Джоанна Троллоп - Чужие дети

Руфус утвердительно кивнул. Он похож, подумала Карен, на тех котят и щенков, которых ты видишь в витринах зоомагазина, — тех, что умоляют тебя взять их к себе домой. Мальчик выглядел потерянным, что, вероятно, чувствовал и сам. Карен немало повидала в больнице детей в его ситуации. Они плелись по коридору, чтобы увидеть родителей, которые таковыми не были, да и не могли считаться. «Родители» — это всего лишь простой термин, которое общество дало этим людям ради своего удобства. Многие из таких детей выглядели столь же подавленными, как Руфус. Казалось, боль от потери прежней семьи — пусть, во многих случаях, едва приемлемой семьи — была настолько жуткой в первый миг, что дети даже не плакали. Они уходили в изумленное и неподвижное оцепенение, словно осознавая в глубине души собственное бессилие.

Карен коснулась рукава Руфуса.

— Знаешь, ты полюбишь Мэтью, когда познакомишься с ним поближе.

Краска смущения медленно залила лицо Руфуса.

— Он очень добр к детям. Он любит их.

Мальчик слегка повернул голову, но промолчал. Карен бросила взгляд на своего племянника Рори. Тот съел всю пиццу за исключением корок и теперь пил быстрыми глотками кока-колу из бутылки.

— Тебе следует пить из бокала, Рори. Это же свадьба.

Он прекратил пить, только чтобы сказать запыхавшимся голосом:

— Они дали мне только бутылку.

— Это не оправдание, — проговорила Карен.

Рори был смышленым ребенком, как и все дети Мэтью. Однако он, как и сестры, унаследовал от Надин непримиримость. Их мать жила с вызовом, с отвращением к традиционному, консервативному, «принятому» образу мыслей и поведения. Именно этот вызов и заинтересовал в первое время Мэтью, — в том Карен была уверена. Ведь Надин показалась ему и Карен такой свежей, жизнеутверждающей и смелой после чопорных и респектабельных ограничений, в рамках которых воспитывали их самих. Она производила впечатление распахнутого окна, впустившего сильный порыв дикого, соленого ветра в ограниченную скучную жизнь Мэтью. Он полюбил ее за бунтарский характер. Но со временем это стало тяготить Мэтью так сильно, что еще до знакомства с Джози он ушел на месяц жить в пансион. Там у него были завтраки и крыша над головой. А вся семья оказалась вынуждена скрывать сам факт ухода. Если бы родители детей из его школы узнали о таком, то подумали бы, что он вот-вот сойдет с ума. Мэтью и был близок к тому. Все началось, когда Надин сбежала в женский лагерь протеста у военной базы в Суффолке. Это случилось почти восемь лет назад. Потом она вернулась, но выходки на том не закончились.

Надин была одержима неприязнью ко всему: к материнству, семейной жизни, педагогическим стараниям школы, где работал Мэтью, ко всякого рода порядку. Она ненавидела стереотипы мышления, словно жирных крыс, даже наклеивала радикальные лозунги на дверцу холодильника. Карен знала, что Надин невыносима в совместной жизни, но у бывшей жены Мэтью всегда имелся главный козырь: необузданное веселье, безумная полуночная стряпня, неожиданные проявления нежности случались время от времени. Можно было давать себе клятвы сказать, наконец: Надин — эгоистичная неряха. Намерения серьезно поговорить об этом действительно были. Но супруга Мэтью всегда побеждала.

…Карен наклонилась и положила ладонь на руку Рори.

— Тебе следует присмотреть за Руфусом.

Рори не взглянул на нее.

— Почему?

— Потому что он теперь твой брат, он — один из вас.

Рори икнул.

— Веди себя прилично, — сказала Карен.

Рори ответил, глядя через стол:

— Ничего не изменилось.

— Что?

— Так сказала мама по поводу свадьбы. Ничего не изменилось. Она так сказала.

У Карен перехватило дыхание.

— Извини меня, но это не так. Многое изменилось. У тебя появилась мачеха и брат, тебе нужно смириться с этим.

Легкий всхлип раздался рядом. Слеза медленно стекла по щеке Руфуса, и мальчик поднес руку, чтобы остановить ее.

— О, Боже, — сказала Карен.

Рори сделал последний глоток кока-колы и развалился на стуле.

Не глядя на Руфуса, он произнес:

— Хочешь погонять мяч?

— О-кей, — прошептал Мэтью.

Джози утвердительно кивнула. Ее настроение было приподнятым сегодня: она действительно стала женой Мэтью. Но нельзя было оторвать взгляд от постоянно удаляющегося в сторону Руфуса. Сын смотрел на нее и выглядел неправдоподобно маленьким — гораздо младше восьми. Таким же маленьким мальчик казался в первый день, когда она отвела его в начальную школу, а он сказал «нет», глядя на игровую площадку, которую посещал довольно часто прошлым летом, чтобы привыкнуть к ней. «Руфус, — говорила мать, — это школа. Это то, к чему ты стремился. Ты полюбишь ее». Он высвободил свою руку и убрал за спину. «Нет», — сказал Руфус снова.

Теперь он не мог сказать «нет» столь же уверенно и упрямо, как в пять лет, зато мог посмотреть на нее точно так же. Все в нем говорило «нет» — манера сидеть, склонившись над тарелкой и ни на кого не глядя, манера шептать односложные слова. Джози видела, как Карен пытается поговорить с ним, и даже скорее почувствовала, чем увидела этот небольшой эпизод. Карен, развернувшись к ней вполоборота, закрывала обзор. Все закончилось тем, что Рори, сгорбившись и опустив голову, вышел из-за стола вслед за Руфусом.

Мэтью придвинулся ближе. Она почувствовала дыхание мужа возле уха:

— Не могу ждать больше.

— Мэт.

— Да?

— Мальчики ушли.

— Они потолкаются возле парковки. У детей замечательное настроение.

— А я вот не считаю, что у кого-то из них замечательное настроение.

— Да, это так, — сказал он, снова взяв ее за руку. — Пока они не в настроении, но все со временем придет. Сейчас все только начинается.

— Возможно, нам не следует уезжать.

— Дорогая, — сказал Мэтью, — мы собираемся уехать всего на три дня — только лишь. И поездка — для нас с тобой. Как сегодня. — Он окинул взглядом стол. — Посмотри: твоя мама, мой отец, наши дети, твоя лучшая подруга, моя сестра, мой лучший друг — все здесь собрались ради нас, ради нашего будущего, ради перемен в нашей жизни, — Он погладил ее руку. — Я люблю тебя.

— И я тоже, — ответила она. — Хотя скажу тебе: моя лучшая подруга считает, что мы сделали свадьбу недостаточно скромной. Она говорила, что нам следовало устроить ее глубокой ночью с парой свидетелей.

— Пусть она так считает, — сказал Мэтью. — Мы же не собираемся жениться на ней. Свадьба не у кого-то, а у нас.

— Мне не нравится, когда меня не одобряют, — проговорила Джози. — Тем более те, кого я прекрасно знаю. Например, Бет.