Один на один - Грейс Райли
Когда открывается дверь, я не поднимаю взгляда. Разочарованное лицо тренера такое же, как у моего отца, а этого я уже навидался.
Я слышу, как он устраивается в кресле. Откидывается на спинку, и кресло скрипит в тишине. Он прочищает горло.
— Каллахан, — говорит он.
Это вынуждает меня посмотреть на него. В этом вся разница. Папа зовет меня по имени — Купер, — но здесь я Каллахан. Я — фамилия, написанная на спине моей фиолетово-белой кофты МакКи. Это фамилия моей семьи, но хотя бы на льду она только моя. Папа и Джеймс могут владеть ею на футбольном поле, но мне никогда не было там уютно. Мой приемный брат и лучший друг Себастьян может носить ее на своей бейсбольной майке. Лед только мой.
Тренер вздыхает.
— Непунктуальный, неряшливый и вспыльчивый. Ты обещал мне другое.
Я сглатываю. Я заслужил слышать то, что слышу, но все равно больно.
— Я знаю, сэр.
— Не хочешь объяснить, что произошло? — спрашивает он. — А то Белл болтает не прекращая, и я ценю этого парня, но когда он выдохся после игры, то смысла в нем ни на грош.
Я прикусываю губу, случайно задевая зубами царапину. Сдерживаюсь и не вздрагиваю, прежде чем посмотреть на тренера.
— Тот парень нес херню про его мать.
Губы тренера кривятся.
— Сука.
— Я знаю, мы договорились — никаких драк…
— Мы не «договорились», — перебивает он. — Я отдал тебе приказ, который ты должен был выполнять. А ты не выполнил.
— Я не мог просто спустить ему это с рук.
— Значит, ты должен мстить так, чтобы это не привело к наказаниям. — Он щиплет себя за нос и качает головой, закрыв глаза. — Тебе повезло, что это случилось на таком матче, потому что я умудрился сохранить тебе допуск к открытию сезона.
Тренер смотрит на меня, двигая челюстью. Когда он поднимает бровь, я просто смотрю на него в ответ. Я знаю, что он ждет извинений, но я не собираюсь извиняться. Не за то, что защищал товарища по команде. По правде говоря, я даже не думал, что драка может привести к отстранению, до этого самого момента.
Еще одна ошибка. Еще один шаг в другом направлении — вниз по склону горы, а не к вершине.
— Кто-то должен был его заткнуть, — говорю я в итоге.
Тренер встает и поворачивается, чтобы взглянуть на фото на стене за его столом. Фотограф поймал именно тот момент, когда команда поняла, что они выиграли «Ледяную четверку»: возбуждение, радость, чистое охерительное облегчение от того, что они добрались до вершины горы. Я бы хотел, чтобы это был я — поднимающий ввысь кубок, только в королевском пурпуре МакКи, а не в малиновом.
И это до того, как я доберусь до НХЛ и подниму Кубок Стэнли, разумеется.
— Я хочу, чтобы ты был капитаном, — говорит тренер.
Из всего того, что я сейчас ожидал услышать от него, это не стояло во главе списка. Я вообще не был уверен, что это до сих пор есть в списке.
— Сэр, — говорю я, поправляя свитшот и садясь прямо. — Я…
— Разумеется, я не смогу сделать тебя капитаном, если тебя вышвырнут из-за драки, — говорит он. — Или если ты будешь дерьмово играть. У тебя есть потенциал стать лидером этой команды, Каллахан. Я хочу, чтобы ты им стал. В тебе есть голод. — Тренер указывает на фотографию. Там он стоит прямо в середине толпы гарвардских игроков, легко узнаваемый, даже спустя двадцать лет, и буква К2 на его кофте сияет, как маяк. — Если мы куда и доберемся в этом сезоне, то это будет благодаря тебе.
Я проглатываю чувство, грозящее отразиться у меня на лице. Одно дело — знать, что ты талантлив, и совсем другое — услышать, как тебе говорят об этом прямо. Капитан. Разумеется, я пытался этого добиться, но всерьез не думал, что это может произойти в этом году. Когда выпустилась последняя группа старшекурсников, это очень ослабило команду, но несколько талантливых старших еще оставалось.
