Барбара Вуд - Пророчица
– Есть! – ответил Хангерфорд, и его смех эхом разнесся по горам.
Она повернулась к нему.
– Хангерфорд, держу пари, вы зашевелите губами, когда будете читать знак «Стоп».
Он рассмеялся еще громче, повернулся и ушел.
Кэтрин пошла к своему лагерю и увидела, как студенты и волонтеры-американцы из ее бригады восстанавливают котлован, поврежденный при взрыве. В этом сезоне у нее была неплохая бригада, но, к сожалению, большинство из них уезжали через несколько дней домой на Рождество, и, что еще хуже, она не была уверена в их возвращении. Приближающийся Новый год был не совсем обычным, и это ее беспокоило. Новое десятилетие, новый век, новое тысячелетие. Кэтрин опасалась, что, возможно, ей придется прекратить раскопки.
Мир нуждается в том, что ты ищешь.
Ну почему ей никак не удавалось вбить это в голову начальства фонда? Люди жаждут духовной пищи, им не хватает Послания, которое вернет смысл жизни. «Если я найду родник и докажу, что Мариамь та, кем я ее считаю, тогда наступит эра возрождения силы книги, которую кто-то считает устаревшей, – Библии», – повторяла она про себя.
Прежде чем зайти в палатку и заняться изучением папируса, Кэтрин умылась холодной водой и посмотрела на свое отражение в зеркале, что висело над умывальным тазом.
Ей было тридцать шесть, и в уголках ее глаз обозначились морщинки. Эти гусиные лапки являлись следами напряженного труда под палящим солнцем Израиля и Египта – следствием прищуривания, характерного для археологов. Устойчивый загар, как ни странно, придавал ей здоровый вид женщины, проводящей дни на теннисном корте и у бассейна. Кэтрин вдруг вспомнила старый анекдот, в котором рассказывалось, каким образом археолог понимает, что его работа затянулась: турист заходит в гробницу и спрашивает: «И которая же из вас мумия?»
– Кэти, девочка моя, – прошептала она, похлопывая себя по лицу и втирая увлажняющий крем, – лет через десять на твоем лице, чтобы сдать экзамены, будет тренироваться ученик какого-нибудь пластического хирурга.
Расчистив место на своем рабочем столе, заваленном бумагами, Кэтрин подняла оконную сетку, и лучи утреннего света ворвались в комнату. Первый луч упал на фотографию, висевшую над столом, и она увидела, как Джулиус улыбается ей, как будто только подготовил отчет по проделанной работе.
Доктор Джулиус Восс, красивый брюнет с аккуратной черной бородой и пронизывающим взглядом темных глаз, стал частью ее жизни два года назад. Они познакомились на конференции по археологии в Окленде, где Кэтрин делала доклад. Джулиус, врач, специализирующийся на болезнях Древнего мира, выступал перед ней с работой, в которой говорилось о том, насколько часто у скелетов египтян обнаруживается перелом предплечья и что это характерно для женщин. Его гипотеза заключалась в том, что так нападавший ломал руку жертве, когда она пыталась защититься от него. Кэтрин и Джулиус встретились во время обеденного перерыва, и взаимная симпатия не заставила себя ждать.
«Почему, Кэти? – снова услышала она его голос, как будто он вдруг оказался в ее палатке. – Почему ты не хочешь выйти за меня замуж? Я не верю, что это из-за того, что ты не еврейка. Это не может причиной. Ты же знаешь, я не настаиваю на том, чтобы ты отреклась от своей веры».
Однако Кэтрин не выходила за Джулиуса по другим причинам. Гора этих причин была такой же огромной, как и ее любовь к нему.
С усилием прогоняя образ Джулиуса из своих мыслей, она погрузилась в работу.
Пробежав глазами строки древнегреческих букв, она больше не обнаружила упоминания имени Иисус. Но и этого было достаточно.
Она пыталась понять, могла ли существовать какая-нибудь связь между найденным христианским документом и пророчицей времен Ветхого Завета, которую она разыскивает, приехав на Синайский полуостров. Вдруг это знак, говорящий о том, что ее оазис древности находится именно в том месте, где и произошло столкновение сил Мариамь и ее знаменитого брата?
Кэтрин взяла с полки книгу, изданную в 1764 году, – перевод на английский воспоминаний одного араба, жившего в десятом веке. В 976 году его корабль отклонился от курса, и он оказался на каком-то неведомом берегу.
Читая эту книгу впервые и встретив фразу «вступил на Землю Греха», Кэтрин подумала; что это, возможно, Синай. Она принялась соединять смутные намеки в рассказе араба и некоторые детали, обнаруженные ею в Ветхом Завете. Добавив сведения из астрологии и ориентирования на море по звездам – араб упоминал о том, что видел, как «над родной землей восходит Альдебаран», – восстановив все это в единую картину при помощи сведений из легенд и традиций местных бедуинов, Кэтрин пришла к выводу, что она, по всей видимости, находится в нужном месте, и Ибн Хассан был выброшен на этот самый берег, вдоль которого, словно грибы, вырастают теперь гостиницы. И в этот момент вопрос Кэтрин, мучивший ее всю жизнь, вдруг обрел ответ. – Ибн Хассан написал: «Я провел свои одинокие дни в месте, куда местные бедуины приводили свои стада на водопой к Bir Maryam…» Колодец Мариамь.
Вопрос зародился в голове у Кэтрин, когда ей было четырнадцать лет. Тогда монахини школы Пресвятой Девы Марии устроили показ нескольких фильмов на Страстной неделе для восьми – и девятиклассников: работы на библейскую тему сороковых и пятидесятых годов. В завершение была показана ставшая классикой картина де Милля «Десять заповедей», снятая в 1956 году. В то время как большинство детей, выросших на спецэффектах «Звездного пути» и «Звездных войн», хихикали и беспокойно ерзали на своих местах на протяжении всего сеанса, хотя и кричали «Браво!» во время захватывающей сцены расступления вод Красного моря, Кэтрин была озадачена. В фильмах, что ей доводилось видеть до того, показывали сказочных, неправдоподобных героев: Самсон, Моисей, Соломон – были чистыми, благородными созданиями. Женщины же, казалось, делились лишь на две категории: злобные искусительницы или тихо переносящие мучения матери/девы.
Это нехитрая идея – что в библейские времена должны были существовать не только герои, но и героини, – явилась толчками к появлению у Кэтрин подростковой одержимости, которая в итоге привела к выбору профессии: библейская археология. Она была уверена в том, что эти древние пески, расступившиеся перед такими невероятными сокровищами, как гробница Тутанхамона и Кумранские рукописи, скрывали и множество других чудесных секретов. И если нельзя было найти упоминания о библейских героинях в рукописях, Кэтрин собиралась отыскать их самих в земле.
Однако вскоре ей стало ясно, что в археологии и, в частности, в библейской археологии господствовали мужчины. Это положение защищал прочный бастион «старой гвардии», которая не просто не выносила женщин в своих рядах, но жутко негодовала по поводу малейшей критики своих яростно отстаиваемых убеждений. Пять лет назад Кэтрин впервые подала заявление на разрешение проводить в этом районе раскопки, говоря чиновникам Департамента культурных ценностей в Каире, что хочет начать поиск Колодца Мариамь в надежде отыскать доказательство своей теории о том, что Мариамь, так же как и ее брат, была предводителем иудеев. Волокита, растянувшаяся на несколько месяцев – взятки, проволочки, потеря документов, бег от одной конторы в другую, – завершилась решительным отказом.
