Мои - Мария Зайцева
Сидела, смотрела на меня, испуганно и настороженно. И капюшон на голове. В какой-то момент поймал себя на желании стянуть с нее этот капюшон, глянуть, как будет покрываться мурашками страха тонкая бледная кожа на шее…
Дурацкое желание. Неправильное. Ненужное.
Пока размышлял над этим, мелкий договорился до обвинения меня в изнасиловании его матери.
А вот это уже было интересно…
Я кинул внимательный взгляд на изумленную рожу Серого, прекрасно понимающего, что это за обвинение и насколько это западло для такого, как я, и приказал рулить к матери пацана.
Имени я ее до сих пор в памяти не отрыл, а вот глянуть на бабу, бросающуюся такими обвинениями, было нужно.
Пока ехали, смотрел на мальчишку, прикидывая, сколько ему лет. И как бы выглядел в его возрасте я.
И приходил к выводу, что, если это подстава, грамотно разработанная теми, кому я поперек горла, то очень даже дельная.
Потому что парень реально похож. И очень даже. Не только внешне, а вот чем-то таким… Малоуловимым, но очень конкретным.
Девчонка, которую мелкий называл Аней, переводила взгляд с меня на него, и тонкие ноздри аккуратного носика нервно подрагивали. Тоже замечала мои рассматривания? Интересно, если она — наводчица и одно из действующих лиц, то какие дальше должны быть шаги?
Разжалобить меня?
Залезть в карман?
В постель?
Последнее — вряд ли, очень уж не в моем вкусе девка.
Я глянул на тонкие пальцы без намека на маникюр и острые коленки, обтянутые мешковатыми джинсами… Нет, не в моем.
Да и вообще… Не о том надо думать…
Через пятнадцать минут, глядя на неопрятную пьяную бабу, сидящую на грязной кровати в грязном клоповнике, смердящем всем, чем только может смердеть такая дыра, я изучал грубое одутловатое лицо в очередной раз за день пытался нарыть в памяти хоть какие-то моменты. Хоть немного узнавания.
И не находил. Столько их было за эти годы… А эта еще и изменилась, судя по всему, сильно.
Пьянство мало кого красит… Теперь при всем желании, если и было у нас что-то десять лет назад, то ее не узнать.
А вот она меня узнала.
И, судя по всему, все это время помнила. И проклинала.
Что-то я ей сделал плохое там, в далеком прошлом. Что-то, чего и сам не помнил. Ну… Я много чего творил, всего реально не воскресить в памяти.
Но вот чего точно не было, так это изнасилований.
Мне такие вещи всегда без надобности были, развлечения как-то сами собой в кровати организовывались…
И вообще не представлялось, что такого должна сделать баба, какой она должна быть. что я ее силой захотел взять.
Это вообще настолько невозможно, не представимо было, даже без учета того, что там, где я провел несколько интересных лет жизни, за такое сильно наказывали и под шконку загоняли, что я и не думал о том, что мать мелкого может говорить правду.
Нет, мне надо было узнать, какого хера она придумала эту ересь. Кто ее надоумил?
Кто захотел меня подставить таким тупым способом.
В конце концов, даже если она решит повопить об этом на весь город, то… У нас не Америка, а я не Трамп, чтоб за слова какой-то дурной бабы в суде ответ держать…
Конечно, перед пацанами неудобно было бы, пришлось делать телодвижения, чтоб это все опротестовать. Отвлекаться от проекта… Может, на то и расчет? Отвлечь меня?
Правда, мамаша очень скоро призналась, что все придумала для того, чтоб сыночка папку посильнее возненавидел… Зачем-то.
Я, честно, так и не понял, зачем.
Обидел я ее тогда, десять лет назад… То ли прогнал из кровати, то ли, наоборот, не прогнал… Кто его знает?
Бабы… Странные существа.
Не зря я их в жизнь свою не пускаю.
Не пускал…
Пока я разговаривал с матерью пацана, Серый прошелся по халупе, собирая доки и кое-какой биоматериал для теста.
Потому что, если проверять, то до конца.
Баба, поняв, что я никак не проникся ее трагедией, снова принялась проклинать меня, развалившись на грязных простынях, а я думал о том, что, наверно, хорошо, что я в детдоме рос. А не в этом вот всем. Потому что неизвестно, кем бы я стал, если б остался там, откуда меня забрали после гибели родителей…
А там местечко было похуже, чем это. И тараканов побольше, да.
Уяснив, что здесь, кроме проклятий, больше ничего не дождусь, я скомандовал Серому сваливать.
В любом случае, сначала я выясню, реально ли это мой сын, а потом уже буду собирать этот гребаный пазл.
Девка Аня ожидаемо удивилась. Она, наверно, ждала, что я тут сейчас финальчик “Ищу тебя” устрою, со всеми положенными девайсами: объятиями, поцелуями и “как долго я тебя искал”-ами.
Вероятно, именно это развитие событий и было описано в ее сценарии.
Но я всю жизнь любил ломать чужие сценарии.
И вот сейчас, глядя на смутно белеющую за стеклянной дверью тонкую длинноногую фигурку, я думаю о том, что этот сценарий я не смогу сломать.
Сыграю так, как хочется им.
Ей.
Но прежде в глаза посмотрю.
Напоследок.
***
Чужие сценарии строятся ловко.
И в них не ломается логики нить.
И, как перед осликом глупым морковка
по струнке ведет. Чтоб однажды убить.
А я не ведусь, я смотрю и решаю:
Мне надо-не надо сыграть в поддавки?
Как будто колоду крапленых мешаю
На всякий волыну держа у руки.
И взгляд твой невинный — он тоже сценарий
Один из немногих, что мне по душе.
И мы поиграем.
Смотри, я играю.
Затвора щелчок.
Я играю уже.
27.09.24. М. Зайцева
Глава 3
— Мужик, — снова отвлекает меня от болезненного всматривания в мутное непрозрачное стекло душевой сидящий на кровати в позе застигнутой родителями невинной барышни в момент растления круглопузый покоритель провинциальных чиновниц, — давай договоримся…
Я молчу.
И не смотрю на него.
Вот Аня выйдет, я ей в глаза загляну… И тут уже в зависимости от того, что именно там увижу.
Понятно, что герой-любовник одной отбитой ладонью не отделается в любом случае, но много зависит и от другой стороны…
Вдруг, это любовь, а? В таком случае министерство со своим сотрудником простится навсегда. Я им просто землю удобрю. У нас тут, в провинции, земли много. Плодородной. На всех московских чиновников хватит и еще на
