Габриэль - Кира Монро
Отец прочистил горло, готовясь продолжить:
— Как вы знаете, Sposini per procura — это давняя традиция в нашей культуре, она была распространена на протяжении веков, хотя сегодня встречается всё реже.
Неприятный холодок пробежал по моей спине, и я медленно положила печенье обратно на стол. Мы с Карлой снова обменялись взглядами, и я увидела в её глазах то же самое беспокойство, что чувствовала сама. Моё сердце заколотилось, предвкушая что-то важное, возможно, неприятное.
Мой разум будто застыл, пытаясь осознать услышанное. Родители не знали друг друга до свадьбы? Но как это вообще возможно в наше время? Слова отца эхом отдавались в моей голове: «Паоло здесь, чтобы начать ухаживать за тобой… что в конечном итоге приведет к вашему союзу. К браку».
Я едва сдерживала смешанные эмоции — от шока до гнева. Какого черта? Это всё походило на какой-то нелепый сценарий из старого фильма. Я посмотрела на Паоло, который натянуто улыбался, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Его лицо не выражало энтузиазма, а улыбка казалась напряженной.
— Вы, должно быть, шутите, — наконец проговорила я, голос слегка дрожал. — Вы хотите сказать, что я должна выйти замуж за кого-то, кого даже не знаю? Как… как это вообще возможно?
Мама нервно поправила волосы, избегая моего взгляда, а отец всё так же спокойно продолжал смотреть на меня, словно это был самый обычный разговор о будущем. Карла сидела рядом, не менее шокированная, чем я, но молчала, видимо, не решаясь что-то сказать.
— Беатрис, — отец снова прочистил горло, его тон стал более твёрдым, — это давняя традиция нашей семьи. Мы знаем, что это может показаться тебе неожиданным, но поверь, мы думаем о твоём будущем. Паоло из уважаемой семьи, он достоин тебя.
— Но я не… — я осеклась, не зная, как сформулировать свои мысли. — Я не готова. И уж точно не готова выйти замуж за кого-то, кого только что встретила!
Паоло опустил взгляд, и стало очевидно, что он тоже не был в восторге от этой идеи.
Глава 2
Габриэль
«Никто не безгрешен».
Эти слова, вбитые мне в голову с шести лет, стали для меня ритуалом. Дорога, которая привела меня к этому моменту, была нелегкой. Я совершал ошибки, позволял гневу управлять мной. Я терял контроль и позволял ему одерживать верх. Но со временем я научился направлять его в нужное русло.
«В основном».
Однако в такие дни, как сегодня, я наслаждаюсь возможностью выплеснуть часть кипящего гнева, который я ежедневно сдерживаю. На тех, кто этого заслуживает.
— Мы на месте, босс, — тихо сказал Грассо, паркуя машину у обветшалого многоквартирного дома.
Этот район, затерянный на окраинах города, был полон заброшенных зданий и забытых жизней. Тени бездомных мелькали в отблесках костров, горящих в железных бочках вдоль тротуаров. Казалось, что здесь не существовало света, кроме тусклого оранжевого сияния, которое мерцало и играло тенями на стенах зданий, придавая им ещё более зловещий вид.
Я медленно вышел из машины и вошел в ветхое и запущенное здание. Вонь от застоявшегося сигаретного дыма в сочетании с гнилостным запахом мочи, насыщенным остатками человеческих испражнений на грязном ковре в вестибюле создает отвратительное впечатление, от которого переворачивается желудок.
Я надел кожаные перчатки и нацепил очки Ray-Ban в черной оправе, скрывая лицо настолько, насколько это возможно. Но в действительности это не имело значения — моя репутация говорила за меня. Люди знали меня по действиям, а не по внешности. Жизни, которые я оборвал, говорили громче любых слухов. Это были те, кто решился встать на моем пути, или те, чье время просто истекло.
Мы поднимались по лестнице с грязным ковровым покрытием. Звуки споров, ругани и пронзительного смеха соседей сливались с шумом работающего телевизора. Внезапно перед нами началась потасовка. Грассо шел впереди, его рука привычно опустилась к пистолету, готовая к худшему. Но когда мужчины увидели нас, их лица сразу изменились. Но когда мужчины увидели нас, они остановились и смотрели, как мы, словно в замедленной съемке, движемся мимо них.
Мы подошли к двери с цифрой «13», только половина тройки была сбита. Грассо постучал один раз. Слева от нас приоткрылась дверь, и на пороге показалась пожилая женщина. Ее седые волосы были закручены в бигуди, а на ней был старый рваный халат. Взгляд женщины был колючим, но в нем читался привычный страх.
— Что? — фыркает она на нас, хмуря брови. Сигарета, свисавшая с ее губ, вот-вот должна была упасть, как будто она совсем забыла о ней. Ее глаза сузились, когда она заметила Грассо, который снова постучал в дверь напротив.
— Мы постучали в эту дверь, мэм, — сказал он спокойно, не обращая внимания на ее пристальный взгляд.
— Тогда какого черта ты пялишься на меня? — резко отозвалась она, переводя взгляд с Грассо на меня. Ее подозрительность только усилилась, когда она заметила мои темные очки и спокойное, но непроницаемое выражение лица. — Вы что, из ФБР?
— Нет, мадам, — отвечает Грассо.
— Глория! С кем ты разговариваешь? — донёсся из квартиры хриплый голос.
— С твоей матерью! — кричит она в ответ. Пока я недоумеваю, как черт возьми сигарета все еще держится на её губах, Грассо продолжает стучать в дверь.
— Это ни хрена не смешно, Глория!
— Сколько раз мне повторять, Уолли, чтобы ты не лез в мои дела? Смотри дальше свое дерьмовое шоу! — она хватает сигарету и делает глубокую затяжку, затем машет пальцем с сигаретой в нашу сторону. — Я вас видела раньше. Не часто, но помню. — Она постукивает себя по голове, и пепел осыпается на её халат.
— Кто, черт возьми, вы такие? — Мужчина выглядывает из-за двери. Его неопрятная борода в каком-то жире. — У нас ни хрена нет! Мы ни хрена не видели и ни хрена не знаем! — Он кивает, как бы подтверждая свои слова. Затем он почесал свой растущий живот под когда-то белой майкой и обратил внимание на свою вторую половину. — Глория, ради всего святого, сколько раз я должен тебе говорить, чтобы ты не открывала эту чертову дверь, а?
Она игнорирует его и сосредоточивается на мне.
— Что случилось, красавчик, язык проглотил? Хочешь, я его поищу? — Она усмехается, показывая почти беззубую улыбку.
— Я, блядь, стою сейчас здесь. Подожди хотя бы, пока я не окажусь в могиле, черт возьми! — взрывается Уолли.
— Почему? Ты уж
