Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья

Он недовольно выдыхает – видимо, я угадал.

– Ты когда к отцу собираешься заехать? Два подарка за прошлые года не забрал – думаешь, я злопамятный и в этом году решу на тебе сэкономить?

– Кстати, о подарках. Я один из прошлых хочу забрать. Так что вернусь – заскочу.

– Никаких «заскочу», – возмущается он. – Из-за тебя я два года заходил в гараж, втягивая живот. А теперь, когда такой нужды нет, хочу вдоволь выпить и закусить. Так что выдели день, чтобы с чувством и расстановкой.

– Договорились.

На этой оптимистической ноте мы и прощаемся. Скорее всего, вырваться получится на выходных. Да и отцу это больше подходит.

Услышав свое имя, поворачиваю голову: Марина, счастливая, смеющаяся, машет рукой. Обогнала соперницу. Готовится к новому раунду.

Мой смартфон снова трезвонит. Стоило уехать на несколько дней, чтобы о тебе одновременно стало скучать так много людей. С утра звонили Пашка, Хищный, даже его программист, неожиданно проснувшись в неурочное время, решил позвонить. Днем были звонки от Гнома и Федора.

Ну а вечер, выходит, для близких. Сначала отец. Теперь вот Студент.

– Ой, зря ты так быстро ответил, – огорчается он. – Я тебе фотки хотел сначала прислать. Ща. Отключись.

Это легко.

Видимо, он считает, что я тут тоже сильно скучаю, особенно по нему, если хочет прислать мне свою физиономию.

Вайбер пиликает сообщением. Сообщениями. Одно за другим. Фотосессия у него, что ли?

Без особого энтузиазма захожу в приложение, и на экране появляются снимки. Да, действительно, почти фотосессия, вот только Егор на ней не один. Рядом с ним стоит Натали.

Сразу видно, что кадры не постановочные. Оба смеются, открыто, кажется, если приложить чуть усилий, можно услышать их смех. На втором кадре уже видно сближение – он ее по-свойски обнимает за плечи, она к нему льнет, и снова смеются. Два кадра с экспозицией кухни – у нее дома, не трудно узнать.

А в этом кадре она одна. Улыбка смущенная, едва заметная ямочка на левой щеке, ладонь взметнулась вверх в попытке заправить прядь длинных волос. Глаза искрятся ярче, чем фейерверки, да и взгляд под стать ему – жжет тебя насквозь, а отвернуться невмоготу.

Зрительный контакт прерывает звонок.

– Ну как, – интересуется Егор. – Все рассмотрел?

– Хорошие снимки.

– Чета у меня ощущение, что ни черта ты не видел! Один бокал, две бутылки вина… Ты там развлекаешься, а у нее, по ходу, депрессия. Я, конечно, затарил ее йогуртами – надеюсь, она на них переключится, – да и так присматриваю, но вообще пацан твой в опасности.

– Какой пацан?

– Который родится. Точно еще не известно, что это пацан, но Наталья больше к этой теме склоняется.

– Пить она не будет. Она так хочет ребенка, что не поставит его под угрозу.

– Это ладно. Да и я с вином помогу – в следующий раз заеду без байка. Я сейчас о другом. Ты знаешь, какое она имя пацану выбрала?

Уже выбрала? Хотя, конечно, она могла это сделать еще до моего появления. Но я был уверен, что мы это хотя бы обсудим.

– Какое?

– А я помню? – удивляется Егор. – Я был под таким впечатлением… ща, дай подумать… что-то с церковью связано… Кады… Кади… Блин, не хочется тебя расстраивать, но кажется, что Кадило. А с твоим отчеством… Короче, чета я переживаю за Кадило Луковича. Несладко ему в жизни придется.

Сдавленный смех мешает говорить внятно, хотя я очень стараюсь. Ни имени точно не знает, ни отчества, которое будет у малыша.

– Чего ты молчишь? Осмысливаешь? – деловито интересуется Егор. – Как будешь исправлять ситуацию?

– Буду ждать девочку.

С фестиваля мы уезжаем вскоре после этого разговора. Мешает музыка, громкие крики. Хочется сесть на байк, и чтобы перед глазами – только дорога. Марина сначала немного расстраивается, а потом обнимает меня и жарко целует.

– Не терпится в номер?

Понимает немного иначе – не суть. Главное, что мы наконец убираемся с чужого праздника жизни.

