Даже если ты уйдешь (СИ) - Лия Султан
— Имран! Имран! Сделай что-нибудь.
Но Имран не успел, потому что надевал штаны и застегивал ремень. А в это время его любовница ковыляла за обманутой женой в одном бюстгальтере и юбке. Благо, хотя бы додумалась спустить ее еще в примерочной.
— Ааа, сучка! Больно!
— Больно? Мне тоже больно! — орала Эсми, не помня себя от гнева. Она шла непонятно куда, видела удивленные, озадаченные лица продавцов и покупателей. Кто-то, как ей показалось, даже снимал ее на телефон. А кто-то улюлюкал вслед и что-то выкрикивал. Из крытых бутиков и маленьких рыночных кафешек тоже высыпали люди. Такое шоу невозможно было пропустить.
— Давно ты спишь с моим мужем? — проорала Эсми. — Давно?
— Нет…
— Эсми, ты совсем чокнулась? Отпусти Хабибу! — разъяренный голос мужа за ее спиной заставил Эсми остановиться. Несколько раз она видела, как на его телефоне высвечивалось это имя. Он либо брал телефон и выходил, либо говорил, что перезвонит. На ее вопрос: кто это, Имран как-то ответил, что новая продавщица. И свекровь подтвердила, потому что сама ездила однажды проверять ее.
— Хабиба значит? — процедила она сквозь зубы и со всей силы дернула девицу за хвост.
— Ааай, волосы! Волосы! — истерично завопила любовница.
— Эсми, ты совсем больная? — недовольно бросил ей муж.
Эсмигюль очнулась, опустила глаза и посмотрела на свою дрожащую руку. В кулаке был зажат черный хвост — шиньон, который она сорвала с головы Хабибы. Эсми резко бросила его на землю и взглянула вниз как на нечто мерзкое и ядовитое.
— Ты видишь, что она сумасшедшая! Мои волосы! Посмотри, что она сделала? — истерила девка, прикрывая грудь руками.
— Успокойся, я разберусь, — одернул ее Имран.
— Я сама разберусь, — решительно подойдя к ней, Эсмигюль замахнулась и влепила ей такую сильную, хлесткую пощечину, что та не удержалась на ногах и упала на пятую точку. К ней тут же подбежали какие-то парни и помогли встать, но она скинула с себя их руки, будто прокаженные.
— Ты больная? — заорал на Эсми муж и она повернулась к нему и стала бить кулачками по груди, а он схватил ее за запястья и несколько раз прокричал ее имя прежде, чем она пришла в себя. — Эсми, твою мать!
— Что Эсми? Давно? Месяц? Два? Сколько?
— Успокойся, — стиснув зубы, прорычал он. — Устроила здесь концерт, дура!
— Я — дура? Ты изменяешь, а дура я? — выпалила она ему в лицо.
— Домой иди. Там поговорим, — приказал Имран.
— Ты думаешь я после этого вернусь в твой дом и буду жить с тобой?
Имран обвел взглядом зевак, которые все еще наблюдали за семейной драмой и зацепился с кем-то из толпы, рявкнув ему:
— Камеру убери. Убери!
Эти несколько секунд заминки дали возможность Эсми хотя бы немного прийти в себя. Рядом с Имраном больше не было Хабибы — видимо, убежала одеваться. Эсмигюль посмотрела на мужа и больше и поняла, что это последняя точка в череде бесконечных скандалов. Она поняла, что он ее больше не любит. Хуже всего — не уважает.
— Почему? — всхлипнула она, даже не заметив, что плачет.
Он пожал плечами и насупился.
— Потому что захотел.
— А как же я?
— А ты видела себя в зеркало? В кого ты превратилась?
Кто-то из женщин в толпе ахнул от этого заявления, посыпались проклятия на казахском и уйгурском, но он только поморщился.
Эсми не вытерпела. Подойдя ближе, она занесла руку и дала ему хлесткую пощечину в ответ на унижение. Имран сощурился, потер ладонью щеку и процедил сквозь зубы.
— Езжай домой. Поговорим там.
— Я поеду только, чтобы собрать вещи.
— Просто езжай уже, не еби мне мозг, — выплюнул Имран, развернулся и пошел в сторону своего магазина.
А Эсми осталась стоять. Слезы уже градом текли по лицу и она уже ничего перед собой не видела. Кто-то увел ее с этого места, а она поддалась незнакомке и последовала за ней. Через пять минут уже сидела окружении незнакомых женщин в бутике по продаже джинсов и пила воду из белой жестяной кружки.
— Бедняжка! Бедняжка! — жалели ее продавщицы. — А Хабибка не случайно с гонором. Ну девка.
— Надо уйти, — глухо, глядя в одну точку проговорила Эсми.
— Сейчас в себя придешь, мы тебя на такси посадим, — заявила ей полная женщина.
— Нет, я имею ввиду от него уйти…
— Ааа, — протянула она. — Ну если есть куда идти, то иди.
— Есть родители, — Эсми взмахнула влажным ресницами и посмотрела на нее так, будто ждала ее одобрения или еще одного совета.
— Дети есть?
— Да. Двойняшки. Мальчик и девочка, — всхлипнула Эсми, вспомнив о своих малышах.
— Ну вот, — вдруг улыбнулась незнакомка. — Родители есть, дети есть, здоровье есть! А все остальное, эээх, — махнула она рукой, — ерунда.
Придя в себя, Эсмигюль, попыталась сообразить, что теперь делать? Не то, чтобы она слушала первых встречных, но ее брак с Имраном себя изжил. Эсми понимала: он ее не любит. Потому что тот, кто любит никогда не унизит.
Открыв телефон, она нашла номер двоюродной сестры и позвонила ей, бормоча: “Сонечка, возьми трубку. Сонечка, возьми трубку”.
— Да-да, — нараспев произнесла Софья.
— Сонь, — голос предательски дрожал.
— Что случилось? — сестра сразу же отреагировала и Эсми снова дала слабину, расклеилась, расплакалась, рассказала обо всем.
— Гандон, — подытожила Соня, смакуя каждую букву в нехорошем слове. — Как тебе помочь?
— Я знаю, что ты на работе, но мне некого попросить. Родители на Иссык-Куле с Назимом…
— Что нужно?
— Детей из сада забрать. А дальше я что-нибудь придумаю.
На другом конце провода молчали — шел сложный мыслительный процесс, но Эсми знала: Соня в беде не бросит.
— Давай так: я отпрошусь, сгоняю на тачке за детьми и отвезу их к маме с папой.
— Да, — вздохнула она с облегчением. — Напишу воспитательнице, что ты придешь, потом соберу все, что смогу и приеду.
— Тебя забрать из этого гадюшника?
— Нет, я буду на машине. В конце концов, она тоже моя. Мы вместе покупали.
— Правильно. Но если что — я на старте.
— Я знаю, Сонечка. Спасибо большое, — поджав губу, Эсми пыталась звучать оптимистично, но играла она всегда плохо.
Доехав до такси до дома, Эсмигюль отворила калитку, во дворе было тихо. Свекровь в это время отдыхала у себя, а значит, надо было сделать все тихо. Свёкор …он все равно ничего в этой семье не решает — жена полностью подчинила
