Дмитрий Барчук - Майдан для двоих. Семейная сага

— Ни хрена себе цветочки! — вырвалось у обычно молчаливого Монгола. — Взгляни, Дан, что делают черти!

Я посмотрел вверх и обомлел. Будто в небесной канцелярии среди ночи надумали плавить золото. Оно стекало струйкой по Млечному пути. От блестящей струйки отделялись капли, и вот они уже сами растекаются по золотым небесным капиллярам. Расплавленное золото брызжет по всему небосклону, ручейками и речками в облаках алмазной пыли. Завораживающее зрелище!

— Вы что застыли, как вкопанные! Мигом в землянку! Сгореть заживо захотели? — дикий крик ротного вернул нас в действительность.

Мы едва успели укрыться, как огненный ливень обрушился на окопы. Едкий дым сразу заполнил землянку. Приторный запах сожжённой резины, дерева, земли и расплавленного металла.

— Это напалм? — спросил испуганный Монгол.

— Типа того, — ответил ротный, бывший спецназовец. — Это фосфорные бомбы. Если такая дрянь попадёт на кожу, человек сгорает, как щепка, за считаные секунды. Они запрещены Женевской конвенцией, но хохлам, похоже, всё по барабану. Кто-нибудь успел снять бомбардировку на мобилу? Надо обязательно миротворцам из ОБСЕ показать.

Глава 2

Подделка

Лучшие друзья девушек — это бриллианты.

Что собачьему лаю, что москалю верить. Украинская поговорка

— Наш холдинг выпускает продукцию высокого передела, используя в качестве сырья практически отходы добычи природного газа — широкие фракции летучих углеводородов, прежде их просто сжигали в факелах. Иностранные технологии нам необходимы исключительно для увеличения добавленной стоимости в конечной продукции. Мы уже производим современные высококачественные полимеры, часто далее по рецептуре заказчика. Поэтому все претензии Федеральной антимонопольной службы к нам безосновательны, — на едином дыхании выпалил я в тёмный зрачок телекамеры.

— Спасибо, Данила Владимирович, за обстоятельный комментарий, — мажорная теледива расплылась в многозначительной улыбке.

В суматохе я и забыл об этом интервью, как вдруг на мою страницу «Вконтакте» пришло сообщение из Нью-Йорка от Кати Ивановой.

«Привет, моя первая любовь! Недавно видела тебя в новостях по CNN. Ты так возмужал, посолиднел, но глаза у тебя остались прежними, как у мартовского кота. Или я ошибаюсь? И ты уже давно и успешно женат? У тебя куча детей и ты безумно любишь свою жену?»

Первой мыслью было удалить сообщение и отметить его как спам, но взгляд задержался на фото. Она очень похорошела. Чуточку похудела. И — взгляд! Уверенный, знающий себе цену. Так смотрят не молоденькие девчонки, а женщины, избалованные вниманием мужчин. Молодые стервы. Я всегда был от них без ума. Именно этого не хватало ей в юности. Но в нью-йоркской леди стервозности было хоть отбавляй. Я не удержался и пролистал весь её фотоальбом. Да, она не зря потратила эти годы, она сделала себя. Такую Катю я не мог не полюбить.

Ответ был краток: «Ты тоже классно выглядишь. Через две недели у меня отпуск. Собираюсь вначале к друзьям в Прагу, а потом в Барселону. Компанию не составишь?».

Она прислала сообщение на следующий день: «Мой рейс прилетает в Прагу в 9 утра по местному времени. Где встретимся?».

Так возобновился наш прерванный юношеский роман. Первый год мы ещё переписывались в социальных сетях. Но потом общение как-то само собой прекратилось. У меня были новые увлечения, у Кати, наверняка, тоже. У меня — много-много работы. У неё — учёба. В результате я из сибирской провинции перебрался в Москву, стал ведущим юристом крупнейшего в стране нефтехимического холдинга, а она вообще переехала в Америку.

