Джойс Данвилл - Хозяйка Эдамленда
– Я уверена лишь в одном: что хочу выйти, – сказала она в ярости.
Элис вышла из машины, хлопнув за собой дверцей.
– Разве жители Сноуи-Ривер так благодарят за оказанную им услугу? – насмешливо крикнул он в окно.
Элис обернулась и удостоила его долгим ненавидящим взглядом.
– Спасибо, – сказала она и пошла дальше.
Элис слышала, как он проехал мимо, но даже не подняла глаз. До Лиз предстояло пройти еще около мили по тряской и ухабистой дороге. С тех пор, как Старый Эдамайнеби покоился на дне водохранилища, Новый Эдамайнеби, это было его полное название, не успел превратиться в благоустроенный город. Элис подумала, что она с трудом осилит эту дорогу и еще не раз пожалеет, что вышла из машины.
Девушка уже начала сокрушаться, что не надела туфли без каблуков, хотя такая обувь порадовала бы ее только на этой дороге. Появись она в них в Эдамайнеби, тамошние знакомые подумали бы, что она свалилась с неба. Элис уныло взглянула на свои шпильки и глубоко вздохнула.
Когда она добралась до Айрин Лиз, ее бежевые туфли из светлых превратились в грязно-бурые.
– О, Боже, Элис, ты выглядишь, как загнанная лошадь, – с неподдельным участием встретила ее Айрин. – Входи, разувайся и выпей-ка чаю.
Элис с благодарностью выполнила все указания подруги, довольная, что Айрин оставила расспросы на потом. За столом сидела Бетти Джейс, и Элис порадовалась, что, в конце концов, оказалась в Эдамайнеби.
– О, Айрин, – печально отозвалась она и с этого момента принялась неутомимо болтать, пока Айрин разливала чай.
Чай являлся для Элис роскошью. Итальянский и немецкий повара, Нино и Хейнц, подавали только кофе. Пьер тоже готовил только кофе. А Элис, уделявшая домашним делам столько же времени, сколько и учебе, готовить не умела. Однажды, очень давно, профессор подумал, что будет прекрасно, если его дочь научится заваривать дома чай. Оторвавшись на час от своих планов и проектов, профессор вспоминал свою жену и ее способность превратить обычное чаепитие в настоящую церемонию: серебряный, предварительно подогретый чайник, серебряный кувшинчик с молоком, тонко нарезанные ломтики хлеба и кусочки масла. Это было прекрасно и женственно. Надо научить Элис готовить чай. Но профессор только один раз упомянул об этом.
Как-то в Эдамленде пошел обычный серебряный дождь… за окном, а в комнате из чайника профессора лился холодный черный таниновый ливень, не очень-то приятная получилась чайная церемония. «О, Маргарет», – печально вспоминал профессор.
– Айрин, – спросила Элис, – как ты готовишь такой восхитительный чай?
Айрин Лиз ничего не ответила. Она знала, что Элис все равно будет вежливо бездельничать, считая, что ее должны обслуживать другие. Жаль. В сущности, она была хорошим ребенком, хотя и избалованным. Милая маленькая дрянь, если только так можно выразиться. Но разве это была ее вина? Все эти годы девочку безумно обожали мужчины. Чего же еще можно было ожидать?
Кевин, муж Айрин, пришел домой на ленч. Он поприветствовал Элис так, как, ей казалось, она того заслуживала.
– Привет, принцесса. Как поживают обожаемые рабы?
– Все еще обожают, – уверенно ответила Элис.
– Когда ты так выглядишь, то можешь просто ослепить, – шутливо сказал Кевин. – Ты как маленькая сердитая, самодовольная кошечка. Кто-нибудь из мужчин говорил тебе это?
Элис вспомнила мужчину, который ее подвез.
– Не совсем такими словами.
– Так, – ухмыльнулся Кевин, – мы не раболепствуем.
– Я позабочусь, чтобы никто не забывал об этом, – усмехнулась Элис в ответ.
Кевин потянулся за хлебом, глазами он осторожно следил за Элис.
– Я слышал, что ваша третья очередь закончена и начинается четвертая.
– Угу, – кивнула Элис и с полным ртом начала болтать всякий вздор. – Норвежцы… smorgasbord… открытые сэндвичи… прекрасные, высокие, белокурые скандинавы.
– Я слышал, что контракт заключила английская фирма, – Кевин изучающе посмотрел на Элис.
– Здесь нет англичан, – Элис прекратила есть.
– Ты хотела сказать, что здесь не было англичан.
Элис положила ложку и подняла глаза. Она что-то вспоминала, вспоминала, как холодный надменный человек сказал с хорошим английским произношением слово «Кума».
– О, нет, – она открыла рот от изумления.
– О, да, – заверил ее Кевин. – А почему нет? Пришло время друзей.
– Друзей?
– Англичан.
– О, да, – сказала Элис, – друзья.
Она больше не притронулась к еде.
Элис сама была англичанкой по происхождению… все австралийцы, исключая новых европейских переселенцев, были… она ничего не имела против англичан, или друзей, как сказал Кевин, но была категорически против одного англичанина, который не был и никогда не будет отвечать ее понятиям о друге.
Но сейчас он находился в Куме, возможно, еще дальше. Может быть, мчался в Канберру или ехал по склону в Бигу.
– Ростбиф и йоркширский пудинг, – заключила Элис шутливо. – В одиннадцать – легкий завтрак, плотный ужин с чаем.
Кевин улыбнулся.
– Рад, что ты так все воспринимаешь, Элис, потому-то теперь я со всей уверенностью могу тебе сказать, что…
Но Элис его уже не слушала. Мужчин она слушала семь дней в неделю, и сейчас ей хотелось поговорить с Айрин. О моде, новых губных помадах, обо всех вещах, которые волнуют женщин.
Элис весело кивнула, но не обратила на слова Кевина никакого внимания.
Норвежцы, датчане, шведы, какая разница? Тем более что того англичанина здесь нет.
Глава вторая
В этот день она увидела его в торговом центре.
Для Элис подобная встреча была как гром среди ясного неба, хотя, конечно, совсем ничего не значила. Большинство туристов останавливались в Новом Эдамайнеби, привлеченные новизной. Город только начинал расти и заселяться.
Это просто случайное стечение обстоятельств, но, тем не менее, для Элис оно явилось неприятным сюрпризом. На мгновение она застыла на месте.
Новый Эдамайнеби не имел ничего общего со Старым, который когда-то знала Элис. Старый Эдамайнеби был тихой, сонной деревушкой, лениво расположившейся по заросшим склонам долины. В 1860 году это было лишь место, где росли золотые камыши, но с тех пор оно превратилось в город, который австралийцы окрестили городом-гостиницей.
Вообще-то, все жители были отсюда выселены, принудительно или по доброй воле, а на месте старого поселения, несмотря на людские слезы, создали искусственное море. Вы вольны обещать людям воду и электричество, но разве это может сравниться с домом? Жители, около пяти тысяч людей, владели, по крайней мере, пятью квадратными акрами земли, но не в пригородных районах, где им предоставили землю сейчас, ввиду того, что Новый Эдамайнеби был спланирован одновременно со строительством современного торгового центра и гражданских зданий.
