Прости за любовь - Анна Джолос
Мелкая — беспроигрышный вариант.
— Семья для тебя много значит?
— Семья — это самое дорогое, что есть у человека, Маша.
— Согласна, — она разворачивается к залу. — Что ж, дорогие телезрители, к сожалению, ток-шоу «Спроси звезду» подходит к своему завершению и традиционно в конце нашей программы первый дозвонившийся имеет возможность задать финальный вопрос герою.
Устало потираю глаза.
Не могу дождаться, когда закончится вся эта ересь. Хочу завалиться к себе и тупо рухнуть на кровать. Завтра опять куда-то улетаем.
— Итак, у нас есть дозвонившийся. Здравствуйте.
— Добрый вечер.
Лёгкие перестают вентилировать кислород. Сердце, качнув двойную порцию крови, захлёбывается и пропускает удар.
Вожделенный сон отходит на задний план. Потому что либо у меня галлюцинации, либо… Я слышу голос Той, забыть которую стремился все эти годы.
Глава 1
Четырьмя годами ранее
Красоморск
Марсель
Очередное утро. Всё те же «декорации».
Больничная палата опостылела до невозможного за те три недели, которые я в ней провёл.
Верно говорят, ценить что-то начинаешь лишь тогда, когда это самое что-то теряешь. В данном случае я про элементарную способность встать с постели. Лежать в ней сутками — то ещё испытание для моей неустойчивой нервной системы.
Чуть приподнявшись на подушке, шумно выдыхаю и на секунду прикрываю глаза.
Чёрт дери! Каждое движение причиняет страшную муку, ведь болит всё загипсованное и ушатанное в хлам тело. Причём совершенно непонятно, какая его часть доставляет мне больший дискомфорт: поломанные кости, травмированная шея, ушибленный позвоночник или раскалывающаяся на постоянной основе голова.
Не то, чтобы жалуюсь, нет.
Понимаю, что должен благодарить высшие силы за то, что вообще выжил в том ДТП. У мотоциклистов при таких авариях шансы зачастую невелики.
Где медсестра? И врач не заходил. Странно.
Сгибаю руку в локте.
Читаю разноцветные надписи, оставленные бывшими одноклассниками на гипсе.
«Выздоравливай, красавчик!»
«Держись, Марсель!»
«Поправляйся, бро!»
«Любим Тебя! »
«Ты крут даже в бинтах!»
«Зато пропустил экзамены!)))»
В свете последних событий пропустил я не только экзамены, но и всё остальное. Вручение аттестата, выпускной, поступление. А главное, отъезд Таты.
Кто знает, чем бы закончилась наша с ней история, если бы у того сумасшествия, творившегося на дороге, случился другой финал.
Осталась бы она со мной, будь я цел, невредим и способен защитить её ото всех?
Приняла бы моё предложение?
Я горы был готов ради неё свернуть. Позволила бы сделать её счастливой?
Все эти вопросы не дают покоя и ежедневно атакуют мою пострадавшую голову.
Перевожу взгляд на распахнутое окно.
Мрачное небо затянуто густыми тучами. Тяжёлые капли барабанят по железному скату. Мокрая зелёная листва шумит от ветра.
Погода прям под стать моему депрессивному настроению. Дождь непрерывно льёт уже несколько дней подряд.
Да и пусть лупит. Солнце бесит и раздражает как никогда.
Прикрываю веки.
Вспоминаю, как целовал и сжимал в объятиях девчонку, чувства к которой за прошедший год стали настолько сильны и неконтролируемы, что едва не лишили меня жизни. Хах. Причём в прямом смысле этого слова.
И знать бы, была ли хоть какая-то взаимность с её стороны?
Она столько раз меня бортовала, но в тот вечер… Почему-то сдалась и не оттолкнула. Ответила на поцелуй с той же страстью, что горела во мне. Подарила минуты одуряющего счастья. Дала грёбаную надежду. И забрала её. Уехала, даже не попрощавшись.
