Поймать солнце - Дженнифер Хартманн
Думаю, это потому, что в глубине души что-то подсказывает мне, что я больше никогда не увижу Макса.
Мама и Джона бегут по длинной подъездной дорожке и обнимают меня со слезами на глазах. Брат кружит меня по кругу, мои волосы развеваются за спиной, пока я крепко держусь за него.
Я счастлива видеть их. Правда. Но мне также грустно.
Когда я иду к большому дому на ранчо и оглядываю всех лошадей, мой живот вдруг сжимается тугим узлом. Я поворачиваюсь к папе, который о чем-то кричит на маму.
— Папа! — зову я, на глаза наворачиваются слезы.
Его плечи опускаются, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его взгляд тусклый и усталый.
— Что случилось?
— Я забыла свой камень. Тот, который подобрала сегодня на детской площадке с Максом.
— Это всего лишь камень, Элла. Можешь найти другой.
— Но… этот был особенным. Макс нашел его для меня. — Моя нижняя губа подрагивает от слез. — Мы должны вернуться и забрать его. Пожалуйста, папа.
Он улыбается, но улыбка не достигает его глаз.
— Я отправлю его тебе по почте, малышка.
Грустно вздохнув, я разворачиваюсь и ухожу, волоча за собой чемодан. Когда дохожу до входа в дом, останавливаюсь и смотрю на оранжевый цветок, все еще зажатый в моей руке.
Он уже увядает.
А мой отец так и не прислал мне тот камень.
ГЛАВА 2
ЭЛЛА
Десять лет спустя
17 лет
У меня во рту член.
Не настоящий, конечно. Это рисунок волосатого пениса, нацарапанный маркером на фотографии, где я пою в караоке как-то летом. Мой рот широко открыт, что идеально для изображения фаллического предмета, торчащего между моих губ.
Тихо застонав, я делаю мысленную пометку заблокировать свой аккаунт на Facebook.
А может, вообще стоит его удалить.
Отрываю фотографию от дверцы шкафчика, прежде чем сердито скомкать и засунуть в задний карман.
Одноклассники хихикают позади меня. Ехидные перешептывания разносятся по коридорам, отчего у меня сводит живот. Опускаю взгляд на кремово-коричневый линолеум под ногами и выдыхаю.
Элла Санбери: странная новенькая, прошедшая путь от богатства к нищете. Сестра убийцы. Сломленный подросток, которого выгнали из красивого дома из кирпича и черепицы и отправили в трехчасовую поездку в маленький городок Джунипер-Фоллс, где все ее осуждают.
Где все ее ненавидят.
Вот что видят люди, когда смотрят на меня. Это то, что, как им кажется, они знают, основываясь на новостях, слухах и сплетнях.
И полагаю, они не ошибаются — я являюсь всем этим.
Но это еще не все, чем я являюсь.
Разминаю жевательную резинку между зубами и наматываю ее на указательный палец. Ученики проносятся мимо меня, бормоча под нос неприятные комментарии.
«Наверное, она была его сообщницей».
«Держу пари, она купила ему пистолет на свой еженедельный миллион долларов».
«Может, не стоит ее злить? В конце концов, у нее в семье есть убийцы первой степени…»
Прежде чем успеваю поспешно ретироваться на следующий урок, кто-то натыкается на меня сзади, и я чуть не падаю вперед, во многом благодаря лишнему весу на спине от десятков книг, засунутых в мой оранжевый рюкзак от «Вера Брэдли», который я так и не смогла продать.
Я хватаюсь за дверцу шкафчика, с силой ударяясь о нее.
— Извини, — произносит голос. Кто-то хватает меня за локоть, чтобы я не упала.
Это все, что он говорит, но его рука ощущается на моей коже как раскаленный луч лазера. Достаточно горячий, чтобы оставить шрам. Я отшатываюсь, поправляя лямку рюкзака на плече, и поднимаю глаза, встречая знакомый оттенок голубого.
— Ничего страшного, — бормочу я.
Когда он убирает от меня руку, я делаю шаг назад и почесываю зудящее тепло, оставшееся после него.
Парень не задерживается, просто бросает на меня взгляд, а затем возвращается к своему брату, который, должно быть, толкнул его на меня.
Братья Мэннинги.
Макс и Маккей.
Десять лет назад Макс стал моим лучшим другом во время незабываемого года в Джунипер-Фоллс — городе, где мои родители впервые встретились, будучи подростками. Так было до тех пор, пока отец внезапно не увез меня, не дав возможности попрощаться. Сейчас мне кажется, что прошла целая жизнь, и я понимаю, что Макс уже не тот человек, каким был тогда.
Как и я уже не та девушка с солнечным светом в сердце, которая говорила ему, что однажды выйдет за него замуж, когда лизала апельсиновое мороженое и смотрела на пухлые облака.
Сейчас он ведет себя так, будто меня не существует. Уверена, Макс видел ту историю обо мне в новостях, где я выставила себя дурой на национальном телевидении, и теперь рад, что мы потеряли связь на долгие годы.
Общение со мной сделало бы его изгоем в обществе.
Я опускаю темную вязаную шапочку ниже на лоб и смотрю на двух братьев, которые сейчас беседуют у ряда синих шкафчиков напротив меня.
— Ты должен прийти завтра, — говорит Маккей, прислонившись плечом к дверце шкафчика, повернувшись ко мне спиной. — Приведи ту цыпочку. Либби.
— Я в порядке, — отвечает Макс. Он возится с пачкой сигарет, вытаскивая одну, затем засовывая ее обратно. — Меня это не интересует.
— Тебе нужно потрахаться, чувак. В последнее время ты был настоящим засранцем.
Я морщу нос. Ни один из братьев Мэннингов почти не разговаривал со мной с тех пор, как четыре месяца назад я вернулась в Джунипер-Фоллс — небольшое поселение в Теллико Плейнс, штат Теннесси. По правде говоря, я бы не сильно расстроилась, если бы они оба исчезли с лица земли. Бринн Фишер — единственный человек, который проявил ко мне хоть унцию настоящей доброты с тех пор, как мы с мамой переехали сюда.
Так получилось, что она встречается с Маккеем, и, возможно, именно поэтому братья не изводили меня так, как все остальные в этой школе.
Древняя магия школьного двора, будь она проклята.
Я заправляю волосы за ухо, подошвы моих туфель скрипят по линолеуму, когда перекладываю рюкзак на другое плечо.
Когда Макс поднимает на меня взгляд, я понимаю, что подслушиваю, как шпион. Он ничего не говорит, только хмурит свои брови цвета эспрессо, вероятно, раздраженный моим существованием, пока Маккей болтает о пиве и сиськах Либби.
Затем Макс моргает и опускает взгляд на грязный пол, который, очевидно, более привлекателен, чем мое лицо.
Волею судьбы, братья Мэннинг не просто мои одноклассники, но и соседи. Они живут через дорогу от маленького загородного дома, который моя бабушка купила для нас в мае этого года, после того как мама почти полностью
