Джейн Харри - Рай подождет
— Слава Богу, лето заканчивается, и я еду в колледж, — объявил однажды Эрвин. — И если это будет возможно, даже не приеду сюда на каникулы.
Ребекка безумно скучала по своему другу, но вскоре ее затянула учеба, а также подготовка к работе в семейной компании.
Лишь спустя три года произошла их новая встреча. Беки, только что вернулась из Франции, где работала воспитательницей в детском лагере, и ее попросили помочь в организации Дня эсквайра — ежегодного проходившего в Сансет-парке празднества, посвященного середине лета.
Стояла невыносимая жара, и Бекки только и мечтала о том, как бы поскорее улизнуть к реке, и насладиться блаженной прохладой, которую обещали ее воды. Как вдруг над ухом раздался знакомый голос:
— Боже, Бек, тебя совсем не узнать!
Эрвин рассмеялся, но в то же время в глазах его читалось восхищение.
У Ребекки перехватило дыхание.
А я бы всегда узнала тебя где угодно! — подумала она. Девушке показалось, что всю свою жизнь она шла к этому незабываемому моменту!
Они долго стояли, улыбаясь и глядя в глаза друг другу, не замечая никого и ничего вокруг. Затем Эрвин прошептал одними губами:
— Я тебе позвоню.
Ребекка слегка кивнула, боясь выдать невероятную радость.
В последующие дни они всюду бывали вместе и говорили, говорили обо всем на свете. Беки, только что окончила школу, и осенью отец собирался взять ее с собой в Лос-Анджелес, на должность помощницы в его компании.
Эрвин также собирался начинать карьеру в отцовской фирме с самой нижней ступени служебной лестницы. То было чудесное лето, один сказочный день переходил в другой, и двое влюбленных проводили много времени в Сансет-парке, в котором Бренде все же удалось убедить своего мужа построить бассейн.
Раньше Ребекке как-то удавалось не замечать молодую миссис Лестор. Но было бы верхом неприличия игнорировать Бренду теперь, когда та сидела в соседнем шезлонге.
— Привет, — протянула рыжеволосая красавица. Глаза Брэнды при этом были спрятаны за темными стеклами дорогих солнцезащитных очков, а роскошное тело едва прикрывало бикини. — Так вот кто, значит, околдовал Эрвина этим летом? Кто бы мог подумать!.. Рада нашей встрече.
— Как поживаете, миссис Лестор? — вежливо ответила на приветствие Бекки, пожимая лениво протянутую ей руку с коралловым маникюром.
— О, пожалуйста, называй меня просто Бренда. И давай на «ты». — Ярко-красные губы расплылись в улыбке. — Я ведь ненамного старше тебя.
В дальнейшем Ребекка предпочитала избегать Бренду, чтобы не нарываться, на ее завуалированные издевки и насмешки. Хотя все равно ничего из того, что делала или говорила эта женщина, не могло испортить счастья Бекки и разрушить ее надежды на будущее.
Удар пришел с той стороны, откуда она меньше всего его ожидала.
Заявление Даррела Лестора о намерении отправить сына учиться в Англию, в Оксфорд, свалилось, как снег на голову. Сначала Эрвин отчаянно сопротивлялся отцовскому решению, но, когда стало понятно, что мистер Даррелл, останется непреклонен, воинственное настроение Эрвина сменилось холодно-равнодушной покорностью.
— Почему он не хочет прислушаться к твоему мнению? — Бекки отчаянно хваталась за последнюю соломинку.
— Если мой отец на чем-то зациклился, то ничто на свете не заставит его свернуть в сторону. — Эрвин даже пытался держать себя в руках. От негодования лицо его застыло и казалось высеченным из камня.
До этого Ребекка знала Даррела Лестора как мягкого, радушного человека, которому не свойственны столь деспотические черты.
— Но я скоро вернусь, дорогая, — твердым, полным уверенности голосом пообещал Эрвин. — Это не конец света. Я не позволю ему все разрушить.
И Ребекка поверила ему. Девушке так хотелось надеяться, что однажды ее доблестный принц примчится на белом коне и заберет ее с собой. Хотя здравый смысл и предупреждал, что это всего лишь глупые мечты.
Если бы она действительно что-то значила для Эрвина, он бы обручился с ней до своего отъезда или хотя бы взял с нее слово, что она его дождется.
Все соседи смотрели с сочувствием в ее сторону. И это добродушное сострадание ранило еще больнее и заставляло острее чувствовать одиночество. Так же как и отношение мистера Даррела, не скрывавшего, что он никогда не воспринимал эту связь всерьез. А ироничные ухмылки Брэнды просто сводили Бекки с ума.
Она никогда даже не подозревала, насколько глубока неприязнь к ней миссис Лестор.
Ребекку долго не покидали сомнения, а не предвидел ли заранее мистер Даррел, проницательный бизнесмен, надвигающиеся на Уолтера Кармака финансовые неприятности? И не потому ли отправил Эрвина в Англию, а вслед за этим и продал свою компанию, закрыл Сансет-парк и уехал с женой во Флориду? Возможно, он предчувствовал многое и не желал, чтобы его имя было хоть как-то связано с приближающимся скандалом.
А теперь, Лесторы возвращаются в родовое поместье. Хотя вовсе не обязательно, что Эрвин приедет тоже.
Ребекка не хотела справляться об этом. Во-первых, потому что Ленор не следует подслушивать чужие разговоры в супермаркете. А во-вторых, Бекки пыталась убедить себя, что ее это совсем не интересует.
Обжегшись на молоке, дуют на воду. Больше она не позволит Эрвину хозяйничать в ее сердце. В этот раз она будет куда осторожнее.
Если он вообще случится, «этот раз»...
«Боже, Бек, тебя совсем не узнать! » — снова скажет он, когда... если увидит ее вновь.
Да, Ребекка уже совсем не та беззаботная девчонка, в чьих зеленых глазах светилось счастье, горел огонь, и читалась уверенность в себе и в завтрашнем дне. Сегодняшняя Ребекка, похожа на серую мышку. Даже одежда как раз в тон! — криво усмехнулась она про себя.
Но не в одежде дело. Ее отражение в зеркале пугало: она сама напоминала себе едва оставшуюся в живых пассажирку затонувшего океанского лайнера, вплавь добравшуюся во время шторма до необитаемого острова.
Да уж, не до веселья было, когда Уолтера Кармака арестовали по обвинению в мошенничестве. Не выдержав таких испытаний, старик скончался от инфаркта прямо в тюрьме.
И уж меньше всего веселья предстояло в последующие недели: разоблачительные статьи в газетах, визиты налоговой полиции, бесконечные истерики Ленор... Как Ребекке удалось все это вынести? Словно за щитом спряталась она за стеной отчуждения от внешнего мира, в котором теперь считала себя изгоем.
Соседи и знакомые вели себя тактично, что облегчало ее адаптацию к новой, незаметной жизни серой мышки. И работа на Райана Бизера, тоже странным образом стимулировала ее. Стремление держать марку и не разочаровывать босса не оставляло времени на самобичевание и горькие размышления о собственной неудавшейся судьбе.