Осторожный стук в дверь вынуждает меня вынырнуть из своих мыслей в реальность.
Музыка из мультика про крокодила Гену и Чебурашку не мерещится же не? Или еду крышей?
Растерянно моргаю, глядя на то, как в палате появляются сперва шары, а затем Илона, держащая их в руках.
Следующей заходит моя сестра София. Она несёт торт с горящими на нём свечками. А уже за ней подтягиваются все остальные. Друзья: Макс, Паша, Денис. Мать с отцом, бабушка и Милана.
Все до единого в праздничных колпаках. Ну и зрелище.
Безголосый Ромасенко заводит небезызвестную «Пусть бегут неуклюже». К нему присоединяется нестройный хор голосов.
Офигеть. Я и забыл о том, что сегодня мне исполняется восемнадцать.
Вот уж не думал, что проведу этот день в больничной койке…
— Сынок, с днём рождения!
Мать подходит ко мне первой. Со слезами на глазах целует, прижимаясь тёплыми губами к моему лбу и щекам.
— Очень тебя люблю, родной.
Здоровой рукой приобнимаю её хрупкую фигуру.
— И я. Прости, мам, — всё, что удаётся сказать в ответ.
— Перестань, — отодвигается и ласково касается ладонью моего лица. — Выздоравливай, пожалуйста.
Подмигиваю, кивнув.
Нельзя показывать, как мне херово. Она итак дико переживает.
— Не пугай нас так больше, Кучерявый, — отец выставляет кулак вперёд.
Этот жест отзывается горячим жжением в области солнечного сплетения.
Я прислоняюсь к нему своим. Как в далёком детстве.
Всхлипнув, за его спиной начинает плакать бабушка.
— Ба…
— Мой красавчик. С совершеннолетием тебя! — шмыгая носом, спешит ко мне.
— Не реви. Чё ты?
— Не буду, не буду.
— С днём варенья, братиш! — произносит Милана, быстро чмокнув меня в левую скулу. — Уши сегодня не трогаем, так и быть! Но потом, будь уверен, я оторвусь по полной.
— Лады.
— Бро, с днюхой! Держись.
— Всего желаю, от души!
— Потерпи немного. Слово даю. Как только Айболит поставит тебя на ноги, отпразднуем твои восемнадцать так громко, что Красоморск охренеет! — обещает Ромасенко. — Замётано?
— Да.
Обмениваемся с пацанами рукопожатиями.
Вижу, как искренне стараются подбодрить меня. Очень это ценю, однако не могу отделаться от неприятного чувства, вызванного тем, что меня жалеют. Не привык я к такому.
— С днём рождения, тебя, — улыбаясь, произносит Илона, подошедшая к моей постели.
Оставляет на тумбочке упакованный в крафтовую бумагу подарок. Снова переводит на меня взгляд.
Слава Богу, в её глазах ни слёз, ни грёбаного сострадания. Она, пожалуй, единственная из всех, кто понимает, что мне это категорически не нужно.
— Пусть твои восемнадцать подарят тебе нечто особенное.
— Чё там карты говорят про моё будущее?
Меняется в лице.
— Я больше не раскладываю, — отвечает тихо.
— Эу, у меня тут свечи сгорают, вообще-то! — недовольно ворчит мелкая.
— Скорее загадывай желание, милый, — засуетившись, торопит мама.
— Самое-самое.
— Быстрее!
— Думай!
— И задувай.
Ясно, что это — чушь бредовая, но демонстрировать характер в тот момент, когда близкие и родные люди пытаются тебя поддержать — верх цинизма.
Загадываю дурацкое желание. Оно, естественно, связано с человеком, которого я отчаянно хотел бы видеть здесь сегодня.
Задуваю свечи, ощущая острую боль в груди.
Кашляю.
Не сросшиеся до конца рёбра передают привет.
— Ура! — орут ребята. После