– Жаль смывать с себя запах костра, – смеясь, говорит она, входя в номер, – но в первую очередь хочется принять душ.

Обняв меня, Марина оставляет поцелуй на губах и скрывается в ванной. Спустя пару секунд я слышу шум бьющей по стенам воды и вижу облако пара, которое выползает через неплотно закрытую дверь.

Стягиваю с себя футболку. На ней такой запах гари, что и после стирки вряд ли исчезнет. Покрутившись и не найдя места, куда бы ее приткнуть, бросаю на стул. Пар из ванной тянется дальше, кажется, еще пара секунд – и подберется к ногам.

Щелкнув чайником, бросаю в чашку пакетик с чаем – дерьмовый, но здесь других нет. Запах состоит в основном из красителей, а вкуса и вовсе не чувствуется. Терпкий, немного горчит – в самый раз.

Обхватив чашку, сажусь в кресло. Даже скрип его не раздражает, а успокаивает. За окнами тянется свет фар проезжающих мимо машин, черное от города небо без звезд и луны – идиллия.

Главное, что здесь тихо. Только сейчас осознаю, как все эти дни шум давил на уши. Шум и ненужная суета.

В Тибете с Гномом было куда увлекательней. Даже несмотря на шарлатана-монаха, который меня слегка обобрал.

Пальцы тянутся за смартфоном. Открывают сообщения в вайбере, и я вновь смотрю на фото Натальи. Ее волосы собраны этим шнурком. На щеках заметен румянец. А еще, по-моему, живот стал чуть больше.

Или просто его лучше видно, потому что на ней белая обтягивающая майка, а распахнутая рубашка не скрывает, а, наоборот, словно подчеркивает его. Интересно, сердцебиение ребенка уже слышно? Он толкается? Она его чувствует?

У меня нет ответов. Не спрашивал. А сам к ней больше не прикасался.

Наверное, все же не зря срок беременных измеряется не месяцами, а неделями. Меня не было четыре дня, а такое ощущение, что я уже многое упустил. Имя мальчика она сказала не мне, а Егору. Понятно, что не Кадило, и все же. Я вообще был уверен, что она давно знает пол ребенка, а нет.

Интересно, кто же там прячется?

Увеличиваю фото, как будто так будет проще догадаться. Двигаю фото по экрану вверх и рассматриваю улыбку.

Вновь уменьшаю снимок, чтобы охватить ее взглядом всю. Счастливая. Она кажется счастливой и беззаботной. И какой-то слишком открытой, а потому и слишком ранимой. Тянет не просто ей написать, а услышать ее.

Смешная. С ней часто хочется улыбаться. Она жалуется, что начинает сходить с ума без работы, а я смеюсь. Тоже мне проблема – разрулить ее проще простого. Нет, куда проще было бы просто дать денег, но она не возьмет. Но и с вакансией проблем не возникнет.

Только завершив разговор и еще раз взглянув на снимок, понимаю, почему на душе становится легче и раздражение на фестиваль исчезает. Потому что в этом счастье, которое хлещет с экрана, для меня тоже находится место.

– Что ты там рассматриваешь?

Марина идет неспешно. Несложно спрятать смартфон или просто отмахнуться, списать на пустяк.

Нет, это не пустяк. Это важно.

Я позволяю ей приблизиться и не прячу экран, когда она обнимает мои плечи и склоняется ниже. Несколько секунд она рассматривает снимок Натальи. Видя, что я не против, проводит пальцем по стеклу и открывается фото, где Наталья с Егором.

Я слышу ее медленный выдох.

И то, как облегченно звучит ее голос:

– Это его девушка, да?

– Нет. Это мать моего ребенка.

Глава 21

Лука

Пальцы Марины сжимают мои плечи, а потом отпускают. Мазнув еще раз взглядом по экрану, она выпрямляется.

Поправляет полотенце, взмахивает влажными волосами, заставляя капли воды упасть на обнаженные плечи.

Ловит мой взгляд.

– Сходим куда-нибудь поужинать?

Ее улыбка не кажется вымученной, наигранной. Она ведет себя так, будто ничего не случилось. Может, не знает, как об этом спросить?

– Ее зовут Наталья, – говорю я. – Это произошло до тебя. Я собираюсь участвовать в жизни ребенка.

Она кивает.

– По-другому я и не думала. А то, что она залетела до встречи со мной, понятно по ее животу. Сколько уже?