Нельсон Демилль - Спенсервилль. Книга 2
– Домой собираетесь?
– Нет.
– А хотели бы?
Шофер немного помолчал, потом ответил:
– Может быть. Может быть, только съездить.
– У вас семья в Фу Бае есть?
– О, да. Много семья.
– Вас там ждут? Вам можно вернуться во Вьетнам?
– Нет. Не сейчас. Когда-нибудь. Может быть.
На вид шоферу было около сорока пяти, и Киту не составляло труда понять, что по какой-то причине человек этот был у себя на родине персоной нон грата. Возможно, при старом режиме он был правительственным чиновником или служил в армии, а возможно, слишком тесно сотрудничал с американцами или даже занимался чем-то еще более худшим – например, работал в прежней, всеми презираемой национальной полиции. Кто знает? О таких вещах рассказывать не принято. Но главное, где-то в Фу Бае есть сейчас новый начальник полиции, а у этого начальника полиции есть некий список, и в том списке стоит имя этого таксиста. Начальник полиции в Фу Бае вполне мог быть примерно таким же типом, что и Клифф Бакстер, – с той только разницей, что Кита с Бакстером разъединяют не политические или идеологические причины, а сугубо личные. Но в основе своей проблема Кита и этого таксиста одна и та же: человек не может вернуться к себе домой, потому что кто-то не хочет пускать его назад.
– Обратно, в гостиницу, – сказал Кит шоферу.
– Да? Останавливаться нет?
– Нет. Останавливаться не будем.
Возле «Хэй-Эдамса» Кит дал Во Тхе Хонгу десять долларов на чай и бесплатный совет:
– При первой же возможности возвращайтесь домой. Не ждите.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Утром в номере зазвонил телефон, и Кит снял трубку.
– Я внизу, – раздался голос Чарли Эйдера. – Как будешь готов, спускайся.
– Через пять минут, – ответил Кит, удержавшись на этот раз от саркастических реплик или замечаний. Он еще ночью пришел к выводу: Чарли не виноват в том, что именно его избрали в данном случае на роль порученца.
Кит расправил перед зеркалом узел галстука, прошелся щеткой по пиджаку темно-синего шелкового итальянского костюма. Если не считать того, что на воскресную службу в церкви Святого Джеймса он надевал пиджак – правда, спортивного покроя, – то сейчас он впервые за последние два месяца, то есть за все время, прошедшее после выхода в отставку, облачился в официальный костюм. Собственный вид Киту не понравился.
– Вы мне напоминаете не то стилягу, не то проходимца, Лондри, – сказал он своему отражению, вышел из номера и спустился на лифте вниз.
Чарли поздоровался с ним несколько утомленно и настороженно, стараясь определить, в каком Кит с утра настроении; но тот сам опередил его:
– Ты прав, не твоя вина, что тебе приходится мною заниматься.
– Мудрое прозрение. Поехали.
– Мой билет?
– Да, верно… – Чарли порылся в карманах пиджака и протянул Киту билет на самолет. – До Колумбуса, без пересадки, рейсом компании «ЮЭс Эйр». И там же талон на аренду машины, заказ сделан.
Кит посмотрел на билет: рейс был вечерний, из аэропорта Нэшнл в 19.30, с прибытием на место назначения в 21.05.
– Неужели пораньше ничего не было? – спросил Кит.
– Это единственный прямой рейс, на котором есть первый класс.
– Плевать мне и на прямой, и на первый класс. Что-нибудь пораньше до Толидо или Дейтона есть?
– До Дейтона?! Это где такое? Слушай, билет делала транспортная служба Белого дома. Я не думаю, что в том направлении идет ежедневно много рейсов. Радуйся вообще, что тебе заказали до того Колумбуса, что в Огайо, а не до того, который в Джорджии. Впрочем, если хочешь, загляни после встречи в транспортный отдел сам.
– Ладно. Поехали.
Они вышли из гостиницы; прямо перед подъездом их дожидался «линкольн». На улице дождило – водитель встретил их возле двери с раскрытым зонтом и проводил до машины.
– Вчера вечером я говорил с Тедом Стэнсфилдом, помощником министра обороны, – сказал Чарли, когда они устроились на заднем сиденье, – он страшно рад, что ты смог выбраться.
– Интересно, а какой у меня был выбор?
– Ну, здесь так принято разговаривать. С этакой нарочитой скромностью. Тебя и сам министр обороны так встретит: «Кит, я очень рад, что вы смогли приехать! Надеюсь, мы вас не слишком обеспокоили?»
– Вот тут-то мне ему и заявить, чтобы от меня отвязались.
– Не думаю. Он бы искренне хотел заполучить тебя назад в свою команду, так что, если он скажет: «Рад вашему возвращению» – ответь, что тебе приятно снова быть в Вашингтоне, как будто бы ты не понял, что он имел в виду. Потом сходи на встречу с президентом. Если его успели проинформировать, что ты колеблешься, он скажет что-нибудь вроде: «Надеюсь, полковник, вы всесторонне рассмотрите сделанное вам предложение и примете его». Тогда ты ответь: «Непременно, сэр», имея в виду, что ты его непременно рассмотришь, но вовсе не обязательно примешь. Понял?
– Чарли, я сам был мастером по двусмысленным фразам, экспертом по беспредметному разговору и крупным ученым по расплывчатым формулировкам. Вот поэтому-то я и не хочу сюда возвращаться. Я уже начал осваивать обычный английский язык.
– Это меня сильно расстраивает.
– Как я понимаю, ты не сказал Теду Стэнсфилду, что мне не нужна эта работа?
– Не сказал, потому что хотел дать тебе побольше времени на размышления. Ты все обдумал?
– Да.
– И что?
– Знаешь, я вчера вечером взял такси, покатался по городу и крепко поразмышлял. Съездил к памятнику Линкольну, постоял перед ним, спросил этого великого человека: «Как мне поступить, Эйб?» И знаешь, Чарли, что мне ответил Линкольн? «Вашингтон – дерьмовое место, Кит».
– А что ты ожидал от него услышать? Его же тут убили. Надо было спросить кого-нибудь другого.
– Кого, например? Тех ребят, чьи имена высечены на стене[2]? Вряд ли тебе захочется услышать их мнение о Вашингтоне.
– Да, скорее всего не захочется.
Лимузин обогнул площадь Лафайетта и подъехал к входу в западное крыло Белого дома со стороны 17-й улицы.
– Послушай, Кит, решать тебе, – проговорил Чарли. – Я только выполнил то, что мне было поручено. Доставил тебя сюда.
– А разве тебе не поручали меня сагитировать?
– Нет, об этом меня не просили. Они полагали, что ты сам схватишься за их предложение. Я-то понимал, что этого не будет.
– Ты был прав.
– Вот потому-то мое положение на предстоящей встрече может оказаться несколько неудобным.
– Не бойся, я тебя не подставлю.
– Спасибо.
Кит поглядел в окно машины. Прямо напротив западного крыла Белого дома, на 17-й улице, располагалось место, где он еще недавно работал, – выстроенное сотню лет назад в стиле так называемой «второй французской империи» старое здание[3] исполнительного аппарата президента, похожее на нагромождение чугуна и гранита. Обычно мнения о нем резко разделялись: одни были в восторге от этого сооружения, другие терпеть его не могли. Кит испытывал к зданию двойственные чувства. Внутри его недавно отреставрировали с такой воистину королевской, дворцовой роскошью, что это казалось даже неприличным, особенно если ваш кабинет был на верхнем этаже и окно его смотрело на юг, прямо на негритянские гетто Вашингтона.
