Марина самостоятельно справляется с выбором и на память о поездке выбирает длинные серьги. Камень в них синий – без разницы. Главное, что ей нравится.

Утром мы выезжаем из города. По дороге она то и дело пытается меня обогнать, хотя мы уже оговаривали вопрос безопасности. Едет рисково. Приходится ее прикрывать.

– Знаю, знаю, – смеется она и строит умилительную мордочку, когда мы подъезжаем домой. – Я больше не буду!

– Смысл не в том, кто из нас быстрее, – говорю я, снимая шлем и не имея ни малейшего желания превращать это в юмор. – Мы не на гонках. И не в том, чтобы разозлить как можно больше водил своими маневрами. А в том, чтобы доехать. Живыми. И получить от дороги удовольствие, а не травмы.

– Но это же так ску-у-чно, – вздыхает она.

– Не для того, кто уже хоронил таких же скучающих.

Настроение что-то ни к черту. И вроде бы дома, а что-то не по себе. Может, не стоило с ней так грубо. Может, у нее правда такого еще не случалось.

Сидит в гостиной теперь, молча наблюдает за тем, как я поднимаюсь в комнату. Душ, переодеться. Монотонные действия помогают успокоиться.

В комнате звонит мой смартфон.

– Ты как там, вернулся? – интересуется Хищный.

– Только не говори, что соскучился, – ворчу я.

Хватит с меня одного скучающего на сегодня.

– Да нет, – усмехается он. – Я надеялся, что это ты соскучился. По своим крестникам.

Поправляя на ходу футболку, выхожу из комнаты. Марина сидит в прежней позе, сосредоточенно рассматривает экран.

– По малым – да, – соглашаюсь.

– Лука! – Телефон Хищного перехватывает Алла. – Лев ходит кругами, а я ему говорю: спроси прямо! Ты можешь с ними посидеть пару часиков? Просто няню мы отпустили, а тут свекровь что-то приболела, хотя и бодрится. Не хотелось бы с малышней ехать. Но если у тебя не получится…

– С чего бы это? Вези малых. Желаю их лицезреть!

– Спасибо, ты так нас выручишь! У меня все готово – еда будет, ты просто с ними посидишь тихонько, и все.

– Угу, – соглашаюсь я.

Как будто я не знаю, что с двумя полуторагодовалыми малыми посидеть невозможно.

– Не трать время на разговоры. Везите уже.

Пока спускаюсь вниз, ищу в смартфоне нужные кадры. Сев рядом с Мариной и дождавшись, когда она обернется, показываю экран.

– Это Ветер. – Листаю несколько снимков, на которых он улыбается, сидя на байке, листаю дальше. – Это Вепрь. Оба из наших. Ты с ними не знакома и уже не познакомишься. Они разбились на трассе.

– Прости. – Она прижимается ко мне и правда выглядит виноватой. – Я все поняла. Правда. Просто не привыкла так… я привыкала сама.

Это можно понять. Потому что я тоже. Привык отвечать исключительно за себя. Привык быть один, хотя вроде бы один никогда не был.

– К тебе кто-то приедет? – спрашивает она.

– Хищный хочет подкинуть крестников на пару часов.

– Лука, – она начинает мять мою футболку, не решаясь сказать, – мне звонил мой агент. Сказал, что нужно подъехать. Ты не обидишься, если я тебя одного брошу с детьми?

Пожимаю плечами. Работа для нее – важная составляющая. Кто я, чтобы делать ей клетку?

– Если я не обижаюсь на их родителей, то и на тебя обижаться не буду.

Марина исчезает практически молниеносно. Не знаю, успевает ли она хотя бы переодеться. А вскоре на мой смартфон поступает новый звонок. Взглянув на номер абонента, приходится даже моргнуть.

– Привет, Лука, – раздается голос Натальи.

Я не вижу ее, но чувствую, что она немного волнуется. В такие моменты она начинает говорить быстрее обычного. Сейчас пытается скрыть, но у нее это скверно выходит.