Куранты на южной стене Староместской ратуши готовились пробить полдень. Год, месяц, день, время восхода и захода Солнца и Луны, положение знаков зодиака — вся информация, какую могли дать эти средневековые часы, была верной. И кукольное театральное представление началось вовремя. Скелет, воплощение человеческих пороков, символ смерти и воздаяния за грехи, зашевелился, дёрнул за верёвку колокола, ангел взмахнул карающим мечом. В часовых окошках задвигались, замельтешили лики апостолов и прокричал петух. Куранты оглушили меня своим боем. Я опоздал на целых три часа. Рейс задержали. Тяжело вздохнул: какая женщина прождёт мужчину так долго? Видать, не судьба. Ведь я далее не додумался спросить у Кати её телефон. Уже повернулся, чтобы идти по своим делам, к пражским друзьям, и обомлел. За крайним столиком кофейни в торговом ряду, обрамляющем площадь, сидела роскошная блондинка в летнем джинсовом костюме и огромных солнцезащитных очках, в них отражалась вся ратуша, толпы туристов подле неё, в том числе и я, и радостно улыбалась мне. Рядом с ней стоял огромный жёлтый чемодан на колесиках.

Настоящему чувству не нужны никакие церемонии, прелюдии, лишние слова. Любовь ценит поступки. Ради встречи со мной она изменила все свои планы, перелетела океан, тащила из аэропорта жёлтый чемоданище — символ нашей первой встречи, выкурила пачку сигарет и выпила десять чашек кофе.

— В Москве была такая гроза, это чудо, что выпустили наш самолёт. Я мог опоздать и на сутки.

— Я бы всё равно продолжала ждать тебя.

— Тебя бы забрали в полицию как бездомную.

— Ну уж, дудки! Не такая я простофиля. Думаешь, ты один такой умный, догадался, что эта кофейня при гостинице. На меню ясно написано: bar&hotel. И этот номер я выбрала заранее. Посмотри, как хорошо видны из нашего окна пражские куранты. Прямо как на ладони. Я бы сидела возле окошка и ждала, когда ты придёшь.

Снова прокукарекал петух, и часы пробили полночь. Мы лежали на большой кровати и ласкали друг друга.

— Ты вообще собираешься спать? — спросил я Катю. — В Нью-Йорке уже утро.

— Не дождёшься, мой милый. Я так долго тебя ждала.

— Целых три часа.

— Целых шесть лет! А может быть, и всю жизнь.

В педагогическом институте, куда она поступила после школы, Катя Иванова отучилась только один курс. Неожиданно у деда завелись связи в украинском МИДе, и на семейном совете было принято решение направить любимую внучку и дочку на факультет международных отношений в Киевский университет. Она успешно сдала вступительные экзамены, а через четыре года получила диплом бакалавра. Правда, три курса ей пришлось учиться заочно, ведь дед устроил зятя, Катиного отца, на какую-то хозяйственную должность в представительстве Украины при ООН. Так она впервые оказалась в Нью-Йорке. Катя не привыкла сидеть на шее у родителей и вскоре нашла работу в ювелирной фирме на Манхэттене. У неё была природная склонность к рисованию, вдобавок художественная школа за плечами. Дизайн ювелирных изделий ей пришёлся по душе. Разработкой эксклюзивных украшений фирма занималась редко, в основном копировали известные ювелирные брэнды Tiffany или Chopard. Её клиентами были люди, безусловно, богатые, но хотевшие выглядеть в глазах окружающих сверхбогатыми. Им было по карману купить хороший бриллиант, но раскошелиться на изделия от всемирно известных ювелиров либо не позволяли средства, либо просто жаба давила. А так хотелось блеснуть в обществе колечком от Tiffany! Вот Катя и наловчилась подделывать брэнды. Скоро она зарабатывала больше родителей, вместе взятых. Сама оплачивала свою учёбу, путешествия, наряды.