Мне нельзя тебя любить - Мира Ли
Он отступил на шаг, дальше не позволял соседский забор, и опустил голову. Сильные и широкие плечи плавно вздымались, словно он пытался привести дыхание в порядок.
Мои мысли превратились в мечущихся стрекоз, но я все-таки старалась сохранить ясность рассудка. Я нашла свою толстовку и, спешно натянув ее, почти выбежала в переулок. Порывисто втянув прохладный воздух, я обняла себя за плечи в надежде унять бешено колотящееся сердце. Этот парень по-настоящему пугал меня, и знакомство с ним явно не сделает мою жизнь радостнее.
Через несколько кварталов я поняла, что заблудилась. Достав из кармана джинсов телефон, я открыла навигатор и, сориентировавшись, пошла в сторону дома. Сумку с учебниками и документами я потеряла там, где на меня нашло затмение и я какого-то черта впуталась в историю, которая меня вообще не касалась. Вот только вернуться на то место я сейчас едва ли смогла бы – страшно. Придется завтра объясняться с отцом… Дверь с биометрическим замком спасла меня от встречи с ним – сегодня мой родитель ночевал в посольстве, вот была бы незадача, если бы я в таком виде явилась туда…
Я зашла в ванную и, скинув грязную одежду, встала под горячий душ. В голове крутилось сто тысяч разных мыслей: в основном, конечно, о моей вселенской глупости и неумении просто пройти мимо. А еще – о том парне, которого так жестоко избил Ян Тэхо. Надеюсь, что кто-то вызвал ему скорую, иначе… Б-р-р-р… И как только мой сегодняшний день превратился в настоящий триллер!
Я жутко устала, хотелось завалиться в теплую постель и проспать часов двенадцать. Завернувшись в полотенце, я подошла к большому зеркалу и ужаснулась. Рана на лице сильно опухла и потемнела, коленка выглядела так, словно меня метров десять тащили по асфальту, а на запястьях от ручищ выдрессированных амбалов Яна Тэхо расплывались синяки. Да уж! Не думаю, что за несколько часов до утра картина как-то изменится. Разве что в худшую сторону.
Пожалуй, забью-ка я на пару учебных дней.
Позвонить утром в школьный секретариат и хриплым, якобы простуженным, голосом наплести про температуру было проще простого. Гораздо сложнее – объяснить всю эту «красоту» отцу.
Я ела почти безвкусный суп из водорослей, заказанный в ближайшем ресторане, когда он вернулся с работы.
– Здравствуй, дочь, – сказал отец, развязывая галстук. – Почему ты не в школе?
– Приболела, – как можно более равнодушно ответила я.
– Что-то серьезное? – Поставив портфель на стул рядом со мной, он взял газету, пробегая глазами по заголовкам первой страницы.
– Нет, скоро поправлюсь. – Я все-таки отодвинула суп. Ну невозможно же есть такую преснятину!
– Как тебя приняли в школе?
– Нормально. – Я решила не вдаваться в подробности, иначе пришлось бы рассказать про «инцидент» с Яном Тэхо и Пак Джуми…
– Ты же помнишь главные условия нашего здесь недолгого нахождения? – Отец встал и налил себе воды. – Ты ведешь себя достойно, как и положено дочери дипломата, а я делаю всё возможное, чтобы поскорее вернуться в Европу.
– Помню, – сложив руки на груди, неохотно сказала я. – Не высовываться и не конфликтовать ни с кем…
«Извини, папа, но я уже нарушила оба этих правила», – подумала я про себя.
– Вот именно. Молодец. Учись старательно! Файтинг, как здесь говорят! – Не очень похоже изобразив популярное в Корее пожелание удачи, отец ушел в кабинет, так и не подняв на меня глаз.
Я усмехнулась. Зря думала, что разговор с ним будет непростым…
Стараниями корейской фармацевтики и косметики через два дня я выглядела достаточно неплохо и практически идеально замаскировала начинающую желтеть скулу. Сделав пробор на левую сторону, я перекинула волосы и, придирчиво осмотрев себя с ног до головы, осталась довольна.
Школьная форма должна была прийти со дня на день, а пока я имела право «ходить в своем». Сейчас это совсем не радовало, ибо подобное отличие от других учеников еще сильнее бросалось в глаза и привлекало нежелательное внимание.
За пару дней дома я переварила события того дня и решила, что мне нужно все-таки поблагодарить Яна Тэхо, ведь он, как ни крути, спас мне жизнь. Но стоило мне в школьном коридоре подойти к своему шкафчику, добродушное настроение как волной смыло.
Замо́к взломали, мои пока еще немногочисленные вещи залили газировкой, а дверцу исписали иероглифами, смысл которых понимали даже те, кто едва начал учить корейский: «тварь», «подстилка» и «нищебродка» были самыми безобидными из них.
– Привет, должница! – потягивая через трубочку кофе со льдом, на соседний шкафчик облокотился мой горе-спаситель. – Ну что, пожинаешь плоды неудачного подката к Яну Тэхо?
Он громко и заразительно засмеялся, вот только мне было совсем не смешно. Я прожгла его сердитым взглядом:
– Пришел позлорадствовать?
– Не-а! – Парень улыбнулся. – Пришел забрать свой долг.
Я молчала. Не собираюсь доставлять удовольствие этому самовлюбленному красавчику, спрашивая о возврате долга.
– Затусим сегодня до утра – и мы в расчете! – Он подмигнул мне и снова улыбнулся.
– Не получится, – громко хлопнув изуродованной дверцей у него перед носом, ответила я. – Блондинов терпеть не могу!
Не успела я сделать и двух шагов, как меня со всей силы припечатало к чьему-то шкафчику.
– Я понять не могу: ты дура или до тебя не доходит, кто я? – почти прорычал в мгновение изменившимся голосом светловолосый красавчик.
Глава 3
В его глазах пылала едва сдерживаемая ярость. Мне бы испугаться, да только слишком часто за последние дни со мной обращались подобным образом. Думаю, пришло время это остановить.
Я ухмыльнулась:
– Если честно, мне глубоко наплевать, кто ты. Я не просила тебя о помощи, поэтому и долг возвращать не собираюсь.
Я оттолкнула его и благодаря секундному замешательству, вызванному моим откровенным хамством, смогла сбежать.
– Эй! – крикнул он мне в спину. – Здесь это не работает[4].
– Поживем – увидим… – Я закинула на плечо рюкзак и, махнув ему на прощание, отправилась в класс.
До начала урока оставалось еще минут десять. Стоило мне войти, как тут же наступила тишина. Мои одноклассники, преимущественно дети состоятельных родителей, судя по всему, были не очень-то дружны и общались друг с другом, чтобы подчеркнуть свою избранность или завести полезные знакомства на будущее. Я же была «темной лошадкой», никто не хотел из-за меня портить свою репутацию, поэтому все старательно делали вид, что меня не существует. Сколько еще времени пройдет, прежде чем кто-то из них заинтересуется мной и выяснит подробности личного дела? В Германии на это ушел месяц.
Я уселась за последнюю парту в среднем
