Луиза Бэгшоу - Высокие маки
Стоявшая рядом Моника протянула руку новым гостям:
— Джоанна, я так рада, что ты смогла прийти. Ричард, как приятно снова тебя видеть…
Вторая леди Кэрхейвен была одета в платье голубовато-зеленоватого шелка, тяжелая жемчужная петля обвивала шею, на мочках ушей сверкали сапфировые клипсы. Она ослепительно улыбалась каждому: представителю кабинета министров, промышленнику, банкиру, инвестору… Все они были людьми Общества. И леди Кэрхейвен держалась очаровательно со всеми гостями, столь важными для бизнеса Тони.
Граф одобрительно кивнул. Моника выглядела замечательно, вела себя безупречно. Она никогда не доставляла ему неприятностей и знала свое место — рядом с ним. Никакая феминистская чепуха не занимала ее голову. Она просто любила тратить его деньги, выступать хозяйкой на приемах, ослепляя гостей своим великолепием. Женщины завидовали Монике, мужчины мечтали о ней. Она была идеальной женой.
Моника Сэвидж исполнила свои обязанности жены во всех смыслах. Был Чарлз, лорд Холуин, был лорд Ричард — наследники, их общие дети. Она больше не приглашала мужа к себе в постель, и это тоже было хорошо, потому что Тони Сэвидж мог иметь любых женщин и в любом количестве. Моника притворялась, будто не обращает на это внимания, за что получала безделушки от Тиффани или Гаррарда.
Тони ухмыльнулся. Если бы он сразу выбрал досточтимую Монику Флетчер, у него бы не возникло никаких проблем. Но проблема была. Ее звали Элизабет.
Тони бросил взгляд на сыновей. Чарлз, лорд Холуин, тринадцать лет. Смуглый, напряженный, скорее всего он будет похож на отца. Чарлз — красивый мальчик, но холодный. Очень расчетливый, в мать, безжалостный, как сам Тони. Уже сейчас, в отрочестве, он дерзок и самолюбив. Ну конечно, ему легко быть таким самоуверенным. Чарлз наследовал титул, замок, собственность в Лондоне и огромные богатства. Одиннадцатилетний Ричард тоже кое-что получит, но, разумеется, не так много.
Ричард мог бы обижаться, но у него добрый характер, к тому же он ленив. Чарлз всегда властвовал над младшим братом, с пеленок. Но Ричард никогда не жаловался. Он нравился девочкам: еще бы — такой красавчик. В школе учился средне, но был джентльменом, хорошо воспитанным, легким и приятным в общении, умел и любил развлекаться. Ему всего одиннадцать, но Тони уже видел:
Ричард похож на его мать.
Если бы у них не было Элизабет!
Граф взглянул на часы и почувствовал, как в нем закипает гнев. Элизабет опаздывала на собственный бал.
Элизабет. Дочь Луизы. Графини Кэрхейвен. Первой жены и единственной женщины, осмелившейся выставить его дураком. До сих пор Тони ненавидел эту дрянь. Луиза работала, хотя он просил ее не работать. Она отказывалась играть роль хозяйки дома. Она наставляла ему рога с Джеем де Фризом, его бывшим лучшим другом. Не обращая внимания на то, что их могли увидеть на публике, Луиза делала Тони предметом насмешек, а потом вообще с ним развелась — до того, как он успел предложить ей расстаться. Он ненавидел все с ней связанное, даже собственную дочь. Луиза радовалась, что родилась девочка, а малышка росла точной копией матери. С русыми волосами, темными глазами и длинным гибким телом, ничуть не похожим на отцовское. Тони вообще сомневался, его ли это дочь, но признать, что жена могла родить ребенка от другого, было бы слишком стыдно.
Луиза умерла в двадцать семь лет от рака груди, и Элизабет вернули отцу. Она росла в его доме, зеленоглазая, воинственная ведьмочка, и день ото дня ее мать расцветала в ней, как цветок. Девочка была почти точной копией Луизы, которая таким образом словно продолжала смеяться над Тони. Даже после смерти.
Тони погубил Джея де Фриза. «Дракон» была настолько мощной компанией, что сделать это было парой пустяков. Он подделал документы, натравил на соперника инспекцию, и бизнесу де Фриза пришел конец. Его лучший друг должен был исчезнуть на восемь лет, полным банкротом. Де Фриз повесился в тюрьме.
«Дракон» расширялся, слухи стихали. Вскоре никто уже не осмеливался упоминать имен Луизы или Джея.
Тони Сэвидж, этакая зубастая акула с Уолл-стрит, ничего больше не слышал в своей адрес, кроме лести.
Молодая Элизабет росла неукротимой, флиртовала с мальчишками налево и направо, неприлично одевалась и день ото дня становилась все красивее. Она была у него перед глазами каждый проклятый день. Она никак не вписывалась в компанию братьев или мачехи. Дитя своей собственной матери. Кукушонок в его золотом гнезде.
— Понятия не имею, — сказала Моника и наклонилась к Чарлзу. — Дорогой, пойди поищи сестру. Скажи, чтобы она немедленно спустилась вниз. Это ее шестнадцатилетие. Дэвид Фэйрфакс ждет ее весь вечер.
Тони Сэвидж бросил взгляд через большой зал из серого камня, освещенный факелами, сверкавшими в железных подсвечниках. Яростный огонь бушевал за каминными решетками, бросая отблески на бурный водоворот шелка, кружев, бархата. Пухлую фигуру молодого человека с бокалом пузырящегося шампанского, который он вертел в руке, окружала толпа подхалимов. Его светлость герцог Фэйрфакс, один из самых выгодных женихов Англии. Но он домогался только руки его дочери.
— Не могу понять, что он в ней нашел, — проговорил Тони.
В своей спальне в восточном крыле замка леди Элизабет Сэвидж прислонилась к холодному камню башенного окошка и смотрела в ночь. Глаза ее привыкли к темноте, и она различала крыши конюшен, черную полоску леса за стенами замка и совсем далеко — пологие склоны холмов. Она не обращала внимания на доносящиеся снизу веселые звуки бала, она слушала нескончаемый шум моря. Холодный воздух, казалось, был пропитан солью.
Бабушка умерла. Всего два дня назад они сидели в ее комнате в восточном крыле, болтали о бизнесе, о политике, о бурных двадцатых. Бабушка никогда не отказывалась поговорить с ней, она охотно удовлетворяла ее любопытство, никогда не осуждала за тщеславие. Два дня без нее показались девочке целой вечностью.
Несмотря на ее слова: «Не смеши, детка, все тебя любят», — Элизабет понимала, что отцу и Монике нет до нее никакого дела. И видела причину в одном: она не мальчик.
Элизабет росла живой порывистой девочкой. С возмутительной беззаботностью она относилась к своему высокому положению, водила дружбу с детьми слуг, лазила на яблони в жилетке и спортивных тапочках; четыре раза ее отстраняли от уроков в Челтенхэме за курение и дважды за скандал с учителями. Графине было прислано холодное письмо с угрозой вообще исключить Элизабет из школы Она не слишком любила читать, но была просто влюблена в бизнес. Кстати, только бизнес и примирял ее с отцом. Но в тот день, когда Тони обнаружил, что дочь затребовала отчеты компании «Дракон», в доме вспыхнула ужасная ссора.