— Но я только на третьем курсе, — говорю я. — Как насчет четверокурсников? Брэндон или Микки? Брэндон в центре.
Тренер качает головой:
— Если это кто и будет, то только ты. Но ты должен это заслужить. Ты понимаешь? Больше никаких драк. Не лезь на рожон и сосредоточься на игре.
Я киваю.
— Понял.
Что угодно за эту К на моей кофте. Джеймс де-факто был капитаном футбольной команды в прошлом году, и теперь он возглавляет нападение в «Филадельфия Иглз». Это не прямое сравнение, учитывая, насколько футбол и хоккей разные виды спорта, но два сезона в роли капитана — надеюсь, команды в финале «Ледяной четверки» — помогут мне выйти в НХЛ и получить хорошую сделку для новичка. Очень надеюсь ее ухватить.
— У меня есть идея, которая, по-моему, должна помочь, — говорит тренер. — Ты знаешь городской каток?
Мне требуется секунда, но потом я вспоминаю. Ледовый центр Мурбриджа. Это в центре, рядом с торговой галереей. Мы с Джеймсом ходили туда в прошлом году с его девушкой Бекс — теперь его невестой, — чтобы научить ее кататься на коньках.
— Да.
— Владелице, Никки Родригес, нужна помощь. У них там уроки катания на коньках, что-то типа того.
Мое возбуждение скисает: я вижу, к чему все идет. У всего есть цена, когда это касается тренера Райдера.
— И?
— И я думаю, из тебя выйдет идеальный волонтер. Будешь ходить туда, начиная со среды, помогать на занятиях. Там есть младший класс по ледовому спорту, они собираются каждую неделю.
Я с трудом удерживаюсь от искушения сказать ему, что, по правде, перепих с кем-нибудь куда эффективнее поможет мне сбросить стресс.
— Помогать… детям?
— Ты когда-то был в их возрасте, ты нашел свою страсть к конькам и хоккею. Помоги научить их раскрывать это в себе. Думаю, это поможет тебе обрести некоторое терпение. — Он хлопает меня по плечу. — Которое тебе понадобится, если хочешь быть моим капитаном.
— Я не могу, — говорю я. — Я даже не…
— Сынок, послушай. — Он склоняется над столом и скрещивает руки на груди. Его взгляд полон сочувствия, но это не убавляет напряженности. — Не хочу использовать очевидную метафору, но лед… он тонкий. Либо ты сделаешь это и приведешь голову в порядок, либо в следующий раз, когда ты сорвешься — как бы это ни было оправданно, — ты не оставишь мне иного выбора, кроме как отправить тебя на скамейку запасных.
3
Пенни
Я погружаю игрушку еще глубже, пальцы моих ног зарываются в простыни, а колени разъезжаются. Я тихонько ахаю, когда беру нужный угол. Пусть дилдо — это не теплый член, но хотя бы такой же толстый, и мне проще окунуться в фантазии. Я вставляю его и вынимаю, вжимаясь головой в подушку, пока в мыслях всплывают нужные образы. Сильные татуированные руки обвивают мои ноги, когда я обхватываю ими его узкую талию. Он легонько кусает меня в шею, а потом переворачивает и шлепает по заднице, раздвигая ноги. Его резкий голос шепчет мне на ухо, какая я хорошая девочка, что я пахну как…
Нет. Только не это. Что угодно, но только не это.
Я трясу головой, и фантазия спотыкается. Я изгибаю спину, чтобы дойти до оргазма на ощущениях, но все бесполезно. Мои глаза распахиваются, фантазия исчезает, а образы — очень скверные — заполняют мой разум. Я закусываю губу, тяжело дыша. Полчаса себя разогревала, чтобы опять упереться в стену. Я провожу рукой по лицу.
Это третий раз подряд. Я столько лет трудилась, чтобы не пускать Престона — и любых будущих Престонов — в мою жизнь, но сейчас он пробился в мои фантазии. В мое «хорошее место». Он никогда не мог коснуться двух вещей: моих фантазий — и историй, которые я кропала в тетрадках. Но после этого… Можно сказать, что первое уже пало.
Раньше я могла склепать сценарий хорошей фантазии без проблем. Некоторые девушки не любят мастурбировать, но я наслаждалась этим с тех пор, как
