Заблуждение сердца - Natallisha
Полина заставила себя проглотить рвущиеся с губ возражения, осознавая их глупую тщетность и неуместность. В этой отчаянной фразе, полной боли и безысходности, не было правды. Никогда, ни в часы ссор или жарких споров, ни в долгие странные дни молчания и обид, она не желала Роману такой судьбы, он сделал свой выбор сам. Сам выбрал карточный стол, вместо тихих семейных вечеров, сам окружил себя дорогими гоночными автомобилями, сам поддерживал контакты с весьма сомнительной репутацией людьми. А теперь он умирает.... Последнее слово обожгло ее память, умирает... но это значит... Боже, пусть это будет значить, что все еще можно исправить! Переведя потрясенный взор на отца, она поймала его ответный, бесконечно далекий и виноватый.
-Дочка, прости, – глухим голосом выговорил мужчина, – у Романа была остановка сердца, но потом... что-то случилось, никто толком не понял: что именно и … мы не успели тебе сообщить.
Не успели... не важно, быть может ей удастся успеть, быть может.... Мысли разбегались и путались в нестройном унылом хороводе, заставляя виски снова и снова сжиматься от давящей боли. Что-то нужно успеть предпринять, вот только что именно.... Впрочем, самым главным теперь оставалось время, время, которое они так преступно теряли.
-Я пойду к нему, – помолчав, отозвалась Полина и, отвернувшись от стоящих рядом людей, двинулась к дверям реанимации.
-Поздно у тебя появилось это желание, – язвительно вскинулась вслед свекровь, – ты не находишь? Тебя все равно не пустят туда!
С досадой остановившись, Рябинина тяжело вздохнула, собирая по капле остатки терпения и такта, заслоненные подступившей обидой. Каштановые кудри взметнулись и снова легли на плечи в хаотическом беспорядке, когда девушка обернулась на очередной прозвучавший укор, напомнив себе, что нужно сдержать клокотавшую в груди бурю.
-Я его жена, – по слогам произнесла молодая женщина, – вы меня слышите, его жена.
-Лиза, Поля, Бога ради, перестаньте! – вмешался отец, до боли знакомые интонации сейчас слышались хрипло и надломленно. – Дочка, тебе нужно как можно скорее побеседовать с доктором, его кабинет прямо по коридору, первая дверь направо.
-Для чего, Андрей? Чтобы подписать так необходимые им бумаги? Ей не нужно туда ходить! – голос Елизаветы сорвался практически на крик.
Неосознанно удивившись такому всплеску, Полина лишь согласно кивнула Андрею Васильевичу и поспешно направилась в сторону ординаторской.
-Почему ты ей позволяешь? – обернувшись к Андрею, женщина пронзила его испуганным взглядом, - ты же знаешь, какое она примет решение? Мой сын ей не нужен и никогда не был нужен! Почему ты ничего не предпринимаешь? Ты же дал слово, ты дал Толе слово?!
-Лиз, прошу тебя, успокойся, – устало выдохнул ее собеседник, - ты неверно судишь о вещах, в которых сейчас мало что смыслишь, и, разумеется, я помню свое обещание Анатолию. Только это теперь совершенно не при чем.
Пристально глядя на сидящего перед ней человека в белом халате, Полина силилась осознать: о чем он так долго и виновато говорит, и почему нельзя прямо сейчас отправиться к мужу, а после решить все формальности, связанные с его лечением. Именно это казалось ей самым нужным и жизненно необходимым. Но Берестов неумолимо стоял на своем, твердя о каких-то до крайности важных бумагах, которые по его мнению было бы лучше подписать и как можно скорее.
-Я вас не понимаю, – обреченно выдохнула Полина, – Егор…
-Владимирович, - мягко подсказал высокий сероглазый мужчина, очевидно заподозрив в ней скрытую неврастеничку, – послушайте меня еще раз, Полина Андреевна. Я понимаю, что такие решения принимать тяжело, но, к сожалению, сделать это предстоит именно вам, вам и никому другому! Вы - жена, и вы должны понимать, что состояние вашего мужа уже сложно оценить даже как критическое. Он находится в состоянии комы почти неделю, примерно сорок минут назад была остановка сердца. Его мозг не функционирует в полной мере, а это всегда имеет необратимые последствия.
Егор Владимирович настороженно замолчал и продолжил еще более тихим тоном, будто бы уговаривая капризного маленького ребенка - согласиться на утренний завтрак с ненавистной ему овсянкой. Впрочем, почему вдруг овсянкой.... Что за дикая мысль....
–Я ни в чем вас не убеждаю, но вы должны понимать риски, после такой травмы полное восстановление равносильно чуду. Ваш муж не сможет ничего, понимаете, абсолютно ничего, даже если очнется когда-нибудь. Не говорить, не ходить, не даже просто двигаться. Он живет лишь усилиями специальной техники и препаратов. А самостоятельно, без них, существовать не сможет.
Думать об овсянке было гораздо легче, вообще думать о чем угодно было легче, но не об этом.... Только не об этом. На Полину внезапно накатила удушливая горькая муть, понимание безжалостного вердикта лучшего специалиста ранимационного отделения, коим Берестов числился по мнению всех коллег,без исключения, разрасталось внутри красным маревом.
-То есть вы предлагаете, не дожидаясь такого развития событий, просто подписать разрешение на отключение аппаратов жизнеобеспечения? – молодая женщина не узнала свой собственный голос, произносивший эти слова, а где-то в душе занялась робкая надежда, что все это чудовищная ошибка, что она лишь неправильно поняла обеспокоенного сверх всяческой меры доктора.
-Увы, я обязан дать вам наиболее вероятный прогноз, – качнул головой Егор, отметая сей слабый голосок.
-Доктор, нашему сыну на днях исполнилось два года, что я скажу ему, когда он вырастет? Что лишила его отца единственного шанса сама, собственными руками? – в ненастных глазах, смотревших на него, заплясали тревожные искры.
Очевидно бессмысленный аргумент, но других у нее почти не осталось, Егор не отказывался лечить Романа, но и не считал это лечение целесообразным. Какое ему, да и всем прочим, могло быть дело до их с Ромой малыша....
-Полина, вы все не осознаете реальность, - возразил ее оппонент, будто бы подтверждая последнюю мысль, - у господина Рябинина нет шанса, о котором вы говорите. Я не призываю вас подписать никаких бумаг, а лишь просто понять истинное положение вещей. Мы не Боги, чудеса не наша епархия….
-Тогда, как вы можете знать, что чуда не произойдет! – Полина резко поднялась с места и отошла к окну.
Яростная волна злости внезапно охватила все ее существо. И справиться с ней оказалось задачей отнюдь не из легких.
